Я замужем за Михаилом уже двенадцать лет. Со стороны мы кажемся гармоничной, упорядоченной парой: мы оба работаем, дети хорошо учатся, в нашем доме всегда чисто, дети ухожены и горячий ужин каждый день на столе.
Но за этим фасадом скрывается то, чего никто не видит. Я всё больше чувствую, что живу одна, хотя живу в семье — вот такой парадокс. Мой муж относится ко мне как предмету домашнего быта, а не как к женщине. Он забыл, что у меня есть чувства, потребности, что иногда мне просто хочется услышать: «Ты сегодня хорошо выглядишь». Хотя бы раз в месяц. Вместо этого я слышу: «Где мои носки?» или «Почему на ужин опять курица? Можно же купить кусок говядины наконец?»
И я даже не помню, когда перестала быть его женой и стала для него обслуживающим персоналом.
***
— Приготовь мне на завтра белую рубашку, у меня встреча с директором, — сказал Михаил, отставив чашку от кофе в сторону и вставая из-за стола. Глаза его, как всегда, были прикованы к телефону. Услышать «Спасибо, было вкусно» я и не надеялась.
— Чистые рубашки висят в шкафу, там есть белая, — ответила я, вытирая руки кухонным полотенцем. Я только что закончила мыть посуду после ужина.
— А что, шеф решил посетить ваш филиал? — спросила я, пытаясь поддержать разговор.
Но муж лишь неопределённо хмыкнул и вышел из кухни. Ему было не интересно говорить со мной. И уж тем более его не интересовало, как прошёл мой день. Он не посмотрел на меня, не предложил помощи в уборке после ужина, и даже не предложил что-нибудь посмотреть вместе по телевизору.
Он направился в гостиную к дивану, и до конца вечера я видела лишь его затылок на фоне телеэкрана. Я убрала в холодильник остатки ужина, налила себе кофе, села у стола и вздохнула.
Сегодня, как и каждый день, Михаил ел то, что я приготовила, глядя в телефон. А чего я ожидала?
Я ожидала, что сегодня всё будет по-другому. С чего бы? Да потому что сегодня первый день школьных каникул, дети ночуют у бабушки, и мы с мужем дома одни... Но, похоже, для него это не имеет значения. Ведь программа по телевизору не поменялась, значит, вечер пройдёт, как и каждый день...
А ведь было время, когда он приносил мне кофе в постель по утрам. Он говорил, что от меня прекрасно пахнет, что у меня самые красивые руки, которые он когда-либо видел. Сегодня он даже не знает, во что я одета, потому что даже не смотрит в мою сторону.
Мне вспомнился старый анекдот: жена, отчаявшись, что муж заметит её новую стрижку, чтобы как-то привлечь его внимание, надела противогаз и уселась напротив. «Дорогой, посмотри на меня, ты ничего не замечаешь?» — спросила она. Муж оторвался от газеты и пробормотал: «Брови, что ли выщипала?». Я улыбнулась, но это была горькая улыбка.
***
Поздно вечером я вошла в спальню, когда он уже был в постели. Он что-то листал на телефоне, свет от экрана неприятно освещал его нахмуренный лоб. Я легла рядом с ним, стараясь не помешать. Может, я надеялась, что он меня обнимет? Что скажет что-нибудь приятное, как раньше?
— Не могла бы ты выключить лампу? Она светит мне прямо в глаза, — пробормотал он.
Я выключила лампу, повернулась к нему спиной и долго лежала, глядя в темноту. Тишина между нами была тяжелее, чем одеяло, которым мы укрылись.
***
Я приготовила на ужин его любимое блюдо: макароны с лососем в сливочном соусе, посыпанные свежим укропом. И даже успела испечь домашний хлеб, поставив тесто подниматься ещё с утра в холодильнике. Такой медленный подъём обеспечивает особый вкус и пышность хлеба, а мне хотелось, чтобы ужин был особенно вкусным.
Нет, это был не праздник, просто пятничный вечер, а завтра суббота, мы будем целый день дома... Я не готовлю с такой самоотдачей для себя. Я старалась для него, хотела, чтобы он сел за стол и получил удовольствие от вкусной еды, сказал «спасибо» или «ты хорошо готовишь»... Да что угодно!
— Опять лосось? — спросил он и вздохнул. — Я же говорил, что с меня хватит рыбы.
— Я думала, тебе нравится лосось, — ответила я, садясь напротив него.
— Раньше нравился. Но можно же как-нибудь разнообразить еду.
Я взяла вилку и начала есть, муж тоже жевал, рассеянно поглядывая в свой телефон, время от времени листая экран. Он ни разу не посмотрел на меня. Словно я была служащей отеля, чья роль — поставить перед ним тарелку и не маячить поблизости. Не мешать. В тот момент я почувствовала себя более одинокой,чем если бы была по-настоящему одна.
После ужина я убрала тарелки. Он, как всегда, не предложил помощи, ничего не спросил. Он даже не заметил, что я начала плакать, когда мыла посуду. Я вытерла слёзы тыльной стороной ладони, не хотела, чтобы он видел, как я разваливаюсь на части.
***
Почему мы докатились до этого? Когда дети были маленькими, ещё можно было это понять. Мы уставали, не высыпались, были поглощены кучей трудных и непривычных обязанностей. Мы оба отложили романтику в сторону. Но я говорила себе, что настанет время, когда мы сможем расслабиться, что наши вечера с вином, бесцельные прогулки, смех и нежность вернутся. Я долго ждала этого времени. А когда дети подросли, я поняла, что ничего уже никогда не вернётся.
— Завтра я иду к Николаю, — сказал муж, отвернувшись на миг от телевизора. — Помогу ему с машиной. Где мои старые рабочие джинсы? Приготовь мне их и какую-нибудь старую куртку.
— Ты поздно вернёшься? — спрсила я.
— Не знаю... А что? — ответил он, не поворачиваясь в мою сторону.
— Может вечером сходим куда-нибудь вместе? В кино, например, — осторожно предложила я.
Он посмотрел на меня с лёгким удивлением, словно пытаясь вспомнить, когда мы в последний раз делали что-то вместе.
— Ну, не знаю... Может быть, в другой раз. Я уже обещал Николаю помочь, потом пива выпьем. К тому же, что за фильмы сейчас показывают в кинотеатре? Можешь дома посмотреть то же самое...
— Дело не в фильме, — ответила я.
— Так в чём дело? — спросил он, усаживаясь в кресло.
— Кино — это возможность побыть вместе...
— Мы и так всё время дома вместе, — с недоумением сказал Михаил.
Я не ответила. Я знала, что он не поймёт. Да, физически мы вместе, но эмоционально? Он живет в своём мире, я — в своём. А между нами простирается пустыня, сухая и бесплодная.
Ту субботу я снова провела одна. Впрочем, ничего нового. По радио играла песня, под которую мы танцевали на нашей свадьбе. Я закрыла глаза и вспомнила его руку на моей спине, его теплое дыхание у меня на щеке, его шепот: «Ты сегодня самая красивая». Прошло двенадцать лет. И я, скорее всего, больше никогда этого не услышу.
***
Это был четверг, обычный день. Подъём в шесть, бутерброды для школы, транспорт, офис... А после работы — стирка, готовка, быстрый ужин, уроки с детьми, мытье посуды, уборка. Только для меня это был не обычный четверг — это был мой день рождения.
Дети подарили мне рисунки с сердечками и цветами, и я была рада. Но всё же я ждала внимания или подарка от мужа...
И хотя я не ожидала фейерверков, мне хотелось получить что-нибудь — шоколад, или приглашение выпить кофе вместе, или услышать какие-то особенные слова...
Михаил вернулся домой позже обычного. Он вошёл, бросил ключи на комод и прошел мимо меня, не сказав ни слова.
— Миша, — сказала я, входя следом за ним в гостиную. — Ты знаешь, какой сегодня день?
— Четверг, — ответил он, вешая пиджак в шкаф. — А что?
— Ну да, четверг. Но сегодня ещё и мой день рождения.
— О боже, — сказал он спустя мгновение. — Действительно. Ну, поздравляю! — быстро добавил он без особого выражения и потянулся к телефону.
Он не поцеловал меня, не обнял. Он не спросил, хочу ли я куда-нибудь пойти или что-нибудь получить для себя. Он просто сел в кресло и включил новости.
Я на мгновение присела на край дивана. Помолчала. Потом встала, оделась и ушла. Одна. Я зашла в ближайшую кондитерскую, купила себе маленькое малиновое пирожное и кофе. Затем села у окна выпила свой кофе и задумалась.
Я чувствовала, что должна что-то изменить. Я понимала, что не могу продолжать так жить дальше. Женщина-невидимка, которую никто не замечает. Женщина-функция: приготовь, подай, постирай, погладь, не задавай вопросов, не мешай!
Что делать? Как всё изменить? Завести любовника? Но это не по мне! Я люблю мужа, мне претит обманывать, прятаться, вести двойную жизнь.
Так что же? Бросить мужа, развестись? Но как порушить нашу устоявшуюся жизнь? Общий дом, привычный уклад. А дети? Каково будет им?
Так что же остаётся? Продолжать жить так, как живу сейчас? Больше никогда не быть нужной, желанной, больше никогда не видеть интереса в глазах мужа? Погрязнуть в серой обыденности, смириться с ролью служанки? Не жены, не спутницы жизни и тем более — не любимой женщины?
Всё во мне сопротивлялось этому. Да, дети. Да, общий дом. Но ведь у меня не две жизни! У меня одна жизнь! Неужели она пройдёт в этой серости и унынии?
Я заплатила по счёту и пошла домой. Дети играли в своей комнате. Михаил спал на диване, с пультом в руке. Он не открыл глаза, когда я проходила мимо.
***
В субботу я проснулась рано. Убрала ванную, загрузила бельё в стиральную машину, приготовила завтрак детям и сходила за покупками. Когда я вернулась с полными сумками, Михаил сидел на кухне за ноутбуком. Он не спросил, нужна ли мне помощь, и даже не поднял головы.
— Мне бы не помешала помощь, или хотя бы благодарность, — сказала я, ставя пакеты на стол.
— За что? — он удивленно взглянул на меня.
— За всё. За то, что забочусь об этом доме, о тебе, о детях. За то, что стараюсь для всех.
— Это ведь твоя роль, не так ли? — сказал он, не осознавая, насколько сильно эти слова меня покоробили.
— Моя роль? — повторила я, чувствуя, как пересохло в горле. — Я думала, что я твоя жена, а не бесплатная семейная прислуга.
— В чём дело, Марина? — фыркнул он. —У тебя всё есть. Дом, здоровые дети, стабильная жизнь. Другие женщины мечтают о такой жизни, как у тебя.
— Может, они об этом мечтают, — тихо ответила я, — а я мечтаю, что ты наконец-то заметишь, что твоя жена — живой человек.
Он пожал плечами и отвернулся к монитору. Словно мои слова были капризом избалованной женщины, которая сама не знает, чего ей нужно. Я вышла из кухни и пошла в спальню. Села на кровать. Я не плакала. У меня даже слез не было. На мгновение я посмотрела в зеркало. На усталую, ни для кого невидимую, бесцветную женщину. Впервые меня посетила мысль, которую я боялась озвучить: я больше не хочу оставаться в этом браке.
***
Я еще не приняла решение, но думаю об этом каждый день. И оно зреет во мне, как нежелательная беременность.
Каждый день я спрашиваю себя: хочу ли я так жить следующие десять, двадцать лет? Пока не стану старой, и уже ничего не буду хотеть от этой жизни.
Неужели меня ждет только это: грязные носки, тяжёлые сумки, тишина за ужином и холодная кровать? Михаил даже не заметил, чтоя уже несколько дней не разговариваю с ним больше, чем нужно. «Да, нет, хорошо» — вот и все мои слова для него. Я не спрашиваю, когда он придёт домой, я не готовлю его любимые блюда. И как будто его это совсем не беспокоит. Как будто ему это тоже безразлично.
Я больше не думаю о нём, я думаю о себе. Я не хочу быть той женщиной, котораяумирает внутри, даже если ещё дышит. Которая тащит на своих плечах весь дом и никогда не слышит «спасибо». Которая каждый день красиво одевается, немного подкрашивается, надеясь, что он посмотрит. Что он заметит. И всегда напрасно.
Сегодня я поздно вернулась с работы — задержали отчёты. Муж ничего не спросил, хотя я не приготовила ужин, не убрала после него кухню. Семья перекусила чаем и бутербродами с колбасой. А я, уставшая, села за стол с книгой и бокалом вина. Михаил прошел мимо меня, не обратив, как обычно, на меня внимания. Он заглянул в холодильник, достал йогурт и пошел смотреть телевизор.
Я уже засыпала, когда он вошел в спальню. Мне показалось, что он собирается что-то сказать. Может быть, что-то спросить, или хотя бы сесть рядом со мной.
— Завтра мне нужно рано вставать, — сказал он.
Я не ответила. Я была занята, ибо именно в этот миг родилось моё решение: это не мой дом, не мой муж, я не буду здесь жить вечно.
Читайте ещё истории из жизни: