Наконец-то возвращаемся к повести «Первая любовь». Думаю, надо сделать некоторые выводы в разговоре о семье героя повести. Итак, что же получается в итоге?
То, что нельзя рассматривать описанную автором ситуацию как зеркальное отражение происходившего в семье Тургеневых, мне кажется, совершенно ясно.
В одном из комментариев к первым моим публикациям о повести мне встретилось упоминание о «статье на ту же тему», где приводились «слова Тургенева о том, что отец стоял перед матерью на коленях, умоляя о разводе и зная, что возлюбленная умирает от туберкулёза». Здесь у меня очень много вопросов, и, разумеется, не столько к комментатору, сколько к помянутой статье (хотя допускаю, что дурную шутку могла сыграть и память вспомнившего её). Я нашла достаточно много материала по теме жизненной основы повести, но больше нигде упоминаний о таких словах Тургенева не встретила, а потому вызывают они у меня недоверие.
Во-первых, - о разводе, который в ту пору был явлением весьма редким (очень часто в связи с этим вопросом поминается «Анна Каренина», однако напомню, что там события разворачиваются через сорок лет после времени, описанного в «Первой любви»). Во-вторых, хорошо известно, что княжна Шаховская пережила С.Н.Тургенева почти на два года, поэтому говорить об умирающей от туберкулёза возлюбленной вроде как не приходится. И, наконец, в-третьих, повторюсь, что нам неизвестны подробности того, как разворачивались отношения между Сергеем Николаевичем и княжной Шаховской: всё, чем мы можем располагать, заключалось в уже многократно цитированном письме Варвары Петровны, которое сохранилось далеко не полностью. Конечно, не читая упомянутой статьи (видела подобную «Вконтакте», с большим количеством фактических ошибок), трудно сделать выводы, но вполне допускаю, что автор её просто относится к числу «исследователей», которых, увы, немало среди пишущих на литературно-биографические темы (не раз уже о подобном писала у себя на канале, опровергая «великие открытия»); думаю, что автор статьи просто по-своему «расшифровал» строку из повести: «Он ходил просить о чём-то матушку и, говорят, даже заплакал, он, мой отец!» Добавило недоверия и сообщение о помещённом в данной статье «графическом портрете» Шаховской: никаких достоверных её изображений я не нашла – не рассматривать же всерьёз помещаемый с завидным упорством в статьях о Тургеневе портрет работы К.Е.Маковского, написанный, кстати, в 1910 году!
Напомню ещё записанные Н.А.Островской слова Ивана Сергеевича об отце: «Последние годы перед смертью он лежал почти недвижим», - они тоже не слишком сочетаются с происходящим в повести.
Поэтому обращаемся именно к тексту. Автор приводит удивительные слова Петра Васильевича: «Сам бери, что можешь, а в руки не давайся; самому себе принадлежать — в этом вся штука жизни», - а также рассуждение «что может человеку дать свободу»: «Воля, собственная воля, и власть она даст, которая лучше свободы. Умей хотеть — и будешь свободным, и командовать будешь».
Вероятно, именно так, по собственной воле, он выбрал когда-то свою судьбу, женившись по расчёту. Интересно его воспоминание о князе Засекине, который «проиграл всё свое состояние — и неизвестно почему, чуть ли не из-за денег, — впрочем, он бы мог лучше выбрать, — прибавил отец и холодно улыбнулся, — женился на дочери какого-то приказного». Очень занимают меня слова, что «он бы мог лучше выбрать»: значит, сам выбирал тщательно и, очевидно, между «сторонами» был заключён какой-то договор: не случайно мы наблюдаем, что отец героя соблюдает определённые правила поведения – так, после сцены прогулки отца с Зинаидой Владимир застанет дома почти идиллию: «Отец уже сидел переодетый, вымытый и свежий, возле матушкиного кресла и читал ей своим ровным и звучным голосом фельетон "Journal des Débats"». Он исправно выполняет обязанности хозяина, главы семьи (при первом посещении дома рассказчика Зинаидой с матерью «сидел возле неё во время обеда и со свойственной ему изящной и спокойной вежливостью занимал свою соседку»), и это, по-видимому, одно из условий договора.
Однако с первых же строк нам ясно, что семья лишь демонстрирует видимость семейного благополучия. «Матушка моя вела печальную жизнь: беспрестанно волновалась, ревновала, сердилась — но не в присутствии отца; она очень его боялась, а он держался строго, холодно, отдалённо» - вот истинная картина происходящего. Об отце нам скажут, что «он любил другое и насладился этим другим вполне», а мать мало заботится о сыне, потому что «другие заботы её поглощали». Для неё важно соблюдение сыном (а по всей вероятности, и мужем) законов общества, общение с Засекиными её не устраивает («Всё-таки они люди не comme il faut» или же замечание о «гризетках»), но особого беспокойства за сына мы не видим. Она может заметить, «что не любит, когда таскаются Бог знает где и Бог знает с кем», или напомнить о необходимости «готовиться к экзамену да заниматься», но Владимир тут же укажет: «Так как я знал, что заботы матушки о моих занятиях ограничатся этими немногими словами, то я и не почёл нужным возражать ей».
Когда раскрывается связь отца Владимира с Зинаидой, мне кажется, становится ясно, что для Петра Васильевича это не первая «история». Слова буфетчика, что «батюшка в этом разе осторожен» или что «произошла вся беда от безымянного письма; а кто его написал — неизвестно; а то бы как этим делам наружу выйти, причины никакой нет», по-моему, ясно показывают, что подобное уже бывало, однако в этот раз какие-то границы были перейдены. Возможно, сам Пётр Васильевич в этот раз увлёкся по-настоящему, что и сделало неосторожным «человека изысканно спокойного, самоуверенного и самовластного». Будет же подчёркнуто, что в этот раз «произошло нечто необыкновенное». От слуг Владимир узнает: «Матушка моя упрекала отца в неверности, в знакомстве с соседней барышней,.. отец сперва оправдывался, потом вспыхнул и в свою очередь сказал какое-то жестокое слово, "якобы об ихних летах", отчего матушка заплакала». Скорее всего, были нарушены условия давнего «договора».
Однако и здесь матушку героя беспокоит, похоже, в первую очередь, чтобы всё было «comme il faut»: не случайно же на следующий день, выгнав из дома Малевского, отец сумеет «упросить матушку не затевать истории», а она «велела даже поклониться княгине и изъявить ей сожаление, что по нездоровью не увидится с ней до отъезда».
И читатели, и исследователи часто спорят о том, кто и о чём (или о ком) говорит: «Вы должны расстаться с этой…» Конечно, могут быть самые разные толкования. Возможно, с моей точки зрения, либо «с этой мыслью» (тогда это говорит отец; я не думаю, несмотря на отдельные мнения, что «с этой» относится к матери Зинаиды»), либо «с этой женщиной» (тогда, конечно, перед нами слова Зинаиды о матери рассказчика; кстати, в экранизации говорит именно Зинаида, но это, конечно, вовсе не аргумент). Как разобраться? У автора сказано после упоминания о нетерпении отца: «Потом послышались слова: "Vous devez vous séparer de cette..."» А вот следующее дальше «Зинаида выпрямилась и протянула руку» (в ответ на что и последует удар хлыста) всё же, думаю, указывает на то, что говорит именно Зинаида (но настаивать не буду).
Потом, позволю себе напомнить, последует какое-то объяснение, нам неизвестное («Отец швырнул в сторону хлыст и, торопливо взбежав на ступеньки крылечка, ворвался в дом... Зинаида обернулась — и, протянув руки, закинув голову, тоже отошла от окна»). И, видимо, оно станет последним – дальше автор расскажет лишь о «чрезвычайно взволновавшем» отца письме, полученном им «за несколько дней до своей смерти» и, очевидно, ставшем причиной его «удара».
Ну, а выводы… Выводы пусть каждый сделает для себя сам. Первые критики образ отца не приняли. Рецензент «Московских ведомостей», к примеру, писал: «Герой повести лицо несимпатичное, хотя он и драпируется перед нами в каком-то испанском плаще и прикидывается человеком с железною волею; но, увы, этот господин с железною волею женился по расчёту и сквозь его изящные, аристократические манеры, соединённые с необыкновенным самообладанием, читатель ясно видит холодную эгоистическую натуру, которая служит только идее комфорта и собственного наслаждения».
А Т.А.Кузминская в своих воспоминаниях записала слова Л.Н.Толстого: «Любовь юноши и есть, и была настоящей, сильной любовью, которую переживает человек лишь раз в жизни, а любовь отца - мерзость и разврат».
А о «любви юноши» – в следующий раз…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
