- Мистический рассказ
Первый раз, когда Вадим взял деньги за чужую жизнь - совесть мучила его примерно месяц. Но, не смотря на это, он совершил должностное преступление снова, а потом ещё.
Кому жить: скромному студенту, или родственнику известного, всеми уважаемого человека,(сами уважаемые люди давно лечатся за границей) решал даже не он, не Вадим. Решала система. Сложная, сковавшая более половины города. Он, Вадим, был всего лишь винтиком этой огромной машины. И «смазки» хватало на безбедную жизнь в частном доме, отдых два раза в год за границей, элитное образование для единственного сына и дорогие автомобили. Сначала было мерзко, но после голос совести становился всё тише. Вадим оправдывал себя тем, что у него семья, привыкшая жить на широкую ногу. Самому-то ему почти ничего не надо. Разве что, погонять на спортивном авто.
Первым человеком, кто умер, не дождавшись операции, был некий Стелькин Эдуард, девятнадцати лет от роду. Несмотря на королевское имя, это был скромный юноша, сирота, которого воспитала бабушка. Когда ей сказали, что внук умер, она и сама просуществовала недолго. Этот мир не для слабых.
Второго, третьего, четвертого "слабака", Вадим уже не помнил. Среди тех, кому было отказано в операции, были мужчины и женщины, молодые и не очень. В основном, конечно, молодые.
Но именно Стелькин Эдуард запомнился ему навсегда.
Прошло несколько лет. Вадим напряжённо работал, его считали незаменимым. Количество благодарных пациентов было велико, но никто не знал, что существовали и другие. Те, о которых он не любил вспоминать: те, кто так и не дождался операции и даже адекватного лечения. Кто-то из их родственников даже пытался писать в вышестоящие инстанции - но их слабые голоса растворялись в овациях, которые "достойный человек и прекрасный врач" срывал на программах ТВ и в местных СМИ.
Как-то раз, Вадим крепко напился. Произошло это случайно, вообще-то он старался вести здоровый образ жизни. Как врач, он знал, к чему приводит злоупотребление алкоголем. Но здесь был особый случай: его назначили главным врачом больницы. Да-да! Не отделения, а целой больницы! Теперь, правда, придется играть по правилам тех, кто подписал это назначение. И правила эти, многим не понравятся. Размышляя об этом, он пил, улыбался коллегам, пока мог, а потом его срубило.
Он пришел в себя от грубого оклика старухи уборщицы, которая нарочито громко двигала стулья и деловито размахивала шваброй.
Все разошлись, лишь одинокая фигура сидела напротив окна. Лица молодого человека было не видно, он сидел против света, но по очертаниям фигуры Вадим сразу узнал его.
На лбу Вадима выступила испарина. Он оглянулся, чтобы позвать официанта, но и за стойкой бара, и в кухне свет был погашен. Тогда он встал, чтобы уйти. Стоя на ватных ногах, попытался сориентироваться, где оставил плащ. Похлопал себя по карманам, убедился, что бумажник и мобильник на местах.
Стараясь не смотреть на парня, сидевшего у окна, он направился к выходу.
-Эй! А платить кто будет?! – хрипло каркнула уборщица.
-Я думал, что счет оплачен. Сколько я должен? – он вытащил бумажник, и кинул на столик две пятитысячных купюры.
Однако, уборщице этого показалось мало, она встала между столиками, закрыв Вадиму путь к отступлению.
-Пропустите, мне нужно домой! – стараясь не раздражаться, сказал Вадим.
- Некуда спешить. Дома сейчас жена рыдает. Ей уже позвонили. Сейчас являться неуместно – подал голос парень у окна.
-Что происходит? – голос Вадима от страха завис на высокой ноте. – Я вызову полицию!
-Не поможет! – злобно ухнула старуха, и он узнал в ней бабку умершего Эдика. Он видел её один раз, когда она была тиха и покорилась судьбе. А сейчас являла собой сущую мегеру.
«Так! Спокойно!» - сказал себе Вадим, отыскивая точку концентрации на ладони. Надавив на неё, он закрыл глаза и отсчитал положенные десять секунд. – «сейчас я открою глаза, и призраки исчезнут».
Он открыл глаза, и к своему изумлению, увидел, что за столиками кафе сидит множество людей. У некоторых были знакомые лица. Все они смотрели на него и молчали.
-Что?! – крикнул он, пятясь к двери. – Что вам всем от меня нужно?
-Мне – раздался голос сзади, - я прошу вернуть предназначавшуюся мне почку!
Ухмыляясь, Эдик Стелькин коснулся его поясницы.
-А мне печень…
-Костный мозг!
-Мне тоже…
-Плазму!
-А я возьму сердце! – пропищал тонкий голосок, и …всё погрузилось во мрак.
- Мне так жаль, дорогая! Вы всё ещё молоды и так прекрасны! И теперь, увы, так одиноки – целуя руку вдове Вадима, сказал пожилой импозантный мужчина, мэр города. – Но мы, со своей стороны, сделаем всё, чтобы смягчить горечь утраты.
Он окинул её фигуру масляным взглядом, и отошёл, усмехнувшись в усы. Вдова порозовела. Ей был к лицу чёрный костюм от Валентино. А недвусмысленный намёк большого человека, который был обязан её покойному мужу, открывал перед ней большие перспективы. Она первая подошла к гробу, посмотрела на Вадима, и поцеловав венчик, прошептала: "Прости и прощай!"
Вадим сжал кулаки и закричал. Он стоял в центре безлюдной пустыни, где его обжигал холодом адский пламень. Он жёг его пустое нутро, пронизывал сотнями игл воспалённое сознание. Теперь он знает, что его жена быстро утешится, и знает, как. Знает, что единственный сын станет наркоманом, и закончит свою жизнь, шагнув в окно пятнадцатого этажа.
Он никогда больше не увидит тех, кого любил, как ему казалось. Любил ли? Теперь они и вовсе чужие и далёкие, как те счастливые времена, которые закончились, как только он взял первые грязные деньги в обмен на чужую жизнь. Жизнь Эдика.
Ему известно, что парень, и его бабушка не виновны в его смерти. То были бесы, принявшие их облик. А Эдик с бабушкой живут там, где безграничное блаженство и нет боли. Они даже просят Господа помиловать Вадима.
Когда это происходит, какое-то время идёт тёплый дождь, муки прекращаются, и Вадим плачет от счастья.
Посвящается жертвам "эффективных менеджеров" от медицины, забывших клятву Гиппократа.
