Про что: как вволю покастанедить и чтоб вам за это ничего не было; почему аяуаска поможет свести знакомство с Пачамамой и Кетцалькоатлем, но никогда - с епископом Кологривским; отчего шаман с костром - это элемент ТБ, гарантирующий, что вы проснетесь на ЭТОМ свете, а не на ТОМ; отчего только в Церкви Растительного Союза можно получить настоящую синтетическую аяхуаску
Аяуаска (она же – «аяхуаска», «айаваска» и пр) является в наше время последним легальным способом покастанедить в свое удовольствие и не вляпаться в историю, которая может стоить вам некоторого количества лет свободы. Из всех форматов «расширения горизонтов сознания» - этот, вроде, единственный не стеснен еще уголовным правом и даже проходит по разряду почтенных религиозных ритуалов, хотя и несколько экзотических.
Мое «вроде» означает, что, наверное, есть и другие, но они, во-первых, мне неизвестны, а, во-вторых, являются какими-то совсем уж малоширокораспространенными. Короче, аяуаска – это то, что можно практиковать со всем к себе уважением, не смущаясь косых взглядов, да еще проставляя в свой табель кармических заслуг плюсик за плюсиком.
Хотя, конечно, частить с этим у вас вряд ли получится: аяхуасить – дело дорогое и возможное лишь в крайне удаленных от наших палестин местах. Опять же – общение с богами сопровождается обильным блёвом и неукротимым поносом: по правде говоря, если вас хватит хотя бы на пару сеансов, можете считать себя отшельником, подвижником и папой римским всея Амазонии.
Итак, слушайте и не говорите, что не слышали, а предупрежденный – вооружён.
У амазонских индейцев обнаружили аяуаску католические проповедники и сразу окрестили ее «забавой диавола». Дело в том, что у ритуала этого есть одно удивительное свойство: все видения, которые возникают, что называется, «в процессе», являются религиозно-мистическими. Причем, вам грезится не всякая там суетная белиберда, а встают перед духовными очами и хороводятся только и исключительно индейские боги да всякие там туземные духи.
То есть, вам, может, и хотелось бы увидеть архимандрита Кологривского с пудовым наперсным крестом и ведерным кропилом, но увидите вы все одно богиню Пачамаму – маму всего сущего. Я в психологии пограничных состояний не большой специалист, но, думаю, причиной тут самопрограммирование – ты ведь едешь к индейскому шаману со вполне определенными ожиданиями: если бы аяуаска проводилась раввином или муллой, то и эффект имел бы тогда соответствующий душеспасительный акцент.
Итак, попробовать волшебный отвар можно много где – скажем, в Колумбии, Эквадоре, Перу, Боливии и Бразилии: короче, необходимо, чтобы судьба собрала в одном месте индейцев, лиану «банистерио̀псис каапи», недалекие Анды, джунгли, анимистские и языческие верования. Всё это следует поместить в планетарную дыру всех дыр, где из признаков цивилизации – только «кока-кола» втридорога. В моем случае таким местом оказался деревня-городок Хенаро Эррера.
Туда следует добираться через перуанский Икитос, в который народ летает (а добраться сюда можно только самолетом), когда кондоры, заснеженные вершины и сказки про благородных инков окончательно обрыдли, а хочется ливней, топей, жары и тараканов размером с ладошку. Но из полумиллионника Икитоса за аяуаской придется ехать в совершенные жабеня – в деревеньку за сотню км, о которой лучше навести справки и маршрут к которой лучше проложить заранее. В моем случае это и был упомянутый Хенаро Эррера: подозреваю, что найти шамана («Настоящего, а не какого-нибудь мошенника, сеньор, который будет вас поить мате де кока и уверять, что вас вот-вот начнет тошнить и пронесет!») можно и поближе, без 4 часовой тряски в автобусе и заплыва на многодыром баркасе, каковой заплыв чуть не превратился в заныр.
Мой проводник в мир духов звался Хорхе, ходил в запятнанных машинным маслом портах и пластиковых шлепках, с голым пузом навыкат. Короче, «и вот я в Аркадии!». Приготовление амброзии занимает от 6 часов до суток, сопровождается бормотанием за̀говоров-прѝговоров (или молитв, хрен их разберет). В тот мир можно войти, лишь преобильно выплеснув в этот мир свои рвотные и фекальные массы, выскребя-выметя из организма всё дурное, потому церемония проходит подальше от людей, на природе – она, безответная, всё смиренно в себя примет, все мерзости твои, и даже не поморщится.
Присутствие шамана и наличие костра тоже обязательно: они выступают якорем, который не позволяет тебе уплыть ТУДА навсегда. То есть, я понимаю, конечно, иллюзорность и призрачность ТОГО АЯХУЭННОГО СВЕТА – но тем обиднее оттуда не вернуться, согласитесь: торчать отведенную вам вечность среди призраков, зыбкой дымки, одушевленных туманов – да ну его! А так, сквозь мистический морок, иногда проклёвывается: «а ведь костёр-то с шаманом – они настоящие, тогда как остальное-прочее – только умственная фикция!»
Итак, вам поднесли в пластмассовом ковшике некое травяное пойло: главный его компонент - стебли лианы «банистерио̀псис каапи», остальное – опционально. У каждого аяхуасковара свой рецепт, но химики (напиток лабораторно и академически исследовался) установили, что главное действующее вещество тут – диметилтриптамин, который содержится именно в лиане. И, между прочим, фармацевтическая промышленность производит «синтетическую аяуаску»: мне даже страшно представить себе, для каких целей – наверное, для выявления и последующего интернирования рептилоидов силами армейских аяхуаторов? Поспрошайте в аптеках, может, и к нам завозят: а вдруг?
С другой стороны, существуют 2 церкви – скорее даже две мировые религии: «Санто Дайме» и Растительный союз (ага!). У этих отделения по всему свету, включая Штаты, Францию, Голландию – они богослужат регулярно и, очевидно, крайне нуждаются в веществах: лиан не напасешься, а напасешься – не вывезешь, ведь из того же Икитоса товар увезти можно только самолетом. И вот в общении с Высшим Существом они обходятся синтетикой, скорее всего.
Но лирику в сторону: итак, Хорхе мне налил и я выпил, не чокаясь. Будучи юношей пожилым и начитанным, я на церемонию явился ото всего очистившись. Не помогло: неудержимый блёв начался на 15-й минуте. К моменту, когда тебе хочется только умереть, ты и умираешь: воля и целеполагание исчезают полностью, у тебя пропадает способность принимать решения и действовать во их исполнение.
Зато лес окрест дворика, где всё происходит, оказывается исключительно густонаселенным: говорливые духи живут в каждом дереве, каждом камне, поболтать с тобой норовит облако и забор, стена хижины и пластиковое ведерко с водой. Все эти речи не сливаются в галдёж, но легко различаются и обладают глубоким смыслом: каждый из говорящих знает что-то важное – что-то, без чего тебе дальше никак. Как в вещем сне, аяхуэвающий слышит каждое из обращенных к нему слов, легко их понимает и складывает серебряными монетками в копилку памяти.
Вот тот же самый рассказ в виде самодвижущихся картинок:
На протяжении этой беседы со всем миром разом, твое настроение пляшет от безмятежной радости до парализующего ужаса – в зависимости от того, что сейчас тебе про тебя сообщили. Но тут вмешивается в разговор кто-то главный: у него важное богоправительственное сообщение – короче, «говорят всё радиостанции Советского Союза». Сейчас, вот-вот уже, будет сказано Главное Петушиное Слово, которое переменит тебя и всё вокруг.
Но тут кастанудятина заканчивается: ты обнаруживаешь, что на дворе жаркий день, под тобой – травяной матрасик, который, если не поторопиться в WC, ждет беда, а тебя – несмываемый из-за отсутствия душа дурнопахнущий позор. Понос, похмелье и тошнота будут мучать тебя еще сутки-двое. При этом Тайное Ночное Знание есть, оно хранится в ячейках твоей памяти – вот только дверца закрыта, а ключа нет в помине. Получается, что ты приобрел опыт, но совершенно и отчаянно бесполезный – вот поэтому, кстати, на аяуаску нельзя подсесть: кому охота освежать чувство, что тебя надули?
Охотники, однако, бывают: пару лет тому в Лиме помер в номере некий русо туристо. Он привез с собой бутылочку аяуаски из Икитоса и решил скоротать вечерок – без шамана и якорного костерка. Ушел, бедняга, безвозвратно в Страну вечной охоты, хотя было ему чуть за 30, вроде.
Вокруг аяуаски, как вокруг коки, тоже ведутся ритуальные административные пляски – запрещать-не запрещать?
Пока, вроде, из уважения к дикарским традициям и верованиям, курощение решили не применять. То есть, диметилтриптамин – да, наркотик, но аяуаска и с ней связанные растения – нет. В 2001 году это официально подтвердил глава Международного бюро по контролю за наркотиками. Короче, пока у данного напитка статус эдакой древнеиндейской водки – «сами, уважаемые редскины, хоть залейтесь, только детям не давайте!». Однако, у нас, в СНГ, лучше универсальность международных правил не проверять: я знаю людей, которые пошли под суд с перспективой загреметь лет на 10 за фабрично пакетированный перуанский «мате де кока» - чай из листьев коки. Но в Штатах некий ловкий бизнесмен даже взял патент на аяуаску – чё лежит бесхозная? Если бы она сулила срок, а не деньги, вряд ли бы указанный американский джентльмен тратился бы на выправление нужных бумаг.
Но завершим свой рассказ нравоучением, эдаким «пей да дело разумей». В аяуаске многие видят способ прорыва в инобытие: вот, есть, скажем, такой писатель Уильям Берроуз – тот самый, который с «Голым завтраком». Он чуть было не стал для нашей амазонской лианы тем же, кем Кастанеда стал для пейотля: у Берроуза, правда, всё ограничилось одной только книжкой, «Письма яхе». Но в любом случае, романтизация и мистифицирование ритуала аяхуаски имеет давнюю традицию. И да – употребив отвар внутрь, на короткий момент вы почувствуете себя Игнатием Лойолой и Св. Франциском с их видениями и мистическими прозрениями. Но надо отдавать себе отчет: это всё только химия и физиология – никаким богам, даже если они существуют, мы не интересны. Да и чем бы?
Буду благодарен за лайки и подписку - не сочтите и то, и другое за труд, если дочитали
