Развелись одни супруги. Кочкины их фамилия была. Разошлись мирно - безо всяких мордобитий. И дети у них совместные остались - пара небольших мальчиков. Шалопаи Коля да Серёжа. И супруг бывший, Толик, всё о их судьбе дальнейшей тревожился. Он отец был, а потому не мог остаться равнодушен.
- Я, - признавался Толик взволнованно родне и товарищам, - очень привязанный к сынкам. Такие дети у меня замечательные получились, хоть и мать ихняя натуральная коза. Буквально моя копия, а не дети. И сейчас переживаю - как же это мне дальше жить, в глаза ребят не видя. Вот уж квартал целый не вижу. И каждый раз сердце поднывает: как там воспитание происходит? Может, и безобразно происходит. Растут, допустим, сынки мои травой на пустыре - лопухами да спорышами заброшенными. Кормят их, допустим, абы чем. Или сапожки зимние не справили. Сердце разрывается от подобных жизненных картин. Навещать ребят у Люськи не сильно хочется - физиономию ее глядеть противно. И ехать до них далече - с тремя аж пересадками по автобусам колотиться. А по выходным я сарай строю - по зоопаркам бы пошататься с детьми, но недосуг покамест. Строительство, так сказать. А ко мне сынки не обучены на автобусах кататься - малы годами. Тупиковая, таким образом, ситуация у меня назрела. Ночей не сплю - все картины в голове рисую, а ничего с ситуацией не попишешь. Похудел, осунулся весь.
Товарищи и родня ему совет давали только один: а пусть-ка они, сынки, с тобой тогда живут всё время. А Люська, супруга твоя бывшая, детей этих малолетних навещает лишь в выходные. Обихаживает, готовит питание на неделю, сорочки в школу им утюжит. По зоосадам таскает. На каникулы, опять же, пусть к себе вывозит. И тогда всем прекрасно станет - и дети при отцовском воспитании, и Люська материнскими обязанностями не манкирует. Еще и алименты ей присудят - пусть-ка оплачивает. И отлично заживете.
А Люся, мать Коли да Сережи, вовсе не против такого варианта была. У нее беременность от нового супруга уже зародилась. И с двумя шалопаями управляться ей становилось все грустнее: те то дерутся, то двойки носят в портфелях. Все в батю уродились - шалопаи.
- Ехайте к папке родимому, - Люся детям предлагала, - а я хоть чуток отдохну от материнства. Хоть полежу на тахте, доктора Спока в тиши проштудирую - скоро сестренка ваша или братик на свет запросится. Звоните-ка родителю, пусть подъезжает к субботе - я вас с этажа ему спущу уже тепло одетыми. Погуляете с супостатом по зоосадам окрестным, на макак полюбуетесь. Может, и заночуете у бати ненароком. А то и пожить вам с ним бы с месяцок или даже поболее.
А Толик Кочкин про такую политику бывшей своей наслышанный был. Ему родня все рассказывала: бывшая твоя, мол, не против ребят спихнуть. Подавай на алименты и сам с сынками возись. И будешь спокойным за их будущность. А Толик лишь руками на советы разводил печально.
- Сердце поднывает, - родне пояснял, - от невозможности данного развития сюжета. Я бы и рад Колю с Сережей забирать, но куда тут? Работаю я до вечера самого. А в выходные сарай строю собственноручно. И дело там туговато идет - еще с пяток лет его возводить. Я бы, клянусь, и взял сынков - но как вы сами себе это видите? С работы, допустим, приду - а там рты голодные сидят. Рты едва кашей прикрыл, а из портфелей двойки уже полезли. И с ними беги, Толик, сражайся. Двойки чуть причесал - сынкам сорочки в школу готовь. Едва сорочки устроил - уже и спать некогда. Уже и завтрак стряпай. И такая чехарда на десятилетие с гаком аж. Это же разве жизнь?
- Дык воспитывать зато сам будешь, - родня ему говорит, - прививать, так сказать, здоровые ориентиры. Воспитаешь достойных мужчин. Славных потомков рода Кочкиных. А это в жизни самое главное - воспитать. Мы-то вон воспитываем, не кочевряжимся.
А Толик подвох какой-то чуял здесь. И ущемление свои прав.
- Ха, - отвечал он, - но вы-то не одинокие отцы. Вот и козыряете. А у меня это же как получится? А получится, что прекрасно Люська сиденье свое пристроила - все заботы на мои плечи скинет. Хохотать будет и легкой бабочкой порхать. Тут и личная жизнь ей с новым хахалем, и всякая другая свобода действий. А мне про эти нехитрые житейские радости вовсе тогда забыть - шалопаями лишь заниматься одними. И хоть поднывает мое родительское сердце, но не в силах я ситуацию переломить. Уговорю себя как-то смириться с положением и страницу перевернуть. Сарай вон лучше строить пойду. И сынкам в наследство его оставлю по завещанию. Тем, пожалуй, и слегка придушу душевную свою боль. Алименты, опять же, исправно платить не отказываюсь пока. А они вырастут и отца поймут.
Вот так Толик говорил и чувствовал несправедливость жизни. И на родню даже сердился: ишь, советы они бесплатные раздают.
И так вот уж с год бывшие супруги Кочкины проживают - по детям никак сговориться не могут.
А Коля с Сережей - не будь дураками - свой план небольшой вынашивают. На автобусах они кататься обучаются и маршруты до батиного дома придумывают по вечерам. И к Новому году сюрпризом нагрянуть мечтают к родителю - со всеми своими пожитками. А надоело им - дитя новорожденное кричит без остановки, а мамкин муж козьи морды исподтишка корчит. Вот и строят они себе такие маршруты, и очень-очень близкого праздника ждут.
