Властным, хоть и горьковатым словам Серафимы Павловны Сашино сердце воспротивилось.
Она подняла глаза, учтиво, но холодно заметила:
- Не думаю, что вам стоит посвящать меня в ваши семейные дела. Прошу простить меня: обстоятельства изменились… и я больше не смогу работать у вас домашней учительницей. Мне очень жаль: девочки славные, и я привыкла к ним. Но сегодня у нас был последний урок… и мне необходим расчёт.
Серафима Павловна ответила не сразу…
Вздохнула:
- До чего же юность горяча… Что ж: по-другому не бывает. И всё же послушайте: вы так молоды… и просто не можете знать, что в жизни случается по-всякому… – а не только так, как представляется вам правильным.
-Ещё раз прошу простить меня: я не нуждаюсь в ваших уроках, – ответила Александра Андреевна.
На её дерзкие слова Серафима Павловна не обратила внимания. Неожиданно призналась:
-Я не встречала лучшего человека, нежели Матвей Парамонович.
А в Сашином голосе – прежние вызывающие нотки:
-Душевно рада за вас… Но мне ни к чему эти подробности.
- Согласна, – грустновато усмехнулась Серафима Павловна. – Мне лишь не хочется, чтобы вы дурно думали о нём.
Александра Андреевна возразила:
-Матвей Парамонович женат… и имеет двух дочерей. Можно ли думать иначе – о его непозволительных вольностях в отношении девицы? О его дорогом подарке – золотом кольце с сапфиром, – что он вознамерился преподнести мне? Ко всему – будучи во хмелю.
- Удивительно ли, – что молодому, сильному и красивому мужчине понравилась красивая девушка?.. Ему известно о вашем затруднительном положении в семье. Так ли уж предосудительно – его желание помочь вам?
-Помочь… – взамен на что?
-Саша! Не вините его – за столь простые… и понятные чувства. И себя не вините – что возбудили в нём эти чувства. Виновата лишь я… Мой решительный и пылкий нрав всему виною.
-В чём же ваша вина?
-Вы дали мне понять, что слушать меня не желаете. И всё же я была бы признательна вам – за благосклонность. Повторюсь: большая несправедливость – в том, что вы дурно думаете о моём муже.
-Вам трудно будет разуверить меня.
-Я вас прошу о немногом.
Больше всего Саше хотелось уйти – с тем, чтоб никогда не бывать в этом доме…
Только… несмотря на свою юность, всё же сердцем расслышала в словах Серафимы Павловны горькое горюшко женское.
Чуть склонила голову – в молчаливом согласии выслушать.
- В том, что вы понравились Матвею Парамоновичу, беды нет. Душу его я знаю так же, как свою: он справился бы со своими чувствами… И не встревожил бы ни меня, ни вас. Кругом лишь моя вина, – заговорила Серафима Павловна. – Простите меня за откровенность… что вам, девице, рассказываю об этом. После свадьбы у нас с ним случилось…– точно, как в сказке Пушкина: а царица молодая, дело вдаль не отлагая, с первой ночи понесла… Разве что вместо царицы – купчиха молодая… Он был счастлив. И с первой минуты ждал дочку. С такою нежностью говорил о ней, что и я была уверена: непременно дочь родится. И родилась Лизонька. Матвей Парамонович не спускал её с рук. Колыбельные пел… бывало, так и уснёт, – склонившись головою к люлечке…
Родители его гордились: девчушка – в Веретенниковых!..
А свекровь всё ж покачала головой: мол, – сына надо…
И моим самым горячим желанием стало – родить ему сына.
Через полтора года у нас родилась Настенька.
Знаете, Саша… Если бы вам понадобилось моё доброе пожелание, – я от души пожелала бы вам такого мужа, как Матвей Парамонович… и такого отца вашим детям.
Свекровь хмурилась… Толковала мне: Матвею сын нужен!.. Наследник в делах! Не девчонкам же заниматься шахтами и углём! А на зятьёв – невелика надежда… Известно: зять любит взять. А продолжать дело отца и деда будет лишь сын.
Надобно отметить: Матвей Парамонович – не только муж и отец замечательный. Он преданно служит делу и Отечеству.
И я так же пламенно желала родить сына – наследника.
А вторые роды прошли тяжело: свёкру пришлось даже за фельдшером ехать. Данила Петрович и велел мне: воздерживаться, – чтоб так быстро не забеременеть снова… чтоб окрепнуть после вторых родов, сил набраться. Я про то не сказала Матвею… Знала, как нужны ему наши ласки. Да и что ж я за жена своему мужу, – ежели отвернусь от него! Что же это за любовь…
И – через полгода снова понесла…
А выносить ребёночка не смогла: выкидыш случился.
Горевал Матвей Парамонович – словами не сказать. А уж как меня жалел… Меня, наверное, родная мать так не жалела, как он…
А Данила Петрович в этот раз ругался… И – строго-настрого приказал: беречься. Объяснил: больше не выносить мне… и – не родить… Мол, – дочек сиротами хочешь оставить?!..
Сашенькино сердце больно сжалось: вот в чём горюшко-то неизбывное…
А Серафима Павловна незаметно смахнула слёзы:
- Матвей утешал меня: душа моя, Серафимушка! Две дочушки у нас! Разве ж мало счастья! А мальчишечек уж от них будем ждать. Вырастут красавицы наши, невестами станут…
Да только ж знаю я, – как хочется ему сына… хочется, чтоб продолжился купеческий род Веретенниковых.
А увидела я тебя, – ровно молнией пронзило. И синеглазые вы с ним оба…
И сама я сказала ему, – чтоб посмотрел на тебя.
Он брови свёл… А я уже горела: ты родишь ему сына… Дитё его и мне родным будет. Даже если не сын… а снова дочь родится, – всё равно хорошо: он ещё до свадьбы говорил, что у нас будет много ребят. Улыбался: мы с тобою, Серафимушка, молодые, красивые… Любим друг друга, дом большой у нас, живём в достатке. Отчего ж не растить сыновей и дочек!
А я – только и смогла: двух дочек родить ему…
Лизонька и Настя растут… Матвей бережёт меня… А годится ли это: чтоб он – в его годы!.. – забыл о том, что он мужчина… что женщина может рожать от него детей… годится ли, чтоб забыл он о любви…
Ни один человек не узнал бы, – что дитё ты родила ему… а не я. У меня тётка родная далеко отсюда живёт. Перед тем, как стало бы заметно, – мы с тобой уехали бы к тётке Пелагее. А потом… Ты бы ни в чём не нуждалась: дом, деньги, украшения… И жениха он бы нашёл тебе – купеческого звания. Такого, чтоб любил тебя, как душу свою.
Выслушал он слова мои… Обнял меня, губами волос коснулся: нравится ему, что пахнут они отваром ромашки. И сказал:
- Бедная моя… Как же ты извелась. Не думай про это, Серафимушка.
Всё ж рассмотрел тебя. Вижу я, как тяжело ему. Может, и сладилось бы…
Александра Андреевна вскинула взгляд:
- Нет.
- Что ж… Не бойся: без твоей воли он не тронет тебя. А девчушек наших, Лизоньку, Настю, – ты не бросай: привыкли они к тебе, полюбили. С другими учительницами Настенька ни в какую не хотела учиться читать. А с тобою – выучилась, да легко так, себе в радость.
Саша обескураженно покачала головою:
- Думаю… будет лучше, если я больше не стану приходить к вам…
… А дома…
Катенька бросилась навстречу сестре:
- Я не поеду с нею!
В комнате Глафира Тихоновна что-то увязывала в узлы.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»