Батянечке однажды пришлось остаться на заводе на целые сутки.
А к Глафире Тихоновне приехал какой-то… как сейчас помнится Саше, – парень.
Сашенька даже засмотрелась на него: показался он ей Царевичем. Точно таким, как на картинке в книжке: в глазах – небушко светлое… и кудри золотистые.
А он внимательно смотрел на Катеньку. Улыбнулся Глафире Тихоновне:
- Что ж муж твой?.. Не догадался?
- Андрей тоже синеглазый. И о чём ему догадываться!.. Я жена его.
- А было… у нас с тобою. Помнишь, Глашенька?..
Глафира Тихоновна тоже усмехнулась:
- Как же не помнить, коли девчонке скоро три года.
-А ежели… пришло бы мужу в голову – подсчитать…
- И что бы он высчитал?.. Разница в неделю была. Такие тонкости, Никитушка, лишь женщине известны.
О чём говорили Глафира Тихоновна и Царевич этот… Никитушка, Сашенька не поняла. А сердечко вдруг забилось тревожно: не хочет ли Никитушка забрать с собою сестрицу?..
Нынче смутно вспоминала непонятные слова… И в такой же тревоге неясной – за Катеньку… за батянечку, – сжималось сердце.
Не думать об этом.
Мало ли, что послышалось девчонке несмышлёной!
Да и сейчас не всё понятно…
А батянечка дочушек своих любил одинаково.
… В гимназии был выпускной бал.
Сашенька сдерживала слёзы: как бы радовался батянечка… И маманюшка Марья Пантелеевна радовалась бы за дочушку…
С последними аккордами вальса, который выпускницы танцевали с гимназистами мужской гимназии, закончилось детство… Девчонки растерянно притихли. А для Сашеньки детство закончилось в ту минуту, когда Егор Филимонович рассказывал про Крестовую сопку и оборону Владивостокской крепости… Но сейчас Саша тоже растерялась – оттого, что больше никогда не придёт в гимназию девчонкой-гимназисткой.
После экзаменов Вера Дмитриевна, начальница гимназии, вызвала к себе Сашу Долгополову:
- На днях ко мне приходил купец Веретенников. Матвей Парамонович просил порекомендовать ему выпускницу на должность домашней учительницы. Я порекомендовала вас. Согласны ли вы, Александра Андреевна, работать домашнею учительницей в доме купца Веретенникова?
Сашенька вспыхнула от счастья:
- Согласна! Я очень хочу работать учительницей… и мне очень нужна работа!
- Похвально, – кивнула Вера Дмитриевна. – Я порекомендовала Веретенникову именно вас – так как не любая выпускница сможет работать в его доме… Следует отметить: Серафима Павловна, жена Матвея Парамоновича… как бы это поделикатнее сказать, – женщина вздорная… И дочери, слышно, в неё удались. Но я уверена: вы справитесь.
Сашеньке хотелось поклониться начальнице гимназии… Но ответила сдержанно и серьёзно:
- Я буду стараться.
Вера Дмитриевна улыбнулась:
-Кроме того, по выходным вы можете давать репетиторские уроки: по алгебре и по грамматике. Думаю, – у вас всё получится.
Дома Катенька обрадовалась:
- Ой, надо же!.. Моя сестра – учительница! И у нас будет много денег?
-Тебе зачем деньги? – усмехнулась Саша.
-Нуу… как – зачем!.. Хочется пирожных – из кондитерской Евсеева… А ещё мне нужны новые сапожки! И ярмарка скоро. А ещё…
- Не всё сразу, Катя. За лето нам надо купить уголь.
- Уууголь? – разочарованно и обиженно протянула Катя. – До чего ж ты скучна, Саша!
- Скучно будет зимою, – коли в доме не натопить печи. И мука у нас заканчивается. И сахар. – Саша обняла сестрицу: – А вместо пирожных я испеку тебе пирожки с вишнями. Хочешь?
- Пирожки… Скучно. А мы пойдём в городской сад? В воскресенье там играет военный оркестр.
- Ты же знаешь: я в воскресенье занимаюсь с Дашенькой Селезнёвой.
- Ну, и занимайся! Я сама пойду.
- Я не разрешаю тебе одной идти в городской сад.
- Не разрешаешь?.. – озадачилась Катя. – А разве я спрашиваю твоего разрешения?
-Должна спрашивать. Я твоя старшая сестра. А сегодня нам надо сварить борщ.
Катя захлопала глазами:
- Борщ?.. Я не умею варить борщ!
-Я научу тебя. Ты будешь помогать мне.
На кухне Саше не раз хотелось безотрадно взяться за голову: Катя не умеет почистить свёклу… не умеет нарезать морковь и капусту. Корила себя – за то, что до сих пор не научила сестрицу самому простому…
А Катя бросила нож:
- Тебе надо – ты и чисти свою свёклу! От неё руки красные!
И ушла…
В обед Саша прятала грустноватую улыбку: борщ сестрица ела с независимым видом… И – с большим аппетитом.
В воскресенье Александра вернулась от Селезнёвых.
Удивлённо остановилась на пороге комнаты: постель не убрана, всюду разбросаны ленты и косынки… даже на полу гребни и шпильки. (Гребень – разновидность расчёски. Мог использоваться как для расчёсывания волос, так и для украшения причёски).
Саша бессильно уронила руки…
Катенька вернулась далеко за полдень.
В Сашином платье – самом красивом.
Васильковый отрез подарила Саше к именинам Татьяна Михайловна, жена крёстного. А платье Сашенька сшила сама. Крючком связала белый воротник. Вышло – ровно ромашки по краю василькового поля…
Катя вскинула заносчивый взгляд:
- А что ты так смотришь? Тебе жалко платья – для сестры?.. Мне было стыдно идти в городской сад в тех платьях, что у меня есть! Потому и надела твоё! Тебе жалко?.. – Сестрица закружилась по комнате: – А признайся!.. Мне оно идёт гораздо больше, чем тебе! К тому же – зачем тебе такое платье? Учительнице положена строгая юбка с кофтой. И жениха тебе не надобно искать: учительницы замуж не идут. И зачем тебе такое красивое платье?..
Саша сдержалась:
- Катя! Тебе лишь пятнадцать. И рано тебе искать жениха.
- А вдруг я уже нашла! – вызывающе бросила сестрица.
- Прежде научись варить борщ. И убирать постель.
- А вдруг… вдруг я за такого выйду замуж, что у меня прислуга будет!
- Пока что собери шпильки и гребни.
…Катино упрямство и привередливость – не беда.
Беда надвигалась – другая…
Работать домашней учительницей у купца Веретенникова Саше нравилось.
Будущая гимназистка-первоклассница Дашенька Селезнёва просто забывала… И часто называла учительницу Сашей.
А теперь Саша чувствовала себя Александрой Андреевной: так её называли не только дочери купца Веретенникова, но и сам Матвей Парамонович, и даже его супруга, Серафима Павловна.
Ученицы, Лиза и Настя, оказались славными. Непоседы, конечно… А какими бывают девчонки в восемь-девять лет!.. Александра Андреевна незаметно вздохнула: непослушнее видели…
Серафима Павловна, которую начальница гимназии деликатно назвала вздорною женщиной, с домашней учительницей разговаривала просто и уважительно. После занятий непременно расспрашивала Александру Андреевну об успехах дочерей, сокрушалась, ежели у Лизоньки и Насти что-то не получалось.
Вздорною… а, скорее, какой-то колюче-взволнованной Серафима Павловна была лишь с мужем…
Матвей Парамонович, казалось, не замечал настроения жены – неизменно оставался сдержанно-суховатым.
В конце месяца пригласил учительницу в кабинет – выдал жалованье.
Александра Андреевна свела брови: вдвое больше, нежели было оговорено при поступлении на работу.
Веретенников объяснил:
- Столько платить вам за уроки – я имею возможность. Это моё решение. Должен заметить: до вас я был вынужден сменить не одну учительницу. Иные уходили сами… другим было предложено уйти. Все они твердили, что с моими дочками заниматься тяжело. А у вас получилось. Кроме всего прочего, – мне известно о том затруднительном положении, в котором вы оказались. Повышение жалованья считайте нашей с Серафимой Павловной благодарностью вам… и желанием помочь – чем можем.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Окончание
Навигация по каналу «Полевые цветы»