Краткое содержание откровенного разговора с экспертом по бережному общению и мамой двоих детей Светой Шединой:
💥 как справляться с материнским гневом и быть «достаточно хорошей», а не идеальной мамой;
💥 почему так важно учить детей распознавать и называть свои эмоции;
💥 как работать с автоматическими реакциями и паттернами из детства;
💥 как принять, что «им досталась такая мама», и отпустить идеал жертвенности;
💥 как решиться на второго ребенка в турбулентное время и в чем плюсы небольшой разницы в возрасте.
💥 как совмещать материнство, карьеру и самореализацию без чувства вины.
Основано на материалах подкаста «Ушки на макушке», выпуск 10.
Ведущая: Начну с того, что Света Шедина — автор книги «Аутентичная коммуникация», специалистка по бережному общению и мама двух ангелочков. Мне с тобой захотелось поговорить и как с профессионалом, и как с дабл-мамой о том, как ты справляешься с тревогами, с чувством вины, с балансом между заботой о семье и о себе самой, а также о том, как знания о бережной коммуникации помогают тебе, как маме. В первой части нашей беседы мы обсуждали, как совмещать материнство, карьеру и самореализацию без чувства вины и как и, главное, для чего стоит найти отличную няню и подходящий детский сад. Я смотрю на твой ритм — двое маленьких детей, несколько подкастов, книги, курсы, проекты. Бывает ли у тебя ощущение, что ты что-то не додаёшь детям? Несмотря на терапию, на такой осознанный подход и разные практики, которые ты предлагаешь людям в своём подкасте «Сядь, подожди» и практикуешь сама.
Бывает. Яочень стараюсь быть Винникотовской «достаточно хорошей матерью» (Прим.: Дональд Винникот — британский психоаналитик). Не идеальная мать, а достаточно хорошая. Но достаточно хорошая — тоже может оказаться недостижимым идеалом.
Периодически бывает какой-то перегрев, когда я могу рассердиться на ребенка. Я понимаю, что сейчас поступаю не очень бережно, но не могу ничего поделать. Надо было отдохнуть, а я вовремя не отдохнула, и вот теперь я ору на детей. Отвратительное ощущение. Но я думаю, что моим детям нужна живая мама. Я тоже живой человек, могу взбеситься, не совладать с собой. Так бывает. Это нормально. Это тоже часть жизни. Эта мысль мне помогает. Да, я не идеальная, но я живая, у меня есть эмоции. Иногда я не могу с ними справиться. Несмотря на все знания аутентичных коммуникаций, ненасильственных общений и так далее. Иногда так бывает. Но важно, что мы делаем после.
После я всегда объясняю — я не справилась потому-то. Извините, пожалуйста. Я так не должна была делать, но я просто не справилась сейчас. Простите. Я постараюсь в следующий раз отнестись к вам по-другому. Мне кажется, это важно. Не отрицать, не обвинять детей, что они меня вывели. Это я не справилась. Простите, пожалуйста.
Ведущая: Как они реагируют на эти слова?
Они говорят: «Ну ничего, мам. Так бывает, да?» Это удивительно, на самом деле. Я много работала с их с эмоциональной гранулярностью, чтобы они умели распознавать свои эмоции и выражать. И я вижу, что это даёт невероятные плоды. Я удивлена, что в таком юном возрасте они уже так хорошо понимают своё эмоциональное состояние, потому что для меня это был очень долгий путь. Я до 25 лет не могла сказать, что со мной происходит. Я злюсь или я устала или что-то ещё. А они говорят: «А вот я злюсь, я устала. Мама, сейчас я не хочу с тобой разговаривать. А сейчас хочу. А сейчас злюсь». И они относятся с пониманием и к моим чувствам.
Ведущая: Это вдохновляет, что такие маленькие дети — двухлетний ребёнок, четырёхлетний — что они умеют, во-первых, распознать, что они чувствуют, а во-вторых, артикулировать, не боясь, что их кто-то за это накажет, наругает. Во время, когда мы с тобой росли, было много запретов на проявление разных эмоций, в том числе на эмоцию злости. Расскажи, как ты работала с их эмоциональной осознанностью.
Во-первых, я сама называла чувства, это всегда работало. Нужно говорить о себе, демонстрировать своим поведением как можно общаться. Дети это прекрасно перенимают. Потом, если, ребёнок орёт, кричит, я не говорю ему: «Иди в свою комнату, ты нам такой не нужен». Я делаю нарратив: «Ты сейчас раздражён, ты злишься, потому что кто-то забрал у тебя свою игрушку. Ты сейчас злишься, поэтому тебе тяжело. Но я рядом. И злиться — это нормально». Таким образом, ребёнок понимает, что он злится и почему он злится. Может, какая-то его потребность не удовлетворилась в данный момент, но его семья от него не отказывается. И он может эту эмоцию безопасно проживать.
Такие сигналы очень важны для негативных эмоций. На самом деле любая эмоция — это просто следствие, маячок того, что какая-то потребность удовлетворяется или не удовлетворяется.
Есть детские книжки про эмоции. В моём детстве этого не было, хотя я люблю сказки и они выполняют свою функцию. У нас есть книжка, например, сделанная из фотографий людей в каких-то сложных ситуациях. Например, когда мальчик с папой пошёл в магазин и хотел там что-то купить, а папа ему это купить не дал, потому что они шли за другим. Мальчик, естественно, кричит, у него слёзы. В книжке показано, как он кричит, и рассказывается, что у него такая фрустрация, у него гнев. А потом ему стало грустно, и он сидит и грустит.
Такой образовательный момент — вот так это выглядит, такая сейчас эмоция проживается, так с ней можно работать потом и вот так родители могут на неё реагировать. Эти книги делает издательство LoveEver, и думаю, круто, что такое вообще есть. Хотела бы, чтобы в моем детстве были такие книги.
Ведущая: Я слышала про детские сады и школы, куда дети приходят и могут выбрать на входе карточку с названием эмоций, которые они прямо сейчас испытывают и поставить рядом с собой, чтобы все видели. «Я сегодня грустный», «я сегодня злой», «я веселый». Мне кажется, что это тоже очень крутая тренировка осознанности.
Да, это такой тренд, это эмоциональная осознанность, и я вижу, что в школе, в детском саду учителя сейчас уделяют этому много внимания.
Ведущая: А что для тебя самой было самым трудным на пути прививания аутентичной коммуникации? Потому что ты и я росли в другом. Когда в 25 лет постигаешь аутентичную коммуникацию, это другое. По крайней мере, я по себе могу сказать, что хоть я тоже регулярно хожу к терапевту и читаю умные книжки, но эти паттерны настолько глубоки, что периодически все равно попадаешь в какие-то свои старые ловушки. Требуется время себя поймать и вернуть обратно. Проговорить, что я сейчас чувствую, почему это со мной происходит. Для тебя это до сих пор процесс, или уже все наладилось?
Да, это процесс. Знаешь, как режиссеры говорят: «Я знаю, как этот фильм снимать, когда я отснял последнюю сцену». Теперь я многие вещи сделала бы по-другому, но это я знаю из-за того, что я этот опыт уже прожила. Самое сложное для меня — это автоматические реакции, я себя постоянно ловлю на том, что я реагирую так, как мои родители реагировали на какие-то мои проявления. «Чего рыдаешь? Хватит! Радоваться надо, а ты рыдаешь». Это первым их меня выскакивает, а потом я уже начинаю это анализировать и понимаю, что это же не я сказала, это что-то из прошлого мне прилетело. И такого много, с этим ничего не поделаешь, кроме как вылавливать это, пробовать это переформатировать, и в следующий раз сделать лучше. Давать себе возможность ошибиться.
Ведущая: Я очень хорошо тебя понимаю. Как ты знаешь, у меня есть ещё один подкаст — «Хорошая-плохая девочка». Я думаю, что борюсь вот с этой «хорошей девочкой», но периодически ловлю себя на том, что это автоматически вылетает у меня изо рта, когда я говорю своему сыну Максу: «Молодец, хороший мальчик!» А потом думаю: «Что? Хороший мальчик? Да, я же тут с хорошей девочкой борюсь... и вот хороший мальчик». Секунда, и это вылетает из тебя. Но классно то, что мы это замечаем.
Важно, что ты потом с этим делаешь. Ты сделала какую-то фигню, но, если ты ее заметила, уже есть выбор — можно что-то по этому поводу сделать. Забить, не заметить, или сказать: «Знаешь, сын, я тебя вот так назвала, но вообще, я хочу тебя по-другому назвать».
Ведущая: Есть такое выражение, что вместе с нашими детьми рождается и тревога. Что жизнь никогда не будет прежней — всегда фоном есть некоторое чувство, связанное с тем, а как там сыночек. Помнишь ли ты когда это случилось с первым ребенком? Когда ты поняла, что жизнь не будет прежней, и тебе страшно за ребенка.
У меня была какая-то иллюзия, что я рожу и отдохну от тяжёлой беременности. Потом я поняла, что этого никогда не будет. Что теперь со мной всегда есть другой человек, и это глобальная ответственность, которую не отменишь. В родзале отмены не работают. У меня в первый раз это случилось, когда моя дочка начала икать, но я тогда не поняла, что это икание. И вот что-то происходит с малышкой, и я не понимаю, что с этим делать, я вызывала медсестру по громкой связи, говорю, быстрее, срочно, бегите все ко мне. И они пришли, а она просто икает. В этот момент я поняла, что родилась какая-то новая штука. Яне чувствую — больно ребёнку сейчас или грустно, и, соответственно, не знаю, что с этим делать. С этой неопределенностью, что это другой человек, но он всецело зависит от меня, всегда связана самая глубокая тревога.
Ведущая: И что с этим делать?
Замечать, что эта тревога есть. И думать, что я с ней могу сделать. Могу выбрать людей, которым я доверяю, могу подобрать им классную няню. Дальше, всё. Больше я не могу. Я не могу проводить с ними 24 часа на 7. Наверное, реалистично осознавать, что в рамках моего контроля, а что уже вне рамок этого контроля, и смиряться.
Ведущая: То есть это ежедневная работа над собой? Может быть, у тебя есть какие-то практики, которые помогают совладать с этой тревогой?
Это наборы решений. Если я решила, что по воскресеньям я хожу заниматься своими делами, я к этому уже не возвращаюсь. Но нужно дойти до такого решения, в котором есть ясность. Могу я ребенка на три часа оставить? Если я понимаю, что только на два, или только на часто не принимаю решение, которое меня слишком сильно выбьет из зоны комфорта. Окей, тогда три часа для меня сейчас много. Начну с 20 минут. А затем буду тестировать, как эта зона расширяется.
Ведущая: То есть сначала стоит выносить это решение, как беременность, родить его. Нужно созреть.
Да, если ты понимаешь, что это не твое, что это Света Шедина сказала, что в воскресенье, девочки, все идем в спа. А ты не можешь. Значит, это не твое решение, это просто кто-то на подкасте сказал. Но это не обязательно примерять на себя. То есть можно примерить и решить: «Нет, эта рубашечка не моя, я оставляю её здесь, на вашем рынке. Спасибо за идею, но это сейчас просто некомфортно для меня». Выбирайте то, что комфортно.
Ведущая: Я понимаю, про что ты говоришь, но периодически сталкиваюсь с тем, что меня, как неопытную маму, могут сбивать с толку какие-то эксперты. У меня было решение, что я провожу с Максом такое-то количество времени, но три раза в неделю мама приходит и забирает Макса на 3-4 часа. Но однажды я слушала программу с очень известным клиническим психологом. Она говорила о том, что первые три года надо уж как-то справиться со своей фрустрацией и посвятить максимальное время ребенку, и не сбагривать его никому. Если отдаешь бабушке-дедушке годовалого ребёнка, то пусть это будет максимум на час, двухлетнего — на два, трехлетнего — на три. После этого у меня зародилось зерно сомнений. А вдруг действительно я делаю что-то не так?
У меня так ещё было с книгой Людмилы Петрановской «Тайная опора. Привязанность в жизни ребёнка». Я её начиталась и решила, что нужно быть очень сильной. Первый год жизни ребенка я буду его все время носить на ручках. Первые три месяца точно, а потом я буду максимально включенной. А потом я поняла, что офигеть как устала, и мне надо в баню. Как ты описывала, произошло с тобой, когда ты пошла в баню. У меня точно такая же была история. Мне кажется, что даже после девяти месяцев материнства я впервые пошла в бассейн и баню. Плаваю в этом бассейне, и думаю: «Боже мой, а что так можно было?» Не сбивают ли тебя с толку разные эксперты, как здесь найти себя, выбрать свое мнение, услышать себя? Или ты делаешь какой-то факт-чек, ищешь информацию, которой ты доверяешь?
Безусловно, я делаю какой-то мета-анализ. Я знаю, что привязанность — это важно. Но есть какой-то идеальный мир, правильный, сделанный по всем канонам, а есть реалистичный. И я выбираю реалистичный сценарий. Моим детям досталась такая мама, которой важен набор таких вещей. Я не могу сделать сразу всё, я не могу сразу быть в четырех разных местах, я выбираю какие-то приоритеты, и пытаюсь их увязать и поженить. Стараюсь не творить какой-то очевидной фигни — не отдавать ребенка в два месяца в интернат, не забывать о нем. Но если я понимаю, что не выдержу три года одна наедине с ребенком, это нереально, как бы я ни хотела, значит, нужен какой-то компромисс. Чтобы была счастлива я, были счастливы мои дети. Нужно как-то оптимизировать под общее счастье, что ли. Если бы я видела, что мои интервенции делают моих детей несчастными, я бы этого не делала. Но я вижу другую картину — красавчиков, которые бегают, радуются. Мой выбор был в чем-то правильный, в чем-то, конечно, неправильный, но невозможно, наверное, все выборы делать правильными.
Ведущая: Мне очень понравилась твоя фраза «просто принять, что я такая, что им досталась такая мама». То есть принять какие-то свои хотелки, желания и поставить приоритеты. Приоритет — своё состояние. Мне кажется, это честно по отношению к самому себе, и это история про то, что надо отпустить идеал. А на многих из нас, на мам, давит история про то, что материнство — это жертва.
Общество давит очень сильно. Например, представления «мы уже пожили, вот теперь пускай наши дети живут». Сложно противостоять подобным традиционным убеждениям. Но я не вижу в этом для себя жизни. Поэтому, извините, тут у меня проходит граница. Вот так я воспитываю своих детей, так я живу свою жизнь. Иначе я просто не кайфую, не живу. Я такой человек, который хочет жить вот так и чтобы мои дети тоже понимали, чего они хотят, и делали это. Я стараюсь им подавать такой пример — вы отдельные люди, вы живете так, как вы хотите. Я живу так, как я хочу. Давайте друг другу в этом не мешать.
Ведущая: Ты решила стать мамой два раза, да ещё в такое турбулентное время. Ты родила дочку в 2021 году, получается, беременность проходила в разгар ковида. И через два года, в 2023, у тебя родился сын. Как ты вообще решилась? Не было ли у тебя ощущения, что мир катится вообще непонятно куда, и зачем рожать?
Зачем рожать? Абсолютно непонятный вопрос до сих пор. Я вообще не думала, что я когда-либо стану мамой, мне и так было хорошо. Но в какой-то момент я поняла, что захотелось ребенка. И в 2020 году мы с мужем думали впервые поехать на фестиваль Burning Man. И тогда его впервые отменили из-за пандемии. Мы подумали, что все равно придётся дома сидеть, может быть, детей как раз сейчас именно родить. Все равно мы заперты, никуда не выйти. А дети как раз вот для этого, им хорошо, когда все заперты и никуда не выйти. И мы родили первую дочь. Было очень тяжело.
Но через год мы воспряли. И подумали, раз уж у нас неплохо получилось, можно сразу рожать второго, чтобы они вместе играли. Забеременеть первым ребёнком у нас заняло полгода. Но во второй раз я забеременела в следующий же цикл. Думаю, ну, значит, не подождем. Значит, судьба такая — будем рожать сейчас. Теперь я вижу, что это было классное решение, потому что они начинают играть вместе, взаимодействовать, обниматься, целоваться. И вместе проходят бэйби-цикл, тоддлер-цикл. Сейчас я понимаю, что в эту реку с подгузниками, бутылочками, просыпаниями ночными я уже не хочу входить. А так они идут друг за другом. И у меня уже есть для второго ребёнка какая-то актуальная информация. О, так вот приучать к туалету. Понятно. А вот так-то речь развивается. Прикольно. Но тяжело.
Ведущая: Получается, у тебя не погодки, да, а два года разница. Это мощная разница. У меня ребёнку сейчас 19 месяцев, я не представляю, через два месяца ещё одного родить, но в общем, мне кажется, что памятники нужно ставить таким мамам, честно.
Да, но когда он рождается, выбора нет, надо вывозить. И вывозишь как-то.
Ведущая: Понимаю, о чём ты говоришь, когда рассказываешь про то, как они классно играют. Макс начал тянуться к детям, обнимает, играет с ними, и я тоже думаю, видимо, ему было бы классно иметь братика или сестрёнку, но я пока не готова. Есть такая, да, знаменитая шутка про то, что с первым ребёнком мы всё стерилизуем, всё кипятим, и за всё подряд тревожимся, вот как ты про икоту рассказала. Со вторым ребёнком уже как-то всё как по рельсам катится. А третий уже ест из собачьей миски.
Ну, примерно так. Помню, что во время первой беременности читала все возможные книжки. Сейчас я понимаю, что не надо столько читать. Со вторым — уже не читаешь, думаешь, уже есть какой-то навык родительства, и в этом много спокойствия. Больше всего напряжения из-за того, что их двое, и это сложнее, чем один. Но в плане думать-не думать, больше на автомате, все уже едет по рельсам.
Ведущая: Что бы ты могла сказать себе из будущего? Вот Света из будущего говорит о Свете в 21-м году, когда в разгар ковида она рожает дочку и садится в четыре стены.
Я бы сказала: «Это навсегда. Надо потерпеть. Но будет лучше».
Ведущая: Это навсегда, но будет лучше. Это мы возьмем для заголовка.
Девочки, вы справитесь. Будет тяжело. И вы будете хотеть это бросить. Но всё будет хорошо в конце.
Ведущая: Всё будет хорошо, и это того стоит.
Это того стоит, точно. Счастье есть.
Опубликовано по материалам подкаста Лаборатории детской безопасности «Ушки на макушке», выпуск № 10.
📌 Всегда ждём вас в наших социальных сетях: Ушки ВК и Ушки в Телеграм.
📌 Товары по безопасности «Ушки на макушке»: на WB и в Озоне.
📌 А ещё у нас есть полезный подкаст для родителей!
