-Ну что, Оль? Легче тебе? Смотрю, молодцом держишься, похудела, постройнела. Заходи, мама спит, сейчас разбужу ее.
-Да нормально, Галя. Тяжеловато еще, но уже намного лучше. Анализы хорошие, болячка отступила.
Начало тут
-Вот и хорошо. Ну что, зять, бери сумку, да за мамой приходи. Нет у меня сил ее водить. Ты мужик все же, да и отдохнули 3 месяца, с новыми силами сейчас легко вам будет.
Галя с нетерпением смотрела на Сашку, всем своим видом показывая, что просто мечтает увидеть, когда за ним закроется дверь. Хмыкнув, мужчина взял сумку, и вышел за дверь.
Галя вздыхала, не зная, как начать разговор. Оля, увидев ее ужимки, спросила в лоб:
-Что, Галь? Говори уже, вижу же, что сказать что- то хочешь.
-Оля, я ... Вы же с Сашкой не нуждаетесь, денег хватает. Ты работаешь, Сашка тоже. Ну куда вам еще пенсия мамкина? Оль, нам совсем денег не хватает. Знаешь, я хоть вздохнула маленько, когда ты эти 3 месяца пенсию ее мне скидывала.
-Значит мама тебе не нужна, устала ты, тяжело тебе с ней, надорвалась, а с пенсией проще стало? Выдохнула? Нет, Галка, ну какая же ты все -таки бесстыжая! У тебя совесть есть вообще, или нет?
-Ой, да пошла ты, совестливая ты наша! Легко тебе рассуждать о совести, когда у вас денег куры не клюют, а когда их не хватает? Ты поживи, как я, по другому запоешь!
-Галя, а кто тебе виноват? Ты попробуй жить по средствам, может не так трудно будет, и сына уже с шеи спусти! Здоровый мужик , а все с тебя тянет! Дом-то мамкин продали благодаря его долгам. Ты и дом профукала, теперь тебе пенсию мамкину подавай? А ничего, что эта пенсия вся на нее и уходит? Да и мы не миллионы зарабатываем. Давай так: То, что не потратим на нужды мамы, я буду отдавать тебе, но там не много остается.
-Да подавись ты этими копейками! Не потратим! Да ты из принципа все до последнего рубля тратить будешь, чтобы мне не досталось. Можно и не покупать всю эту ерунду, что ты покупаешь, деньги целее будут. И вообще, где гарантия, что деньги эти ты на мать тратишь, а не на своего сыночка? Учти, больше ко мне даже не обращайся, чтобы я мать к себе забрала. Сама справляйся.
***
- Что опять, Оль? Чего Галка тебе наговорила?
- Да ничего. Сказала, что больше маму её возьмёт.
-Да справимся, Оля, не переживай. Ну, такой она человек, что уж поделать.
- Да я ничего, нормально. До этого же справлялись. Сейчас вроде легче стало. Да ты же знаешь, если бы не операция, я бы и не обратилась к Галке.
- Ты не надумывай себе, Оля. Соседка помогать будет, договорились же. Тебе поберечься надо.
Оля вздохнула, и отвернулась к окну. Как то вдруг вспомнилось, как Галка, вся в слезах прибежала к матери. Сын ее, вместо того, чтобы работать, как-то наткнулся на подпольный игровой клуб в надежде на быстрые и большие деньги. Одно время ему и правда везло, выигрывал, путь не по крупному, но все же.. А потом проиграл. Проиграл столько, что и Галка, и муж ее и в долги влезли, и кредитов понабрали, чтобы сына спасти. Долг он отдал, да только вместо того, чтобы завязать с этими играми, вскоре снова пошел играть. И снова проиграл.
Тогда-то Галка и уговорила мать продать квартиру, мол мама, спасай! Верочка сомневалась, но недолго. И то, все сомнения заключались лишь в том, где она жить будет на старости лет. Галка, лиса такая, мать уверила, что к себе ее заберет, мол ну что ты, мам, комната одна пустая, неужто на улице тебя оставим? Выручай, мама, твой внук в беде.
Ольга тогда даже не спорила, понимала, что это единственный выход. Только тоже сомневалась, уживется ли Галя с матерью? Продали квартиру, рассчитались с долгом, мать переехала к Гале, а через 3 месяца попросилась к Оле. Тяжело у Гали. Муж выпивает, дебоширит, внук злится постоянно, шпыняет бабку, да и Галка хороша, каждым куском хлеба потыкает, да орет, что надоела под ногами путаться.
Верочка тогда еще на своих ногах ходила, в уме, да памяти была. Целыми днями то на улице, то в комнате сидела, боялась на глаза кому из семейства попасться, чтобы не ругали лишний раз.
И ведь не знала Ольга, что так маме там плохо. Мама ни словом не обмолвилась о своей жизни, только и говорила, что все хорошо. С Галкой они никогда близки не были , Так, созвонятся редкий раз, да и все на этом. В гости некогда ездить, работа, да и не звала Галя. Мама сама к Ольге приходила. Только когда зачастила мама к Оле в гости, да все чаще с ночевкой стала оставаться, поняла Оля, что не все гладко. Так и переехала мама.
5 лет жила, ни проблем, ни забот не было, а потом стала заговариваться да забываться Вера. Оля сначала и не поняла, что происходит, а потом дошло, что нездорова мама.
Постепенно слегла Верочка. Уже и вставала только с поддержкой, и в беспамятство чаще впадала. Ольге пришлось с работы уйти, чтобы за мамой следить. Хоть и говорит Галка, что у них денег куры не клюют, а лишних все равно нет. Хорошо, что начальник хороший, совсем не отпустил, приходила и отчеты делать, да сдавать все, а большинство работы на дому делала. Он же ее и друзьям порекомендовал, мол хороший бухгалтер, и стала Ольга ИПэшников вести, отчеты и для них делать, да дебет с кредитом сводить, тем и жила. Да, больше денег выходило, чем на простой работе, только и тяжелее ей в разы было. И недосыпала, и уставала. Работу делать надо, и за мамой глаз да глаз нужен.
Да ладно, это пол беды. После пандемии, когда и Ольга, и Саша, и мама тяжело перенесли болезнь, совсем мама сдала, кашель появился. Что только не делала Ольга, куда только не возила маму, а ответ не порадовал, мол что вы хотели, женщина, старость не лечится, тем более, легкие поражены были.
Кашель хоть и не сильный был, а такой нудный, приставучий, кхы-кхы. Верочка жаловалась, мол будто прилипло что вот тут, внутрях, мешает мне, я вот так делаю, кхы- кхы, вроде и ушло, а вроде и висит там что. И сууухо так во рту, воды хлебну, пожулькаю ее по рту, сглочу, хорошо становится, а потом снова липнет да сохнет.
После болезни этой совсем сдала Вера, ослабла вся. Да и за собой Ольга замечала, что самочувствие неважное, да списывала все на усталость и недосып, а живот да спина болит- так маму потягай-ка.
Оказалось, что причина в другом. По женски проблемы, и очень большие. Операция нужна, и возможно не одна.
Да если бы не эта операция, сроду бы не потревожила Ольга сестру. Попросила ненадолго маму взять, а получилось аж на 3 месяца. Пока одна операция, пока другая, пока оклемалась маленько, а времени уже вон сколько прошло.
***
-Мам, что ты? Холодно тебе?
-Нет, хорошо. Ключи вот потеряла. Ты не находила, Ольга? Как вот теперь домой попадать? Опять придется у тебя ночевать. Надоела я вам уже, Оля? Молодые вы, любовь у вас с Сашкой, а за стенкой бабка храпит!
-Ничего, мам, ты отдыхай, я поищу твои ключи.
Оля смотрела на свою мать, и сердце сжималось от боли. За что ей все это? Ведь такая хорошая она, мамочка ее. Никогда не обижала их с сестрой, а уж если и ругала, наказывала, то за дело. И работать вместе, и отдыхать. А красавица какая была! Галка вся в нее, копия. Такая же худенькая, миниатюрная , глазастенькая. Это Ольга в отца, и лицом, и фигурой, с детства пухленькая была, словно булочка сдобная.
Заметив, что мама снова суетится, что- то шарит руками, и тянет одеяло к подбородку, Оля подошла, немного приспустила одеяло, так, чтобы оно прикрывало грудь, приподняла тоненькие старческие руки, такие прозрачные, хрупкие, что кажется коснись ее, руки этой, и переломится она пополам. Божечки, руки, такие нежные, теплые мамины заботливые руки, которые в детстве ласково гладили их, девчат, по головам, которые и шили, и вязали, и с тестом ловко управлялись! Что же с вами стало? Висят, словно плети, сухие, почти безжизненные, только пальцы еще шевелятся, что -то ищут, суетятся. Перехватив обе мамины руки в одну свою руку, Оля аккуратно поправила одеяло, подоткнула, и положила руки на место. Накинув поверх одеяла тоненькое, мягкое покрывало, Ольга опять оправила мамины руки, сложа их на груди, и сунув край покрывала в одну руку. Посмотрев, как заулыбалась мамочка, теребя мягкую ткань, Оля улыбнулась тоже. Надо же, как хорошо, что она додумалась до этого трюка с покрывалом!
Верочка не была буйной, не делала многое из того, что делают люди в ее положении. Не размазывала свои фекалии по стенам, не пыталась изуродовать близким, не хотела никому навредить, лежала тихонько, плакала, шерудила руками по постели, по стенам. Пальцами ковыряла стены до той степени, что обрывала обои , и соскребала штукатурку. На вопросы о том, что она делает, Верочка отвечала честно, бесхитростно, мол то ключи потеряла, ищу, то ягоды собираю. Что в такие моменты происходило у старушки в голове, известно только ей, но близким от этого было не легче. То кусочек обоев в рот засунет, и обратно не отдает, то одеяло скомкает, натянет себе на лицо, и лежит, молчит. Молчит, а дышать- то нечем. Однажды Оля захлестнулась сном, да так крепко, что не слышала совсем ничего. То ли звала ее Вера, то ли нет, а только подскочила Ольга, как ужаленная, и бегом в комнату к матери.
Верочка лежала, вся ледяная, несмотря на то, что в комнате, помимо отопления стоял еще и обогреватель. Очень старушка мерзла, потому дочь и поставила дополнительный источник тепла.
Замерзла, ноги холоднючие, аж посинели, и одеяло на лице. Скинула Оля это одеяло, а Вера уже дышит через раз. Еще немного, и задохнулась бы мамочка. Тогда-то и придумала Оля этот трюк с одеялом. А что, удобно. И почему она раньше до этого не додумалась? Одеяло прижато, у мамы сил не хватит его вытащить. А плед сверху- и руки заняты, и старушка не нервничает, теребит его потихоньку, тянет на себя. Даже если и не уследит опять Ольга, да окажется плед на лице- это не так страшно, он тоненький совсем, воздух пропускает.
Не так и часто эти затмения у мамы бывают. И в памяти она бывает, в своем уме. Все помнит, сокрушается, что такой стала, мол дожилась, встать не могу, до туалета дойти, приходится таскать меня.
***
Когда совсем худо Верочке стало, врач, что домой приходил, сказала, мол крепитесь, не долго ей осталось. Почки не работают, легкие тоже уже не справляются, да и сердечко износилось. Оля хоть и сама понимала, что не станет скоро мамы, а все равно плакала сильно. Невозможно к такому подготовиться. Хоть от прежней мамы мало что осталось, а все равно память никуда не делась, и видела Ольга в этой сухонькой, слабой старушке свою мать.
Галка приезжала, стыдливо голову опустив. Помогать вызвалась, спасибо и на этом.
Сидели 2 немолодые женщины рядом, обнявшись, и плакали, и детство свое вспоминали, и юность, и взрослую жизнь, и маму свою, какой она была. И странное дело, вроде только что плачут сидят, а потом одна из них скажет вдруг: - А помнишь? И неожиданно хохотом разразятся. Просмеются, и снова в слезы. Долго сидели, до рассвета самого, прислушиваясь к звукам в комнате, иногда тихонько заглядывая, жива- ли мамочка? Жива, дышит.
Словно полегчало Вере. И голос окреп, и аппетит появился. Хорошо поела, с аппетитом, а потом позвала Галю к себе, мол зайди, хоть полюбуюсь на тебя. Внучок- то приедет?
-Приедет, обязательно приедет, мама. Он в ночь работает, смену сдаст, и приедет. Жениться собрался, мам. За ум взялся.
-Хорошо, что взялся. Значит, не зря ему урок был. Дождусь его, поглядеть хочу.
Дождалась. Поглядела. Только сказать уже ничего не смогла, вышли силы. Едва прошептала, иди мол, спать буду.
Уснула Верочка, чтобы не проснуться больше.
Сидели 2 сестры за столом, да тихо говорили.
-Прости меня, Оля. Что мы все лаемся с тобой? Нечего нам делить больше. Давай мирно жить. Одни мы друг у друга остались, никого роднее нет.
-И не ругалась я с тобой, Галка. Ты сама сердись поменьше. И то правда, что нам с тобой делить? Сами уж бабки, годы- то идут.
Забудется вскоре этот разговор, и потечет жизнь сестер своим чередом, у каждой своя, со своими горестями и радостями. И делить им нечего, и общаться не о чем. Если с детства близки не были, откуда в старости близость возьмется?
Спасибо за внимание. С вами как всегда, Язва Алтайская. Пишите комментарии, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал.
