Александр увидел Настю издалека. Она разговаривала с высоким светловолосым гимназистом, чему-то смеялась. Саша замедлил шаги: гимназист взял Настю за руку… И вдруг склонился к ней, поцеловал в щеку…
В ту же минуту из-за угла женской гимназии выскочил парень в форме студента университета, подбежал к Насте и гимназисту.
Настя отступила назад, быстро поправила меховую шапочку…
Студент что-то сказал, с силою толкнул гимназиста плечом. Гимназист с ответом не задержался – с размаху засветил кулаком студенту в скулу.
Завязалась драка.
Александр невольно заторопился к ним. А Настя бросилась ему навстречу, схватила за руки. В деланно умоляющем голосе слышались кокетливые нотки:
- Александр!.. Саша! Помогите же! Разнимите же их! Они… Они сейчас покалечат друг друга!
Рослый луганчанин без особого труда отбросил студента от гимназиста, встал между ними:
- Охолоньте трошки, хлопцы. А то сильно петухов драчливых напоминаете. – Насмешливо кивнул: – Давайте: один – направо, другой – налево.
Оба тяжело дышали. Студент наклонился, поднял откатившуюся фуражку. Гимназист рукавом вытер разбитую губу:
- Попадёшься ты мне!
- Встретимся, а как же! – пообещал студент и зашагал прочь.
Гимназист, было, бросился за ним. Александр взял его за шиворот, легонько пнул в противоположную сторону:
- Тебе ж сказано: налево!
Настя прижала к щекам ладони…
Александр достал пачку папирос, закурил. Усмехнулся:
- Не жалко тебе их?
- Мне?.. Они сами!.. Они сами – оба! – влюбились в меня! И…
- И ты назначила свидание – троим – в одном месте и в одно время, – договорил за неё Александр.
Настя заносчиво дёрнула плечиками, вскинула голову:
- Вот ещё!.. Они сами! А я тебя ждала! Саша!.. Я ждала тебя!
Настина затея вполне понятна, – коли к голосу разума прислушаться.
Только в семнадцать лет сердце сильнее разума…
Ни у одной девчонки на свете нет таких синих-синих глаз…
И Александр не ушёл вслед за хлопцами. Спросил:
- Тебя проводить?
- Проводить?.. – Настя обиженно надула губки: – Ты всегда спешишь! Всегда у тебя дела! А я ждала! Думала, мы погуляем!
К завтрашним занятиям надо выполнить несколько сложных чертежей: кроме Калмыкова, никто не справился с предыдущим заданием, и теперь ребята надеялись на Александра. Четверокурсник Данила Меженин с усталым видом человека, преодолевшего непроходимые тернии трёх курсов Высшего Горного училища, предупредил желторотых птенцов-первокурсников: не сдадите Семилетову чертежи, – задаст в десять раз больше…
А в Настиных глазах колыхалась пролесковая синь…
И впереди – вечер и целая ночь: достаточно, чтоб сделать чертежи.
За зимою отзвенела ручьями весна, приближались летние каникулы.
Настя подняла глаза:
- Каникулы?.. Саша! У нас в гимназии выпускной бал! Ты просто не можешь уехать в свой посёлок! Мы с тобой будем танцевать! А потом будем кататься на лодке!
- Меня родители ждут. И на шахте тоже ждут: я обещал десятнику, что летом буду работать.
Настя знала, как нравятся Саше её большие синие глаза.
Сейчас постаралась, чтоб в них заблестели слезинки: очень похоже на озерца, полные грусти…
- Родители, шахта, работа... как там его... - десятник... – всё важнее, чем я… Я девчонкам сказала, что буду танцевать со студентом Горного училища… А ты – родители, шахта… десятник, работа. Тебе совсем не хочется поздравить меня с окончанием гимназии? Что ж… Уезжай. И мы не увидимся цело лето. Может, и осенью не увидимся…
Настя не ошиблась: всплеск синей-синей печали в её глазах подействовал на Сашу безотказно. Студент Горного училища Калмыков решил, что на день-другой можно задержаться в Екатеринославе: поздравить Настю с успешным окончанием гимназии ему очень хотелось.
На первый взгляд – гимназистки в наглаженных коричневых платьях и накрахмаленных белых фартучках казались совершенно одинаковыми… Но Настю Колесникову Саша отличил бы среди тысячи девчонок в форменных платьях и фартуках: она была самой красивой гимназисткой…
Мальчишки-первокурсники, вчерашние гимназисты, чуть удивлённо, а больше – равнодушно восприняли известие о том, что в Высшем Горном училище по вечерам проводятся обязательные занятия по танцам. То ли дело – физика, высшая математика, геология, минералогия… горно-заводская механика, горное искусство, горное законодательство! К чему тут танцы! Стёпка Авдеев презрительно отмахнулся:
- Учить, что ли, нечего… Хороши и без танцев будем: семь лет мак не родил, и голода не было.
А во время выпускного бала в женской гимназии студент Калмыков сполна оценил строгость Арсения Платоновича, преподавателя танцев: все любовались, как они с Настей танцевали вальс, и Настя очень гордилась, когда их называли самой красивой парой.
Настя танцевала так легко… и была такою невесомой, что Саше порой казалось: она вот-вот оторвётся от земли… и было счастьем – бережно удерживать её в своих руках.
А на прощание Настя шепнула:
- Возвращайся скорее. Я буду очень ждать тебя.
Дома рассказывал родителям про Екатеринослав, про училище, преподавателей и друзей… Маманюшка обняла Сашу, усмехнулась ласково и грустновато:
- Приехал студент наш… А сердце – не там ли… не в Екатеринославе оставил?
Александр покраснел: как же догадалась маманя… ровно увидела, что о Насте он вспоминает каждую минуту…
Про оставленное в Екатеринославе сердце не ответил. Лишь сказал:
- Я на шахту завтра. Хочу проходчиком поработать.
А за месяц каникул не только в проходке довелось поработать студенту. Фёдор Евсеевич, десятник, словно испытывал его – не хуже, чем на экзаменах в училище: то назначал его камеронщиком (старинная профессия в угольной шахте: камеронщик отвечал за отлив воды из шахты паровыми машинами), то отправлял рукоятчиком-машинистом на подъём… то ссылался на неожиданные срочные дела и велел студенту распорядиться работами в откаточном штреке (откаточный штрек в угольной шахте – это подземная горная выработка, предназначенная для транспортирования угля к шахтному стволу и на поверхность).
Студент справлялся, чем Фёдор Евсеевич был премного доволен:
- Вижу: штаны не даром трёшь на занятиях. В шахте – как у себя во дворе. Теперь, Александр Михайлович, знаешь, о чём тебе надобно подумать – в первую очередь?
- О чём же? – улыбнулся Александр.
- О женитьбе.
- Так я пока не собираюсь жениться, Фёдор Евсеевич. Дел студенческих очень много.
-Кто ж говорит: учёба – дело серьёзное, – кивнул десятник. – Я ж не про то, чтоб завтра под венец. Ты учись, – как положено. А девушку достойную присмотреть можно: чтоб ждала. Я тебе, Саня, так скажу… а ты послухай меня: лучших девок, чем у нас в Огнедарском, и искать нечего, – всё равно не найдёшь.
Самой лучшей… самой красивой была Настя Колесникова.
Александр вспоминал её слова: возвращайся скорее… я буду очень ждать тебя.
И сердце счастливо взлетало.
… Голубая лента в светло-русых волосах очень шла Насте.
И подол голубого, с кипенно-белыми кружевами платья красиво покачивался под ветерком.
Костя Фролов, студент юридического факультета, стоял в лодке. Снисходительно улыбнулся, протянул Насте руки:
- Никак, – оробели, Анастасия Владимировна?.. Вот уж не подумал бы, что на свете есть такое, чего вы боитесь. Помните ли, как мечтали вы об этом: летний день… пруд, лодка… И вот мы с вами – вдвоём. Можем кататься до самого вечера.
Настя отбросила назад волосы, шагнула в лодку:
- До вечера?.. Не много ли хотите, Костя? Позвольте это мне решить, – в зависимости от того, как вы будете себя вести. – Опустилась на узкую скамейку, кокетливо заметила: – Заодно и посмотрим… на вашу смелость и умение грести: я хочу на тот берег.
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 4 Часть 5 Часть 6
Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Навигация по каналу «Полевые цветы»