На днях в разговоре с коллегой всплыла тема того, почему какие-то вина, винодельческие регионы, сорта и стили вина становятся гипер-популярными, гипер-модными, а какие-то, несмотря на то, что винные критики, винная пресса, профильные блогеры и все остальные, пишут о них десятки статей и многократно упоминают в "трендах на ближайшее будущее", так и остаются "актерами второго плана". Даже при том, что качество вин может быть реально очень высоким. Так, например, многие сомелье и эксперты многократно предрекали взрыв популярности для галисийского Альбариньо - интересный сорт, много отличных вин, все предпосылки, казалось бы. Но, несмотря на все это, на весь респект знатоков, сорт так и остается любовью для сравнительно узкого круга ценителей. Пьемонтский Арнеис, Рибола Джалла из Гориции, сардский Верментино или Мадиран с Юго-Запада Франции - несть числа винам, которые никогда не станут широко известными и модными. Но почему?
А ответ на этот вопрос очень незатейлив - существует ряд очень простых и очень понятных требований, которым должен удовлетворять винодельческий регион и производимые ими вина (реже стиль вина в целом) для того, чтобы стать модными и супер-востребованными. Список этих неформальных и нигде не декларируемых требований очень короток и очень прост.
И начинается он с простого - вино должно быть доступным по цене. Винные эксперты десятилетиями возносили осанну австрийскому Грюнер Вельтлинеру, но при средней цене бутылки вина "от 15 евро в стране производства" у него нет шансов на всемирную любовь. У безликого венетийского масс-маркетного Пино Гриджио - есть, у ГрюВи - нет.
Второй важный аспект - вина должно производиться много, очень много, чтобы всем желающим "приобщиться к моде" его хватило. В этом аспекте совершенно невозможно не вспомнить вышеупомянутый Альбариньо, которому предрекали мировую популярность десятки экспертов, начиная от Дженсис Робинсон, и далее по списку "со всеми остановками". Но нет, не взлетело - нет мегалитров, нет и моды. Как тут не вспомнить соседей Риас Байшаса - португальский регион Миньо, с его Винью Верде. Вот уж где мегалитров хватает и, как следствие, есть определенная мода.
Ну и, наконец, третий, может быть самый важный и самый неочевидный фактор - это высокая однородность вина от различных производителей и очень лёгкая узнаваемость вина даже самым начинающим любителем. Мировая слава новозеландского Совиньон Блана обусловлена в огромной степени не какой-то его особой тонкостью или сложностью, а чрезвычайно высокой узнаваемостью. Яркий броский аромат, бесконечно понятный и очень типичный, можно сказать шаблонный - раз попробовал и понимаешь о чем речь. То же самое в полной мере относится к итальянскому Просекко или австралийскому "джемовому" Ширазу, броско-цветочному Асти из итальянского Пьемонта, кондитерско-маслянистому калифорнийскому Шардоне и пресловутому сладко-клубничному "белому Зинфанделю". Все эти вина - широко доступны, легко узнаваемы, очень однородны внутри своей категории (не без оговорок, естественно, назвать контрпримеры не составит труда, но они лишь подтвердят правило). И, как следствие, - мировая мода.
Может ли завоевать мировую популярность ливанский Обайде или Пульсар из французской Жюры? Будет ли винная общественность всех стран и континентов "загоняться" по венгерскому Фурминту или российскому Красностопу? Ответ совершенно очевиден. Или нет?
