Собираясь сегодня начать разбор «Первой любви» Тургенева и подбирая материал, столкнулась с несколькими неожиданными фактами, на которых хочу остановиться.
К первой статье получила комментарий к словам, что нет портрета Шаховской: «Где-то, в статьях на ту же тему, попадался её графический портрет. Похожа на Печерникову». И.В.Печерникова, как известно, сыграла Зинаиду в экранизации повести (о фильме я пока писать не буду: видела его очень давно, позже не пересматривала, сейчас скачала и посмотрю обязательно, после чего уже смогу что-то сказать). Не знаю, что́ имел в виду автор комментария. Возможно, кто-то изобразил княжну, исходя из образа кино-Зинаиды. Мне в статьях о ней чаще всего попадается вот это изображение:
Однако оно никакого отношения к княжне Шаховской иметь не может: автор его - К.Е.Маковский, родившийся в 1839 году, то есть через три года после смерти Екатерины Львовны.
Есть и ещё одна «интрига». Википедия (и в данном случае я ей верю) сообщает: «Сведения о Екатерине Львовне отрывочны, и её нередко путают с писательницей Екатериной Александровной Шаховской». И это действительно так. Получается почти детективная задача, которую я, не будучи ни Шерлоком Холмсом, ни Ниро Вульфом, разрешить не в состоянии.
Вот, казалось бы, очень солидное издание - «Русский биографический словарь» в 25 томах, издававшийся Санкт-Петербургским Императорским Русским историческим обществом под наблюдением его председателей А.А.Половцова, а затем великого князя Николая Михайловича с 1896 по 1918 год. В 22 томе помещена заметка о Е.А.Шаховской, где указано: «Писательница первой половины XIX века, помещавшая свои произведения преимущественно в периодических изданиях. Год рождения неизвестен. Скончалась в 1848 г.» И добавлено: «Её произведения: отрывок из повести "Людмила" ("Молва", 1832 г., № 32), названный издателем первым опытом дарования юной сочинительницы; К М.Н.З(агоскину), "Молва" (1832 г., № 45); "Сновидение. Фантасмагория", М., 1832 г., 12°, посвящённая: "Моей отчизне"». Но тут же дано примечание: «Существует версия, что стихотворение к М.Н.Загоскину и поэма "Сновидение" принадлежат перу княжны Екатерины Львовны Шаховской».
Википедия же радует «открытиями чудными» (вернее, чудны́ми): приведённые мной выше сведения о произведениях Шаховской предваряет заметкой: «О её детстве информации практически не сохранилось, да и прочие биографические сведения о ней очень скудны и отрывочны; известно лишь, что родилась она в 1777 году и приходилась двоюродной племянницей драматурга князя Александра Александровича Шаховского, который и привил ей любовь к литературе». Вообще-то племянницей драматурга обычно называют как раз Екатерину Львовну; родился драматург тоже в 1777 году – мог ли «привить ей любовь к литературе»? А если дата рождения (её указывают и другие источники) верна, то давайте посчитаем, сколько лет было «юной сочинительнице». Не многовато ли для «первого опыта»?
Современные литературоведы, как правило, поддерживают версию авторства Екатерины Львовны. Вот, кстати, обложка издания. «Сочинение княжны Екатерины Шаховской» - а какой именно?
Если мы начнём читать поэму (каюсь, прочла не слишком внимательно: сейчас подобное воспринимается, мною во всяком случае, уже с трудом), то в эпилоге сможем увидеть:
Не хвала с красой обманчивой
Мне светлела упованием;
Не желание бессмертия
Увлекало думы юные!
Полагаю всё же, что о «думах юных» скорее могла писать восемнадцатилетняя Екатерина Львовна, нежели Екатерина Александровна, которой, видимо, было к моменту выхода поэмы уже пятьдесят пять. Но кто знает…
Так что так и останется для нас княжна Шаховская таинственной незнакомкой. А вот её литературное воплощение…
Очень интересно, что герой-рассказчик понимает чувства Зинаиды именно при помощи поэзии. Она попросит героя: «Прочтите мне "На холмах Грузии"», - а затем скажет: «"Что не любить оно не может", — повторила Зинаида. — Вот чем поэзия хороша: она говорит нам то, чего нет и что не только лучше того, что есть, но даже больше похоже на правду... Что не любить оно не может — и хотело бы, да не может!» И он долго будет мучиться, обдумывая эти слова, а затем поймёт: «Боже мой! она полюбила!»
А немного позже мы убедимся, что и сама Зинаида одарена поэтическим воображением, когда она станет фантазировать: «Я бы представила… целое общество молодых девушек, ночью, в большой лодке — на тихой реке. Луна светит, а они все в белом и в венках из белых цветов, и поют, знаете, что-нибудь вроде гимна… Вдруг — шум, хохот, факелы, бубны на берегу... Это толпа вакханок бежит с песнями, с криком. Уж тут ваше дело нарисовать картину, господин поэт... только я бы хотела, чтобы факелы были красны и очень бы дымились и чтобы глаза у вакханок блестели под венками, а венки должны быть тёмные. Не забудьте также тигровых кож и чаш — и золота, много золота… Где? На плечах, на руках, на ногах, везде. Говорят, в древности женщины золотые кольца носили на щиколотках. Вакханки зовут к себе девушек в лодке. Девушки перестали петь свой гимн — они не могут его продолжать, — но они не шевелятся: река подносит их к берегу. И вот вдруг одна из них тихо поднимается... Это надо хорошо описать: как она тихо встаёт при лунном свете и как её подруги пугаются... Она перешагнула край лодки, вакханки её окружили, умчали в ночь, в темноту... Представьте тут дым клубами, и всё смешалось. Только слышится их визг, да венок её остался на берегу» (именно эта импровизация заставит героя окончательно решить: «О! она полюбила!»).
Исследователи подчас указывают на «перекличку» импровизации Зинаиды с содержанием «Сновидений». Признаться, я не очень это заметила. В поэме нет ни вакханок, ни «общества молодых девушек»; героине её, которая «по морю одна плыла ненастной порою» и была выброшена волной на берег, является «Дева рая» и совершает с ней фантастическое путешествие, обещая:
Ты увидишь Россов славу,
Как светило лучших дней
Бесконечну, величаву,
Средь блистающих лучей.
А дальше будут постоянно меняющиеся картины. Отсутствует в фантазии Зинаиды и то, что позволило критику назвать произведение Шаховской «фантастической поэмой» с «чувством искреннего патриотизма». В повести Тургенева мы видим лишь смятение чувств героини. Правда, иногда мне кажется, что биографы ещё менее внимательно, чем я, читали творенье Шаховской. Как иначе объяснить вот такой пассаж: «С детской непосредственностью рассказывает княжна о том, какое смятение вызвала любовь у её героини, как велика у нее решимость отстаивать свое чувство против целого мира.
Что голос осуждений света?
Глагол ничтожной суеты!
Я не хочу его привета
И презираю клеветы!»?
Дело в том, что в фантасмагории строки эти произносит некий «Поэт», «Певец» (написано именно так, с заглавной буквы), возносимый чудной Девой на небо, и если прочесть его достаточно большой монолог до конца, то мы увидим:
Давно забыл восторги я,
Давно отвык я от привета! — прошу отметить мужской род произносящего!
Поэтому повторюсь: не будем фантазировать!
Анализируя повесть, я, конечно, вынуждена буду (и, видимо, не раз) возвращаться к её жизненным истокам, но… До следующего раза!
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Путеводитель" по тургеневскому циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь
