Найти в Дзене
Полевые цветы

Анюткина шахта (Часть 8)

Смена выдалась нелёгкой: быстро прибывала вода – не успевали поднимать на поверхность полными бадьями. Да ещё и кровля угрожающе затрещала: нескольких шахтёров пришлось спешно перебросить в помощь крепильщикам.

Вышло так – уж не впервые… – что срочными работами по водоотливу и укреплению шахтной кровли инженер Аверин и Захар распоряжались вдвоём. Понимали друг друга без слов – лишь по взглядам, по кивку головы… казалось, – по стуку сердца… Будто несколько минут назад не катались в ожесточённой драке среди осколков угля, будто у обоих не были рассечены брови, не кровили глубокие ссадины, не светились под глазами синяки…

А поднялись на поверхность – не сговариваясь, устало опустились рядом на заросли спорыша у самой шахты. Молчали, одинаково прикусывали какие-то горьковатые стебельки…

Захар шевельнул плечом, поправил разорванную в драке старую косоворотку. Исподлобья взглянул на инженера:

- Тебе… Анютка зачем?

Владимир покосился на почти оторванный рукав своего рабочего пиджака, потрогал разбитую бровь. Негромко ответил:

- Если скажу, что люблю её, – тебе полегчает?

-Любишь… – усмехнулся Захар. – Тебе в Питере барышень мало?

- Я не в Питере. И – таких нет.

- А тебе зачем – такая?..

- Затем, что люблю её.

-Сам себе… словам своим веришь?

-Я люблю Анну, – повторил инженер Аверин.

-И много знаешь – про любовь-то? – насмешливо сощурился Захар. – Увидел бутон… Понравился он тебе, захотелось сорвать – чтоб насладиться свежестью… и полураспустившейся красотой. А потом… Бездумно под ноги бросишь… да растопчешь без жалости. Вот и вся любовь твоя.

-Анна женой моею будет.

Захар смотрел в небо, провожал взглядом облака, что белогривыми жеребятами убегали туда, где сливались небо и степь. Словам Аверина не удивился.

-Помнишь, Владимир Андреевич, разговор наш… недавний. Говорил ты про то, что мне бы на горного инженера выучиться. А ответ мой помнишь? Не того отца я сын, и внук-правнук не тех дедов-прадедов, чтоб в Горном Кадетском корпусе учиться. А теперь скажу тебе те же слова: не тех родителей ты сын… не тех дедов-прадедов внук, чтоб на Анютке жениться. Ладно, – шахту её именем назвал… А про то думал ли… жених, – как в Питер, к своим, привезёшь Анютку?.. Думал ли про то… Скажем, – как верба не примется на песке раскалённом, так и Анюта не приживётся в Питере твоём?

-Интересно говоришь, Захар Тимофеевич… И горный инженер из тебя толковый вышел бы. А Анюта… Пусть она сама выберет, кто люб ей.

Губы Захара тронула чуть приметная улыбка:

-Она давно выбрала – меня. Ещё в детстве меня выбрала, – когда с подружками в куклы играла.

Аверин поднялся. Захар тоже встал, сожалеюще покачал головою:

- На чертей мы с тобою похожи, Владимир Андреевич. На Донец?

-Придётся, – Владимир взъерошил волосы. – И ещё скажу тебе, Захар. Нам с тобою работать вместе. Вместе в шахту спускаться. Вижу я: шахту ты сердцем чувствуешь. Спаси Христос, что помогаешь мне, – словом, делом… советом нужным. Пусть это неизменным будет. А ежели драться…

- То не в шахте, – с неожиданно застенчивою улыбкой продолжил Захар. – Чтоб не так, как нынче… Пока дрались мы, – мужики, вместо того, чтоб горюч-камень рубить, глазели на нас… будто на бой петушиный. Сколько за это время можно было угля отгрузить!

Владимир Андреевич тоже улыбнулся:

- Подсчитаешь, – сколько бадей с углём подняли бы наверх?..

- Надо будет, – подсчитаю.

Аверин протянул Захару руку:

-Воля твоя, Захар Тимофеевич… А я назначаю тебя старшим в смене.

Захар молча пожал руку Владимира.

… Софья Дмитриевна не ошиблась, когда сказала Катеньке о своей невесёлой догадке:

- Не думаю, что Владимир Андреевич прочитал твоё письмо: так равнодушно он сунул конверт в карман… вероятно, – тут же забыл о нём.

Так и случилось…

Лишь сегодня инженер Аверин наткнулся на смятый конверт, что до сих пор лежал в кармане пиджака.

Пробежал глазами письмо…

Оттого ли, что так долго оставалось оно не прочитанным… или из-за чувства вины, – только как-то по-особенному был тронут Катиными строками, в которых и грусть, и надежда девичья.

До полуночи – уж свеча догорала… – сидел за столом над чистым листом бумаги, искал нужные слова.

О большеглазых ромашках, что бесстрашно водят хороводы у самого спуска в шахту, о том, как маковым цветом колышется зорюшка над Северским Донцом… о пресном и чистом запахе свежевырубленного угля Катенька уж не раз читала в его редких письмах… Владимир понимал, каких слов она ждёт. А он по-прежнему не отвечал на её признания, – словно не замечал их… Не отвечал, чтоб не давать ей напрасной надежды.

Сжал ладонью лоб: снова писать о васильках и ромашках?..

Катя душевно благодарила его за столь выразительные описания степи и балки… писала, что даже слышит запах полыни, когда письма его читает…

Но – ждала других слов… Самых заветных, самых сокровенных.

Тех, что, должно быть, так и останутся не написанными… и – не сказанными.

Письмо получилось коротким и сухим, – чтоб никакой надежды между строками:

- Екатерина Павловна!

Я признателен вам за чувства.

Только другую люблю.

Простите.

Будьте счастливы.

… Анютка осторожно коснулась глубокой ссадины ниже Захарова виска. Не спросила, – ровно горестно догадалась:

- С инженером Авериным дрались…

-А ты… откуда знаешь про то? – удивился Захар.

-Да как же не знать мне… Коли он шахту моим именем назвал…

- Значит, и про это знаешь… Что ж: люб он тебе?

- Нет, Захар Тимофеевич. Слово моё неизменное: один ты мне люб.

Захар незаметно перевёл дыхание, бережно сжал Анюткину ладонь… Анюта подняла глаза:

- Я о шахте сказать тебе хочу, Захарушка.

- О шахте?..

Помнишь, – ты рассказывал… Рассказывал батюшке моему про угольный столб, что удерживал шахтную кровлю, а потом глубокая трещина пошла по нему… И вы с инженером успели, – своими плечами держали столб, чтоб не рухнул он… а вместе с ним и кровля.

- Ну?..

- А мне перед этим, Захарушка… – то ли во сне привиделось… то ли сердцем почувствовала, что нынче так и случится в шахте.

- Это… как же, Анютка?

- Вот так, как говорю. И в шахте я ни разу не была… А будто наяву услышала, как затрещал столб… Как вы с Владимиром Андреевичем одновременно бросились к нему, – чтоб удержать… не дать кровле обрушиться.

- Что ж не сказала мне, – перед сменой-то? Знал бы я про то, – сказал бы Аверину, что надобно укрепить кровлю дубовыми брёвнами, – Захар улыбнулся, а по спине будто мурашки пробежали: вспомнил, как они с Владимиром Андреевичем, не сговариваясь, вполголоса читали Отче Наш… Должно быть, в ту смену оставалось несколько мгновений – до того, что никто из шахтёров не поднялся бы на поверхность…

- Так я, Захарушка, сама себе не поверила. Да и ты – разве поверил бы словам моим? Откуда мне знать-то – про столбы ваши угольные да про дубовые брёвна, что кровлю шахтную удерживают!.. Лишь потом, когда вы с батюшкою разговаривали про это, – сердце у меня ровно инеем холодным да колючим покрылось.

- Не бойся, Анютка. Со мною ничего не случится. Помнишь, – ты сказала, что будешь ждать меня из шахты? Вот потому и ничего не случится со мной.

Фото из открытого источника Яндекс
Фото из открытого источника Яндекс

Продолжение следует…

Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5

Часть 6 Часть 7 Часть 9 Часть 10 Часть 11

Окончание

Навигация по каналу «Полевые цветы»