За день до Нового года в нашем подъезде вкусно пахло выпечкой и какой-то ванильной сладостью. Казалось, весь дом пропах ароматом ванили, гвоздики и корицы. Я тоже не смогла устоять — пошла в магазин, купила готовое листовое тесто и испекла наполеон — такой, какой я пекла каждый Новый год — его очень любили мои дети...
Затем приготовила салат оливье, покрошив кусок отварного мяса вместо колбасы и сварила холодец из свиных ножек, которые купила ещё месяц назад. Украсила маленькую елочку мини-игрушками, гирляндами и дождиком и возрузила её на комод, рядом с телевизором.
К шести часам 31 декабря я накрыла стол, как делала это каждый год: белая скатерть, бутылка шампанского в центре, рядом — мандарины в вазе. Так я делала всю свою жизнь. Но теперь всё это было похоже на какую-то игру во встречу Нового года. Кому я это всё готовлю? Самой себе?
Накануне я позвонила Марусе, старшей дочери. Она долго не отвечала, и наконец раздался автоответчик: «Я занята, перезвоните позже или оставьте ваше сообщение!»
«Наверное, она ещё на работе», — подумала я и вздохнула. Маруся часто работала по праздникам.
Через мгновение телефон завибрировал. Пришло сообщение:
«Мамочка, я знаю, что должна была приехать поздравить тебя, но Сергей заболел, и дети тоже кашляют. Мы проведём праздники дома. Прости. Мы тебя любим».
Я уставилась на экран и почувствовала, как разочарование непрошенными слезами поднимается у меня в горле. Наполеон, над которым я старательно трудилась и который так любят мои внуки... Кто же будет его есть?
«Ну что ты, как маленькая!» — одёрнула я себя. Потом позвонила Елене. Лена — это моя младшая, у неё ещё нет детей. Она взяла трубку, но тут же начала говорить на ходу.
— Мама, привет! С наступающим! Я была в командировке, только что вернулась. Юра пригласил меня в ресторан, так что в этом году не смогу приехать. Не сердись... С праздником тебя! Целую!
«А Миша? — подумала я. — Он хотя бы позвонит мне?»
Он не позвонил. «Может быть роуминг не работает, — оправдывала я сына. — Из-за границы, наверное, трудно дозвониться...»
В праздничный вечер я сидела на диване с чашкой чая и кусочком торта на тарелке. Есть не хотелось. По телевизору играли какие-то песни — современные, я их не люблю. На другом канале артисты смеялись и шутили — половину их шуток я не понимала, половина казалась мне несмешной. Пощёлкав пультом, я нашла свою любимую «Иронию судьбы...» Слава богу, её ещё показывают. Стрелка на часах подползала к восьми...
***
Из подъезда то и дело доносился топот, смех, радостные возгласы. Вот праздничный шум на минуту смолк, и я отчётливо услышала знакомый медленный стук трости по бетону. Это был пожилой сосед с третьего этажа — Алексей Иванович. Он всегда возвращался в это время после короткой прогулки, иногда с булкой хлеба и пакетом молока. «Наверное, он совсем один», — подумала я. И тут меня осенила идея. Может, мне стоит пригласить его встретить вместе Новый год?
Я задумалась, взвешивая все за и против. В конце концов, я не очень хорошо знала Алексея Ивановича. Просто сосед с третьего этажа, всегда вежливый, тихий и учтивый.
Я никогда особо с ним не разговаривала. Несколько раз помогала ему поднять пакеты с покупками на третий этаж, когда не работал лифт. Однажды он поблагодарил меня за солёные огурцы, которыми я поделилась с ним. Открыла трёхлитровую банку солений и подумала: куда мне столько? Пропадут! Отложила половину и угостила соседа. Кажется, он был рад. Сказал: «Сварю рассольник! Давно не ел рассольника, покойная жена вкусно его готовила...»
Но это так, по-соседски... А приглашать к себе домой? Впускать чужого человека в квартиру в канун Нового года? Это уже совсем другая история.
Я долго стояла у двери, прежде чем решилась подняться на третий этаж. Потом взяла тарелку с куском торта, надела пальто и вызвала лифт. Я остановилась перед дверью соседа и уже хотела позвонить, но... отдёрнула руку. Вот глупость! Что мне взбрело в голову? А если он не захочет? Или, может быть, он ждёт гостей? Не буду ли я выглядеть навязчиво?
Всё-таки я позвонила, решив, что просто угощу соседа тортом. Дверь долго не открывали, и я уже собралась уйти, когда дверь открылась.
— Добрый вечер, — поприветствовал меня Алексей Иванович. — Что-то случилось?
Это меня немного насмешило.
— Нет… ничего. Я имею в виду… кроме Нового года.
Он тоже улыбнулся мне:
— Ах, ну да... С наступающим вас!
— И вас также! Я вот решила угостить вас тортом. Испекла, но слишком много для меня одной. И я подумала…
— Поделиться? — он тепло улыбнулся, и я почувствовала, как моя неловкость прошла.
— Да. Это наполеон. Мои дети всегда говорили, что у меня самый вкусный наполеон. Попробуйте! И ещё... — я замялась. — Я хотела пригласить вас встретить вместе Новый год. Только если вы, конечно, не против. Потому что… мои дети в этом году не приедут. Я одна... Как-то не привыкла встречать Новый год одна...
Он помолчал немного, словно моя тирада не сразу до него дошла. Наконец, он ответил:
— Я тоже встречаю один... Уже семь лет. Ваше предложение немного неожиданно для меня... Но не думаю, что откажусь. Если это действительно не доставит вам хлопот.
— Я буду очень рада, — честно ответила я. — Приходите в десять.
— Я буду.
Я вернулась домой и зажгла огоньки на ёлке. Елочка была маленькой, а гирлянда длинной, поэтому огоньков хватило, чтобы протянуть вокруг зеркала и по краю комода. Получилось красиво. Гирлянда ярко мерцала, и в комнате действительно стало как-то празднично и по-новогоднему.
Я тщательно накрыла стол на двоих, волнуясь, словно перед свиданием. Настроение у меня поднялось, я больше не чувствовала себя одинокой и заброшенной, когда кажется, что все празднуют, и только для тебя праздник проходит мимо.
Скатерть была отглажена, бокалы сверкали, салфетки были белыми и свежими. Я достала из буфета фарфоровые тарелки и чашки, к которым не прикасалась много лет. Держала «для особых случаев». Может, это был один из них?
На часах было ровно 22.00, когда зазвонил дверной звонок. Я открыла дверь. Алексей Иванович выглядел как совсем другой человек — костюм, белая рубашка и небольшой венок из еловых веток в руке.
— С наступающим! — негромко сказал он. — Надеюсь, я вовремя.
— Да, всё в порядке. Проходите! Я сейчас найду для вас тапочки...
— Вы не возражаете, если я это сюда повешу? — он кивнул в сторону зеркала в прихожей и повесил на него еловый венок. — Я сделал его сам. От скуки.
— У вас красиво получилось, — сказала я, подавая ему тапочки. — Как раз подходит для новогоднего настроения.
Мы прошли в гостиную и сели за стол. Я немного приглушила телевизор, чтобы лучше слышать своего гостя. Мне было немного неловко — я не помнила, когда в последний раз встречала Новый год с кем-либо, кроме своих детей.
Я подвинула шампанское к Алексею Ивановичу, и он ловко открыл его, накрыв горлышко салфеткой, без шума и хлопка. А затем налил по немногу в бокалы.
— Ну, — сказал он, — проводим старый год... Он был не самым лучшим, но он был. Так что спасибо ему!
Когда стрелки часов приблизились к двенадцати, по телевизору зазвучал бой курантов, мы снова наполнили бокалы.
— Желаю вам… мира, — сказал мой гость. — И пусть те, кто забыл, вспомнят, где их дом!
Я не ответила, только кивнула, подумав о сыне. Мне казалось, что если я открою рот, голос сорвётся. Увижу ли я его? Он уехал за границу в 22-м... Тогда многие уезжали. Надеюсь, он вернётся в новом году...
— Угощайтесь! — я подвинула блюда к своему гостю. Они были скромными — оливье, картофельное пюре, жареная курица, холодец...
— Спасибо! — улыбнулся Алексей Иванович. — Не ел с прошлого года...
Он ел медленно, осторожно, с какой-то сосредоточенностью, знакомой мне по тем временам, когда в 90-е жареные окорочка были праздничным блюдом. Мы говорили о простых вещах — о старых фильмах, о былых праздниках, о снеге, которого не хватало на нынешний Новый год. Ни разу не прозвучал вопрос о детях. Ни о моих, ни о его.
Спустя час мы сидели на диване, допивая оставшееся в бутылке шампанское, и говорили, как старые приятели. Я была рада, что позвала его. Напрасно я боялась — наша встреча Нового года оказалась... такой тёплой. Возможно, даже необходимой. И для него. И для меня.
Было уже 2 часа ночи. Сама я давно бы ушла спать. Но мы продолжали говорить... Я заварила чай с гвоздикой и долькой апельсина и подала свой торт. Мы сели в кресла у журнального столика. По телевизору шёл концерт, к которому мы не особо прислушивались. Мы всё разговаривали, как два человека, которые слишком много времени провели в молчаниии.
— А вы помните новогодние праздники из своего детства? — спросил он, осторожно помешивая чай.
— Да… На самом деле, не слишком много, — я слегка улыбнулась. — Помню, как отец сбивал крестовину для ели. Как мама шила платья из марли для нас и крахмалила, чтобы юбочка торчала колом. Как наряжали ёлку, и мы с сёстрами вырезали снежинки из белой бумаги и лепили их на окна... Ещё помню, как в новогодний вечер мама всегда фотографировала нас на старый папин черно-белый фотоаппарат...
А вот сам момент встречи Нового года — не помню. Возможно, нас отправляли спать. Зато помню праздничную программу по телевизору на каникулах... «Будильник» с утра, потом «В мире животных», а затем — «В гостях у сказки» с показом какой-то детской сказки или телеспектакля...
Алексей Иванович улыбнулся, но с легкой грустью:
— Да, и я помню, что на каникулах мы много просиживали у телевизора... Я любил смотреть «Ералаш», ещё была «АБВГДейка» для дошкольников и «Хочу всё знать» Моя жена говорила, что раньше детские программы учили добру, а теперь — сам не знаю чему.
— Ваша жена была права.
— Она была очень мудрой и доброй. Когда-то наша квартира была немыслима без неё. А теперь иногда тишина так оглушительна, что причиняет боль...
Мы помолчали немного. Но это не было неловким молчанием.
— У вас есть дети? — наконец осторожно спросила я.
— Один сын. Он в Норвегии. Уехал три года назад... Иногда звонит. Присылает фотографии.
— А вы не хотите к нему уехать?
Он пожал плечами.
— Вряд ли. Не думаю, что меня кто-то где-то ждёт. Здесь могилы родителей и жены. Ну, значит, и моё место здесь. А вы? У вас есть внуки?
— Двое. Но я их редко вижу. А детей — трое. Две дочери и сын. Он тоже за границей...
Он мягко посмотрел на меня.
— Поэтому в этот праздник давайте пожелаем всем нам мира.
***
Так давно никто со мной так не разговаривал. Без спешки. Со вниманием. Я думаю, нас сблизили не только одиночество и новогодний стол. Что-то более глубокое. Возможно, это было то, что мы ровесники. Мы как бы говорили на одном языке.
Я давно уже общаюсь только со своими детьми, но дети... Как бы ни были они нам дороги и близки, они принадлежат другому времени. Это иное поколение. А Алексей... Алексей Иванович — он словно дал мне почувствовать, что на свете есть люди, такие как я... Что я не одна.
***
Было уже почти почти четыре часа утра. В окнах соседних домов стали гаснуть огни, хотя с улицы доносились возгласы, поздравления, взрывы петард и даже песни.
Алексей Иванович встал со стула и поправил пиджак.
— Спасибо вам, — сказал он. — Это был... прекрасный праздник. Я давно так хорошо не встречал Новый год. Да! — он хлопнул себя по лбу. — Я же принёс для вас небольшой подарок!
Из кармана он вытащил небольшую коробочку, завернутую в бумагу с выцветшим рисунком оленей. Она была перевязана простой красной лентой. Он смущённо протянул её мне.
— Ничего особенного. Но... вы же любите чай, правда?
Я сняла обёртку. Внутри была старая жестяная коробка, металлическая и слегка потёртая, с рисунком, напоминающим времена СССР. От нее пахло сушеным апельсином, ванилью и корицей.
— Такой чай готовила моя жена. Она сама смешивала ингредиенты. Я тоже теперь так делаю, чаще на праздники. Я подумал... может, вам захочется попробовать.
Я не знала, что сказать. Этот подарок, хоть и небольшой, был искреннее любой коробки конфет или флакона духов. Это было больше, чем просто чай — это были воспоминания, дом, нежность.
— Большое спасибо, — наконец тихо сказала я. — Это… самый прекрасный подарок в этом году.
Я открыла дверь, и он шагнул в дверной проём. А потом обернулся.
— Если вы не против… Может быть, мы сможем иногда выпить чаю вместе? Так приятно иногда поговорить с человеком, который тебя понимает...
— С удовольствием, — ответила я, улыбаясь. — Может быть, в следующий раз вы меня пригласите?
— Хорошо. Я испеку домашний маковый пирог. Ну... из готового теста, но все равно будет вкусно. Я научился готовить, знаете ли...
Мы оба рассмеялись. Затем я закрыла дверь.
Вот Новый год и наступил. Я встретила его впервые без своих детей, но я не чувствовала знакомого одиночества. На этот раз от праздника осталось что-то другое — тепло.
***
С того дня прошло три недели. Похолодало, и снег наконец-то покрыл улицы и парк напротив дома. Каждый день я начинала с того, что заваривала чай из банки Алексея Ивановича. Его запах напоминал мне прошедший Новый год.
Наконец позвонили дети. С вопросами о моём здоровье. Никаких извинений, что оставили меня в Новый год одну — но, возможно, это было и к лучшему. Я не нуждалась в них, мне достаточно было знать, что у них всё хорошо.
Алексей Иванович навещал меня еще дважды. Один раз он принес яблоки. В другой раз — газету с кроссвордами. И мы всегда пили чай из моих красивых фарфоровых чашек, которые я держала «на случай». Похоже, этот «случай» таки наступил.
А вчера он пригласил меня на прогулку по парку, которую он сам совершал каждый вечер. Сказал, что вместе гулять веселее. Мы снова говорили о прошлом. Но странное дело — наше будущее, хотя и неопределённое, уже не казалось таким пустым.
Читайте ещё истории из жизни: