Рассказы | Роман Некрасов

Уведомление из банка пришло в три часа ночи, не привычной вибрацией, а ледяным осколком, вонзившимся в сон. Злата лежала впотьмах, вглядываясь в синеву экрана. «К счету №... успешно привязана новая карта...» Номер их общего счета был ей знаком как собственное имя. Номер новой карты казался чужим, враждебным. Рядом, отвернувшись, посапывал Егор. Его спина — некогда надежная крепость — стала глухой, непробиваемой стеной. За ней творилось что-то чужое. Утром он пил кофе, уткнувшись в телефон. Его любимая ямочка на подбородке теперь казалась просто впадинкой на маске...

Он вручил ей конверт с деньгами в день их десятой годовщины. Кремовый конверт, плотная бумага. София почувствовала, как щеки заливает румянец. Вот он, момент, которого она ждала. Не кольцо — у них все было, — а вот это: старомодное, трогательное признание. Она уже представляла размашистый почерк Дениса, слова о любви, о десяти годах, прожитых бок о бок. Может, он написал о том дне, когда они познакомились на вокзале, под проливным дождем? Или о рождении дочки? Она медленно, стараясь продлить удовольствие, разорвала край...

Первое, что она осознала в то утро, был не вкус кофе, а вкус предательства. Горький, металлический, как будто она разгрызла таблетку, от послевкусия которой теперь не могла избавиться. Юлия стояла у плиты, автоматически помешивая овсянку для дочки, и смотрела, как за окном дождь смывает краски с осеннего парка. Обычное утро. Чересчур обычное. — Маш, сапоги не забудь, — голос прозвучал хрипло. Юлия прочистила горло. — Там лужи. — Я знаю, мам! — из прихожей донесся веселый возглас. Юлия вздохнула. Знает...

Тихо. Слишком тихо. Тишина после взрыва. Алиса сидела на полу в гостиной, прислонившись спиной к дивану. Прямо как тогда, в детстве, когда за дверью ругались родители. Только сейчас война пришла к ней в дом. И принесла ее самый близкий человек. Ее сестра. Лика. Они всегда были не просто сестрами. Они были одним целым. Лика — старшая, умная, красивая. Психолог по образованию. Та, кто всегда давала советы. Та, кому Алиса, успешный дизайнер интерьеров, могла позвонить в три ночи и, захлебываясь слезами, рассказать, что опять допустила ошибку с заказом...

Леонид проверял камеры видеонаблюдения, как делал это каждое утро, запивая эту рутину глотком холодного эспрессо. Дом — его крепость. За периметром он следил бдительно. Камера в кабинете, та, что была прикрыта шкафом и смотрела прямо на его рабочий стол, показала вчерашнюю запись. Он чуть не выронил телефон. На записи была его Марта. Его тихая, немного неуклюжая Марта, которую он в шутку и не очень называл «моя маленькая плюшка». Она сидела в его кресле. Не просто сидела — она им владела. Поза была свободной, плечи расправлены...

Письмо из опеки пришло в тот же день, когда Алиса обнаружила на антресолях старую фетровую шляпу и забытый на дне коробки диплом мужа — диплом с чужим именем. Официальный конверт с гербом лежал на кухонном столе, словно обвинение. Алиса схватила его, не вскрывая. Всего неделю назад свекровь, Галина Станиславовна, шипела в прихожей: «Ты недостойная мать! Я все сделаю по-своему!» Казалось, что это просто слова. Слова, которые ранили, но не убивали. Теперь же этот конверт был подобен ножу, приставленному к горлу...

Лучший способ скрыть измену — совершить ее на глазах у жены, пока та моет посуду после ужина с его друзьями. Марина стояла у раковины, и горячая вода обжигала пальцы. Жир с тарелок отходил плохо, приходилось тереть с усилием. Из гостиной доносился сдержанный смех — смех «для своих». Ее смех там не звучал уже года два, наверное. С тех пор, как она превратилась из «любимой» в «ту, которая моет посуду», в элемент интерьера, в привидение. Она вытерла руки, чтобы собрать оставшиеся на столе бокалы. Шла...

Свой следующий разговор о деньгах София начала с того, что вытряхнула ему в чашку с недопитым эспрессо пачку стодолларовых купюр. Фальшивых. Арсений смотрел, не мигая. Его пальцы замерли на клавиатуре ноутбука. В комнате стояла та самая тишина, что гуще и тяжелее любого крика. — Это что? — его голос прозвучал глухо, словно из-под толщи того абсурда, который только что случился. — Твои деньги, — парировала София. Ее собственное спокойствие оглушало ее саму. Голос не дрогнул. — Ты же постоянно говоришь о деньгах...

Никто не знал, что тихая женщина, рисующая витрины для их интернет-магазина, и есть гений-аналитик «Антон О.», чьи прогнозы конкуренты покупали за огромные деньги. Светлана сидела за скромным столом в открытом офисе, заваленным графическими планшетами и эскизами летних распродаж. Она кликала мышкой, рисовала баннеры с улыбающимися моделями. Это был мир обычного дизайнера. Снаружи — «серая мышка», тихоня. Та, что всегда заваривает всем чай и не спорит на планерках. А внутри — бомба. Ее второй мир жил на мощном ноутбуке, который она никогда не приносила в офис...

Голос в трубке был незнакомым, но сделанное им предложение неожиданно воскресило в ней ту Леру, которую она почти забыла. Лера стояла у окна, глядя на мокрый асфальт и слушая. Сергей, представившийся партнером ее старого клиента, говорил о срочном проекте — ребрендинге молодого бренда косметики. Сроки — ад. Бюджет — очень хороший. Ее имя всплыло в архивах, и они помнили ее работу для «Вернисажа». Пять лет назад. Целая жизнь назад. — Мне нужно… подумать, — выдавила она, чувствуя, как потеют ладони...

Горел экран ноутбука. Полумрак номера в Питере, за окном — слякоть и промозглый ноябрь. Командировка. Семь вечера, а казалось, что уже полночь. Алиса закончила отчет, потянулась к телефону, чтобы «полить» цветы (через приложение). Ей всегда нравился этот ритуал, даже на расстоянии — ощущение связи с домом. Своим домом. Квартирой в московском ЖК «Серебряный бор», которую она выбрала и в которую вложила всю душу, выбирая каждую доску и плитку, еще до встречи со Львом. Палец привычно нашел иконку приложения «Умный дом»...

Он назвал это «инвестицией в их будущее», продав шубу ее покойной матери. Стояла мерзкая ноябрьская слякоть, что заливала город серой дождливой ватой. Маргарита смотрела в окно, где по стеклу безостановочно текли струи, словно слезы всего мира. В квартире пахло свежей краской и деньгами — теми, что теперь лежали на их с Артемом общем счету. Деньгами от маминой шубы. — Риточка, ну что ты как ребенок? — его голос прозвучал мягко, укоризненно, сзади. Он подошел и обнял ее, положив подбородок на макушку...