Это продолжение истории про то, как я впервые участвовал в ампутации, начало читайте здесь, это интересно;)
Техника ампутации состоит в том, что хирург должен сначала выкроить кожные лоскуты, которые потом закроют культю. Затем последовательно в 2 слоя рассекаются и сдвигаются кверху специальными держателями мышцы. В последнюю очередь перепиливается кость, над которой потом последовательно сшиваются слои мягких тканей и кожные лоскуты. Более-мене крупные сосуды по ходу операции перевязываются, чтобы не было кровотечения.
Пусть присутствующие хирурги простят мне, если я что-либо упустил.
Когда Иван Петрович уняв дрожь в руках решительно рассек мышцы ампутационным ножом, кровь брызнула в нас упругими струйками. Через несколько секунд мы выглядели так, что Декстеру Моргану и не снилось.
Забрызганные кровью по глаза мы пытались остановить кровотечение. От меня толку было мало, поскольку я только и мог, что держать крючки да таращиться. Иван Петрович не мог сразу попасть зажимом на сосуд, от чего психовал и дрожь в его руках усиливалась.
Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, кровотечение было остановлено и операция продолжилась. Я огляделся: операционная напоминала место преступления. Когда дело дошло до перепиливания кости, Иван Петрович решил использовать проволочную пилу. Она проводится под кость, а затем хирург натягивает ее за ручки на себя и совершает пилящие движения.
Сначала, одна за другой, сорвались обе ручки. Иван Петрович шипел и каркал, метал грозные взгляды в сторону медсестры, меня, анестезиолога и пациентки. Затем он потянул так сильно, что чуть не сдернул пациентку с операционного стола. Злосчастная пила была в ярости отброшена в сторону. Кость допиливали обычной листовой хирургической пилой.
Когда ампутированную конечность убирали со стола я почувствовал как немеют губы и щеки. Мир побледнел и покачнулся. Со мной и раньше такое бывало пару раз, без каких-либо видимых причин. Давление упало. Я зал, что достаточно просто сесть и опустить голову вниз, тогда все пройдет за пару секунд. Но я не мог – обеими руками я удерживал крючки. После нескольких секунд борьбы с дурнотой я понял, что капитуляция неизбежна.
«Я теряю сознание, меня нужно сменить» - деревянным голосом отрапортовал я и отключился.
Сознание вернулось на долю секунды, когда я почувствовал, как Иван Петрович бьет меня по рукам и орёт: «Брось крючки! БРОСАЙ!»
Я разжал руки, упал навзничь и почувствовал, как заботливые руки медсестры и санитарки подхватили меня и опустили на пол.
Окончательно я пришел в себя на кушетке в одном из кабинетов оперблока. Вокруг меня хлопотали медсестры. Померили давление, ввели кордиамин, тревожно посмотрели в глаза. Наконец мне удалось убедить их, что умирать я не собираюсь и могу самостоятельно перемещаться, после чего меня отпустили на все четыре стороны.
Вернуться в ординаторскую, где в это время наверняка находилось несколько человек, для меня стало испытанием. Чувствуя, как краснею, я слегка опустил голову и открыл дверь.
Оказалось, в комнате только один человек.
За своим столом сидел только Давид Натанович, который дружелюбно улыбнулся и сказал: «Ну что, какие дела?» Пришлось признаться, что я грохнулся в обморок прямо в операционной. Он спокойно выслушал меня и сказал:
«Ты знаешь, глядя как оперирует Иван Петрович, даже хирурги с двадцатилетним стажем сознание теряют». И подмигнул.
Другие хирурги тоже не стали поддевать меня насчет обморока. Может действительно не первый я такой был?
Даже сам Иван Петрович после этого случая держал себя со мной почти дружелюбно. Вообще он был незлым человеком и талантливым хирургом, но годы и тяжёлая работа взяли своё.
Через пару лет после того случая он ушёл из больницы на заслуженный покой. А еще через год умер. Такие дела.
Если вам понравилась история - не забудьте подписаться и поставить лайк. Ещё у меня есть канал в telegram - там куча всего интересного;)
