Почему сложная система языка, позволяющая выражать бесконечное множество мыслей с невероятной точностью, возникла только у людей? И для чего она была нужна нашим предкам? Удивительно, но один из ключей к разгадке, возможно, лежит вовсе не в области общения, а в каменных орудиях.
Животный мир полон звуков. Птицы поют сложные песни. Обезьяны предупреждают сородичей об опасности специфическими криками. Волки рычат. Но ни одно существо, кроме человека, не обладает полноценным языком. Языком с грамматикой, синтаксисом, огромным словарным запасом, позволяющим описать прошлое, обсудить будущее, выразить абстрактные идеи.
«Я думаю, язык заставляет нас чувствовать себя особенным видом», – отмечает Брайан Лерч из Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл. Это уникальное свойство порождает фундаментальные вопросы: как и почему язык эволюционировал? И почему это произошло лишь в одной эволюционной линии – нашей?
Одну из главных гипотез связывает зарождение языка с другим революционным навыком человека – изготовлением сложных каменных орудий. Психолог Шимон Эдельман из Корнеллского университета (Нью-Йорк) совместно с коллегой Ореном Колодни (ныне в Еврейском университете в Иерусалиме) предложил эволюционное объяснение.
Они считают, что язык мог начать формироваться примерно 1,7 миллиона лет назад. Именно в это время древние люди (предположительно Homo erectus) начали создавать изящные, симметричные каменные рубила – ашельские ручные топоры. Изготовление таких инструментов требовало множества точных ударов в строгой последовательности. Это далеко превосходило возможности любого современного животного, включая человекообразных обезьян, использующих простейшие орудия.
Эдельман и Колодни предположили, что места изготовления орудий стали первыми «школами». Новичкам требовалось обучение у мастеров. Как передать сложную последовательность действий – от выбора камня до финальной доводки? Протоязык, по их мнению, возник как инструмент наставничества. Учителя могли использовать звуки, жесты, а позже и простейшие слова для объяснения каждого шага. Это объясняет ключевую параллель: и создание сложных орудий, и язык требуют от мозга способности организовывать мысли, действия и символы в упорядоченные, структурированные последовательности. Язык эволюционировал как средство передачи опыта.
Эксперимент: без слов, но с указаниями
Однако около десяти лет назад эксперимент поставил под сомнение неразрывную связь языка и изготовления рубил. В 2014 году антрополог Шелли Патт из Университета штата Иллинойс и ее коллеги провели важное исследование.
Они привлекли 24 добровольца, не имевших опыта в архаичных технологиях. Задача – научиться делать ручные топоры у эксперта-каменотеса. Эксперимент был разделен на два этапа:
- Эксперт подробно вербально объяснял и комментировал каждый шаг процесса.
- Эксперт молча демонстрировал изготовление топора, лишь иногда указывая пальцем на ключевые моменты, чтобы привлечь внимание ученика.
Результат оказался неожиданным: оба метода обучения были одинаково эффективны. Участники обеих групп успешно научились создавать рубила. Это стало серьезным аргументом против идеи, что сложное изготовление орудий требовало развитого языка для передачи навыков.
Теория вторая: порядок в мыслях – ключ ко всему
Хотя эксперимент Патт ослабил позиции гипотезы Эдельмана о языке как необходимом инструменте обучения, он не отверг связь между инструментальной деятельностью и когнитивными способностями, лежащими в основе языка.
Патт сама придерживается мнения, что создание сложных орудий, таких как ашельские топоры, действительно было революционным когнитивным скачком. Этот процесс требовал от древних людей умения планировать, удерживать в уме последовательность множества шагов, контролировать исполнение и корректировать действия – то есть организовывать и упорядочивать свои мысли для достижения долгосрочной цели. Постоянная практика такого структурированного мышления, считает Патт, привела к значительному расширению областей мозга, ответственных за рабочую память.
Рабочая память – наша умственная «рабочая поверхность». Она позволяет временно удерживать информацию (например, шаги изготовления топора) и манипулировать ею (например, корректировать силу удара в зависимости от скола). Усиление рабочей памяти было критически важным.
Но Патт предполагает, что эволюция использовала этот новый когнитивный «инструмент» – способность структурировать мысли и действия – позже, для другой цели. Возможно, спустя сотни тысяч лет после расцвета ашельской технологии, наши предки адаптировали этот внутренний механизм упорядочивания для создания внешней системы коммуникации – языка. Почему? Потому что способность точно сообщать мысли, координировать действия в группе, делиться знаниями о ресурсах или опасностях давала огромное преимущество в выживании и размножении. Язык стал побочным продуктом когнитивных способностей, отточенных на камне.
Теория третья: внутренний диалог – двигатель эволюции?
Существует и радикально иная точка зрения, ставящая под сомнение саму идею, что язык эволюционировал прежде всего для общения с другими. Эта концепция, поддерживаемая влиятельным лингвистом Ноамом Хомским и его последователями, фокусируется на роли языка во внутреннем мире человека.
Согласно этой гипотезе, главная ценность языка – в его способности структурировать наши собственные мысли. Язык позволяет нам вести внутренний диалог, планировать действия, решать сложные проблемы, анализировать прошлый опыт, строить ментальные модели мира – все это внутри нашего сознания. Коммуникация с другими, с этой точки зрения, – вторичная функция, полезная надстройка.
Что же стало спусковым крючком? Хомский и его сторонники предполагают, что язык мог возникнуть внезапно и относительно поздно – возможно, всего около 70 000 лет назад. Причиной могла стать случайная генетическая мутация, вызвавшая масштабную перестройку нейронных сетей мозга.
Эта мутация дала мозгу принципиально новую способность – рекурсию (возможность вкладывать конструкции одна в другую, напримир комбинировать ограниченный набор элементов (слов, звуков) в бесконечное множество осмысленных выражений). Это не было медленной адаптацией к среде, а скорее когнитивной "революцией", мгновенно (по эволюционным меркам) наделившей наших предков уникальным инструментом мышления. Общение стало естественным следствием обладания этим внутренним инструментом.
Post Scriptum
Загадка происхождения человеческого языка далека от решения. Мы видим три предполагаемые причины его появления: одна через мастерские (Эдельман), другая – через развитие внутренней способности упорядочивать мысли для сложных задач, возможно, начатое изготовлением орудий (Патт), и третья – через внезапную нейробиологическую революцию, создавшую язык прежде всего как инструмент внутреннего диалога (Хомский).
Эксперимент Патт показал, что связь между каменными топорами и речью не так прямолинейна, как казалось. Гипотеза Хомского радикально отделяет генезис языка от материальной культуры, делая ставку на внутреннюю когнитивную функцию и случайность мутации. Если Хомский прав, то возникновение языка, хотя и не было магией, могло стать результатом удивительного эволюционного везения – одной "счастливой" мутации, навсегда изменившей ход истории.
Пока антропологи, лингвисты и нейробиологи продолжают поиски доказательств, ясно одно: язык, будь он рожден для общения, для мышления или для обучения ремеслу, остается самым волшебным и необъяснимым даром нашей эволюционной линии. Тайна его единственного появления на Земле продолжает будоражить умы.
-----
Смотрите нас на youtube. Еще больше интересных постов на научные темы в нашем Telegram.
Заходите на наш сайт, там мы публикуем новости и лонгриды на научные темы. Следите за новостями из мира науки и технологий на странице издания в Google Новости
