У меня четверо детей: старшему Ивану в начале нашей истории было 14, за ним дочка Лиза — 12, дальше Петя и Маришка — близнецы 6 лет. Началось все, когда поехала я как-то в детдом к подруге — просто поболтать, мы сто лет не виделись, она там заведующая — и.… появилась в результате еще одна девочка в нашем доме. Полина. Тихая, милая, с такими пронзительными зелеными глазами, с очень непростой жизненной историей.
Вот об этой Полине и пойдет речь. Мы с мужем взяли ее в возрасте 10 лет. Она поразила меня при знакомстве удивительно взрослым взглядом. И странным напевным говором: говорила, словно, сказку сказывала. И еще более странной манерой что-то рассказывать, когда и не ждешь этого. Ни с того ни с сего вдруг заведет какую-то историю — вроде и ни к кому не обращенную.
Точно сама с собой говорит... Странная девочка. Я не могла ее забыть после знакомства, поговорила с мужем. Он пожал плечами: ну если тебе мало забот со своими...
Мои дети легко приняли и полюбили Полину, охотно заботились о ней. Но ей, мне кажется, очень непросто было привыкнуть к жизни в нашей семье. Груз ее опыта «до нас» явно не давал ей раскрыться. Стать своей. Привязаться к нам искренне. Конечно, я старалась делать все, чтобы ей было у нас легче.
Мы вместе делали ее уроки, вместе читали, играли в куклы, покупали ей наряды... Первые 2 года она часто плакала, обижалась по пустякам и даже подворовывала вещи. Но дальше стало легче. Не прошли только ее внезапные приступы-рассказы...
Иногда она пугала моих детей этими историями. Но чаще вызывала изумление — какие-то все странные были сюжеты. Когда я, по совету психолога, стала прислушиваться, то поняла, что истории эти — как бы пророчества о знакомых людях. То вдруг говорит, говорит о какой-то женщине: мол, заболеет серьезно, и не станет ее через полгода. Я спрашиваю:
«Ты о ком?»
Оказывается, о соседке Ларисе Павловне. На вид дама цветущая и еще не старая. Ей еще жить да жить?! Но проходит полгода — врачи разводят руками: жить осталось неделю, неоперабельная опухоль.
Потом слышу, говорит о моей свекрови:
«Ой, лучше бы не ездила она к нам в гололед, будет очень плохо ей... перелом. И что же? В феврале 2010-го бедную мать мужа прооперировали: замена сустава. Упала у нашего подъезда.
Когда Поля стала подростком, трудно с ней было, признаюсь. Этот возраст вообще редко бывает простым. Ребятам в 14-16 лет тяжело и с другими, и с собой. Они бунтуют против всех, даже если понимают в глубине души, что их любят.
А уж такие, как Полина, — особая категория, ведь большую часть жизни она думала, что взрослые — ее враги. И никому не доверяла. Из раненой ее души начало сочиться все, что накипело, она даже делала вещи, опасные и для себя самой, и для окружающих.
Едва не спалила квартиру однажды. Полька из тихой и милой девочки превратилась в особу с взрывным темпераментом. Нет, она не буянила, не хамила, но все делала словно назло: то вдруг исчезала на ночь глядя, никого не предупредив.
Где-то бродила целыми днями, когда не хотела ходить в школу. Надевала вещи Ивана или мои без спроса... Хотя я ей всегда покупала красивую одежду.
Потом вдруг убежала из дома. Неделю мы ее искали. Не передать словами, что чувствовали... Муж мой даже, сказал, что, очевидно, мы проиграли: не можем справиться с этой девочкой.
Хорошо, что она нашлась живой- здоровой, все обошлось: оказалось, жила у какой-то знакомой старухи, дальней родственницы ее сгинувшего в тюрьме отца.
Мы с мужем долго говорили с ней, потом обсуждали ситуацию между собой. Решили, что, если побеги повторятся, надо будет устроить ее в частную коррекционную школу. Нельзя же допустить, чтобы наша Полька стала безответственной личностью, приобрела зависимости, имела проблемы с законом...
У меня была на примете одна школа, которая, по отзывам, сочетает в себе место, где умеют ладить с непростыми детишками и в то же время там дают им по особым методикам полностью раскрыться. В этом заведении психологом работала моя бывшая одноклассница, и она очень хвалила свой интернат.
Полька, узнав о наших планах, впала в истерику, заверещала, что готова жить по нашим правилам: мол, не надо меня отдавать в детский дом! Я пыталась объяснять, что это совсем другое, совсем не то, что она думает... Нет, девочка рыдала, клялась не делать больше ничего такого...
«Ну хорошо! — сдались мы с мужем. — Поглядим».
И правда, стала она с тех пор лучше, спокойнее... Только вроде как грустная все время. И постоянно говорит о том, что будет — через день, неделю, месяц, иногда через час... К примеру, как-то смотрит на старшего брата — ему уже 19 было — и так задумчиво произносит:
«На свадьбу денег нет у родителей, надо вам подождать!»
Я потеряла дар речи, пристала с расспросами к сыну:
«О чем она говорит?!»
А он, смутившись, отвечает:
«Ну да, вообще-то я хотел вам сказать... Оля в положении».
Вот получается наша приемная дочь, раскрыла главный секрет нашего старшего сына, который никому был неизвестен.
Оля — это его девушка, с 10-го класса они встречались. Ну, пришлось срочно их расписывать и готовиться к появлению на свет внука. Про Лизу, старшую дочку, Полина печально так мне сообщила в день, когда та на экзамен пошла вступительный в институт:
«Не сдаст!»
И Лизонька вернулась в слезах — завалила историю. А Петьку просто спасла она мне: предупредила, что перитонит у него, причем в тот момент, когда он еще и на боль-то не жаловался. Так только — слабость какая-то появилась, прилег мальчишка... А Полька мне говорит:
«Вызывай скорую!»
Потом я стала замечать, что Поля все чаще смотрит на своих названых братьев и сестер. Вроде как старается прочитать их будущее... Мне как-то не по себе было от этого. Я ее просила не делать так. Она усмехнулась:
— Другие деньги готовы платить, чтобы я на них поглядела.
— Какие это другие? — изумилась я.
— Ну те... кому помощь моя нужна, — тихо ответила Поля.
— Ты что — за деньги будущее предсказываешь? — у меня в глазах потемнело.
— Ну да... иногда... если просят.
— Да ты что?! Это же обман! Шарлатанство! — я даже заплакала от обиды.
— Да ну... Какой обман! — отмахнулась Полинка. — Вот проверь... Лиза поступит через год на заочный в пединститут... Петька станет моряком. В арктический морской институт пойдет. Тот, что в Архангельске. А вот Маришка... Тут нечем обрадовать тебя. Выйдет замуж рано, очень неудачно... Одна останется с малышом. И без образования, без работы...
— И что? — я совершенно растерялась. — Что мне делать с этими твоими предсказаниями?!
— Записать, — огрызнулась Поля. — Проверишь потом, как все будет. Кстати, через месяц я стану совершеннолетней. И знаешь... Я съеду от вас. Нет, не сердись. Не в том дело, что мне у вас плохо... Все хорошо, вы старались, я ценю... Но я должна жить одна. Свои способности развивать. Ты же не понимаешь моего дара. Да?
— Дара?! — я была совершенно раздавлена.
— Ну да. Это талант своего рода. И его надо развивать! И я буду этим заниматься. Что бы ты не думала...
Она ушла от нас сразу после торжества, которое мы ей устроили на 18 лет. Переехала Поля в квартиру той самой бабки, у которой скрывалась неделю, будучи подростком. Бабушки ее не стало, оказывается, и Польке она завещала свою жилплощадь.
Я грустила, конечно, когда она съехала, но подумала, что каждому — свой путь. И, наверное, девочке с пронзительными зелеными глазами надо позволить жить по ее воле...
Она, кстати, навещает нас регулярно. И, как я поняла, имеет репутацию очень сильной ясновидящей. Теперь подведем итоги. Петька наш и правда пошел в Арктический институт имени Воронина.
Мы с мужем просто гордимся им. Лиза, работая в детском саду, успешно окончила заочный пединститут. А Маришка... Выскочила замуж в 17 лет, в 19 уже развелась и мыкалась с дочкой, не желая, как она говорила, нашей «жалости и снисходительной помощи».
Но в конце концов мы, конечно, убедили ее вернуться домой. Старшие- то разъехались, так что теперь у нас в большой квартире непривычная тишина.
Вот хоть Маришкина дочурка ее скрасила. Марине надо учиться, нужно вставать на ноги. Надеюсь, ей все это удастся. И верю, что, когда- ни будь встретит она хорошего человека, создаст семью. Надо бы спросить об этом у Полины, когда зайдет нас навестить...
Дорогие читатели ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на наш канал.
