Продолжение. Начало здесь.
Чем глубже чувства мужчины, тем меньше он склонен о них говорить.
Лебедев уселся прямо по диагонали от Светы, лицом к дверям. Поговорил с соседями, посмеялся шуткам директоров «Геолразведки» и представителей муниципалитета, не обращая внимания на устремлённые на него со всех сторон восхищённые взоры.
Артём с юности привык к повышенному вниманию к своей персоне, как это происходит со всеми красивыми людьми. Вырабатывается стойкий иммунитет, выстраивается внутренняя защита от напористого внешнего воздействия – иначе не выжить. Можно свихнуться или попросту захлебнуться всеобщим обожанием, завистью, ненавистью, назойливым преследованием – какими угодно бурными проявлениями, целым диапазоном экспрессии, исключающим лишь одно чувство – спокойное безразличие. А именно его так порой не хватает в окружении тем, кто обречён быть в центре внимания.
От пылкой восторженности хочется устало отвернуться, чтобы не расходоваться направо и налево, не позволять незримо откусывать от себя по кусочку день за днём. А вот спокойное безразличие – это именно то, чего так не хватает человеку, окружённому излишней всеобщей влюблённостью. Невозмутимое равнодушие для него – как спасительный островок, где можно отдохнуть от пристальных взглядов, шушуканья и призывных улыбок, вызывающих вселенскую усталость и желание побыть одному.
Пожалуй, его интерес вызвал бы как раз такой человек, в ком он интереса не вызывает. Потому что так устроена психика: непременно хочется разобраться, почему кого-то не интересует то, что будоражит остальных.
И потом… привычка завоёвывать всех и вся в поле зрения формируется у аполлонов на подсознательном уровне, хотят они того, или нет. Так и случается, что не поставленная галочка напротив всего одного имени будоражит, не даёт пройти мимо и выбросить случай из головы.
В мужском кругу, да ещё такого высокого ранга, Лебедев чувствовал себя вольготно, как рыба в воде. А за «руководящим» столом, как верно подметила Наташа Лисовская, действительно собрались одни мужчины. Стопроцентная маскулинная атмосфера.
Деловые разговоры перемежались локальными шутками, понятными тем, кто в теме.
В компании приветствовалась демократичность и высокое руководство не чуралось общения с сотрудниками всех уровней, особенно, когда дело касалось производства. И всё же, следует понимать, иерархия соблюдалась чётко: работник не имел права обращаться к вышестоящей инстанции, минуя непосредственное руководство. Дистанция держалась интуитивно, соблюдалась неукоснительно. И это была одна из причин, почему дирекция «Сияния Арктики» пользовалась всеобщим уважением.
Разумеется, как все люди, сотрудники компании тоже любили иногда «проехаться» по руководству, критикуя то одно решение, то другое, но никогда в их высказываниях не проскальзывало пренебрежения или презрения.
Вот и сейчас Наташа дотронулась до Светиного локтя, показала глазами в сторону начальства, шепнула на ухо с лёгкой иронией, но без тени осуждения:
- Ну вот, сама посмотри, о чём я тебе и говорила. Все два стола – сплошные чёрные костюмы!
Света мельком бросила взгляд в сторону «руководящих» столов, и, усмехнувшись, кивнула:
- Люди в чёрном. Круто же.
На некоторые корпоративные празднества сотрудники приглашались с супругами, и в таких случаях начальственные столы украшались дамскими нарядами, легкомысленными шляпками и женским смехом, как клочок чернозёма, в котором после долгой зимы прорастают навстречу тёплому солнцу яркие сполохи цветов.
Но сейчас, и впрямь, в руководящей зоне царила сплошная чёрно-белая бескомпромиссность. И, что самое интересное, директоров такой расклад полностью устраивал – они ели, пили, и совершенно довольствовались компанией друг друга, ни капли не переживая по поводу отсутствия дам в их мужском клубе.
Когда Света посмотрела на Артёма Анатольевича, тот как раз пошутил, причём, видимо, очень удачно, так как весь «руководящий» стол дружно грохнул оглушительным смехом. Об окружающих небожители, казалось, напрочь забыли, дружно налегая на вкуснейшую еду и оживлённо болтая. Отвлекались друг от друга только когда конферансье объявлял очередной тост – то от гендиректора, то от власть предержащих.
Если руководители предприятий высказывались ёмко, лаконично и с юмором, то приглашённые чиновники разражались такой аморфной речью, что гости, забывая слушать, переключались обратно на угощения и болтовню за собственным столом.
Распознав очередного доморощенного Демосфена, сообразительный ведущий установил лимит по времени выступления, вытащив на сцену внушительные песочные часы - на потеху публике. Когда песка вверху оставалось с гулькин нос, по знаку конферансье весь зал хором начинал скандировать обратный отсчёт от пяти, но всё это перемежалось шутками и смехом, так что никто из ораторов не обижался.
А тому, кто успевал уложиться в минуты, отведённые бегущим песком, Дед Мороз вручал сладости и игрушки, зачитывая якобы написанные выступающими ещё в глубоком детстве письма, задержанные нерадивой почтовой службой. Дело пошло быстрее, а зал, включившись в игру, весело смеялся и аплодировал. Подарки и благодарности лились рекой – Дед Мороз со Снегурочкой только успевали бегать к ёлке, огоньки на которой зажигали все вместе, в едином порыве.
Поднимали тост за тех, кто сейчас нёс вахту в полях, встречая наступление нового года в тяжёлых условиях Арктики, вдали от родных и близких. Руководство благодарило геологов и производственников за высокий профессионализм и самоотдачу во имя общего дела. За грамотами и высокими похвалами к сцене выходили достойнейшие из достойных – люди, прошедшие закалку в условиях сурового Заполярья, познавшие тяготы работы в полевых условиях, лишённые заносчивости, простые в общении, но обладающие бездонной глубиной знаний и опыта. Истинные интеллигенты, в лучшем понимании этого слова. Такие – на вес золота, и молодым сотрудникам компании, работавшим бок о бок с настоящими профессионалами, легендарными личностями, исключительно повезло учиться у лучших мастеров не только своему делу, но и жизни в целом. Об этом руководители говорили искренне, без пафоса, как это свойственно тем, кто привык мало болтать, а больше делать.
Особенно отметили организаторов корпоратива – к слову, весьма заслуженно: праздник удался на славу. Благодарность присутствующих выплеснулась в бурных овациях, приветственных возгласах и выкриках «браво!».
Старший администратор, приглашённый на сцену в числе других, покраснел от удовольствия и переминался с ноги на ногу, как подросток у школьной доски. С галёрки раздалось троекратное «Ура!», и Света только тогда разглядела вскочившую с места и высоко вскинувшую в аплодисментах руки Жанну Риффель. Поблескивая змеиной чешуёй блестящего чёрного платья, плотно облегавшего округлые формы, заезжая звезда излучала ослепительную страстность женщины-вамп. Когда удалось привлечь всеобщее внимание, роковая красотка оказалась в своей стихии – расцвела улыбками и отправила во все концы зала воздушные поцелуи. Отдельный поцелуй полетел в сторону Лебедева, но уткнулся ему в затылок: финансовый уплетал за обе щёки бутерброды с сёмгой и согласно кивал оживлённо о чём-то кричавшему ему на ухо финансовому «Геолразведки».
Когда градус настроения публики взмыл вверх пропорционально количеству выпитого, начались конкурсы, игры, и прочие развлекушки, в которых охотнее всего участвовали те, кто уже успел активно накидаться горячительным. Остальные в это время смотрели, смеялись и хлопали, поглощая салаты, канапе, закуски, рыбу и икру.
Света так увлеклась аппетитным «Цезарем» с нежнейшими креветками, что на какое-то время выпала из событий, и не следила за тем, что происходило на танцполе, у сцены и около ёлки.
Общая шумная атмосфера праздника, громкая музыка, речитатив конферансье, аплодисменты и смех служили неизбежным фоном, с которым оставалось только смириться. Но салат оказался так неописуемо вкусен, что девушка на время отключилась даже от шумового фона.
В меру тёплый, сочный, красочный «Цезарь» с тёртым сыром Пармезан, крохотными перепелиными яйцами, сладкими помидорками черри, салатом ромэн, пшеничными сухариками и кедровыми орешками, приправленный одноимённым соусом с оливковым маслом…ммм, бесподобно. Пальчики оближешь! Света с трудом удерживалась, чтобы не сделать это буквально.
А клюквенный морс – кисло-сладкий, пахнущий летним солнцем и мхом, лесом и северной свежестью – это же шедевр! Любовь с самого детства! Ломтик сёмги, подплывший жирком, нежно-розовый, слабо солёный – если положить его на свежее сливочное масло на мягкой, ароматной булке, то никаких прочих изысков не захочется… идеальное сочетание.
Света чуть не урчала, утоляя голод, забыв об окружающем мире.
И чуть не поперхнулась морсом, когда к ней подбежал один из помощников ведущего – шустрый чернявый паренёк, похожий на чертёнка, с быстро стреляющими по сторонам угольками-глазками и ярко-красными губами – цепко подхватил её под локоть и потащил за собой к сцене.
- Куда вы меня тащите?! – Возмутилась девушка и пыталась упереться каблучками в пол, но не тут-то было.
- Не упирайтесь, от меня ещё никто не уходил. – Прокричал ей в ухо чертёнок, вертляво изогнулся, и вдруг, сделав выпад вперёд, пощекотал девичий бок. От этого внезапного выкрутаса Света охнула и вывернулась так, что чуть не упала, увлекая наглеца за собой на пол.
Но чертёнок оказался не так хлипок, как казалось – подхватил девушку с нужной стороны, пронёс чуть не на себе несколько шагов и удачно вытолкнул на танцпол – прямо в объятия Артёма Анатольевича.
Лебедев, шокированный ничуть не меньше Светы, минутой раньше был буквально отбуксирован к сцене упитанной хохотушкой-ассистенткой конферансье, которой по боку были все его высокие ранги и регалии.
Ей понадобился этот ослепительно яркий брюнет для красочности конкурса, и она его добыла. Сделала бы это, даже если пришлось бы нести этого франта на плечах.
Пока тащила красавца от стола, успела, чуть не складываясь пополам от смеха, прокричать ему:
– Сопротивление бесполезно!
Под солнцем палящим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти.
Мы – мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!
Если Артём и попытался вначале откреститься от вакханалии, в которую его пытались втянуть, то после процитированных виршей его аргументы как-то разом иссякли. Финансовый просто никогда прежде не имел возможности познать всю мощь северных аниматоров. Однако теперь его жизненный опыт существенно обогатился.
Как, впрочем, и Светин – никогда раньше не выталкивали её вот так бесцеремонно к сцене, на потеху подгулявшей публике.
- Здрасьте, Артём Анатольевич…- Света пыталась отпихнуться от мужского пиджака, пахнущего чем-то неуловимо лёгким…морской свежестью?
- Здравс…добрый вечер… Светлана Николаевна?! – Длинные, как зимняя ночь, ресницы вспорхнули вверх в полнейшей растерянности. Бесподобные глаза Артёма округлились от недоверчивого изумления, став ещё больше.
Финансовый, совершенно сбитый с толку, разглядывал живое полыхающее пламя, забыв выпустить его из рук.
- Да, меня так зовут. – Света, наконец, высвободилась из Лебедевских объятий, покраснев в тон своего passione rossa.
Все глаза в зале были устремлены на них. Люди жадно подались вперёд, пытаясь не упустить ни взгляда, ни движения – настолько яркое шоу разворачивалось рядом со сценой.
И без всяких там конкурсов, перфоманс – выше всяких похвал. Бомба! Того и гляди, рванёт.
Продолжение здесь.