Глава 22. Рыбалка
Двейн Рейни. 7 — 8 Марта
— Привет! Как дела? — спросил Бек таинственным шёпотом, заглядывая в его кубик, утрированно изображая осторожность.
— Всё замечательно, идём ко дну, — ответил Рейни, не отрываясь от компьютера.
Несколько дней погрязли в какой-то мелкой суете: бессмысленное собрание, инструктажи, курсы и прочая муть, которая случается регулярно и отнимает чудовищное время. У Рейни не было ни минуты заняться тем, чем он хотел. Около четырех, когда он только-только наконец сел за компьютер, появился Карл.
— Отлично! Пошли в спортзал.
— Что?
— Как давно ты посещал это мерзкое заведение?
— Э… Не помню.
— Вот именно! Потому мы идем сейчас!
— У меня нет спортивной одежды! — попытался сопротивляться Рейни.
— Поэтому у меня есть запасное. И не спорь! — решительно заявил Бек, и настойчиво пошлёпал Рейни по плечу.
— Запасное?! Чтобы я потом в пропотелых трусах сидел остаток дня?
— Вспомнишь детство. Тем более, что остатка дня почти не осталось!
— Гад ты все-таки!
Рейни вздохнул, откидываясь на спинку кресла и конструируя отказ в голове, но нависая сверху Бек твердо сказал:
— Не выйдет!
Около часа они мучали тренажёры, и измотанный Рейни хотел уже уйти, но Бек затащил его на ринг. Спарринг длился очень недолго. Вернее, он закончился сразу. И после молниеносного полёта и ослепительной вспышки в мозгу, Рейни обнаружил, что упирается лицом в плотный упругий мат, пахнущий потными ногами и антисептиком, его правая рука заломлена за спину, а Бек придавливает его сверху всем телом.
— Ну что, сдаешься? — пропыхтел он ехидно в самое ухо.
Боль была настолько сильной, что Рейни стал шлёпать свободной ладонью по мату.
— Сдаюсь, — прохрипел он, безуспешно пытаясь разблокироваться.
Бек отпустил его и сел рядом. Рейни перевернулся на спину и какое-то время тяжело дышал, глядя в потолок, потом пробормотал:
— Я стар… Я очень стар…
— Завтра едем на рыбалку, — ответил Карл и добавил тише после паузы, — без телефонов и записывающих устройств.
Рейни помолчал, осмысливая, наконец спросил:
— А как ты проверишь, будешь обыскивать?
— По крайней мере, теперь я знаю, что смогу, — ухмыльнулся Карл.
— Все-таки ты гад! — сказал Рейни беззлобно и сел со второй попытки. — Кто мне позволит в рабочий день? У меня не осталось отгулов.
— Во-первых, это неправда, отгулы у тебя есть. Во-вторых, это будет четверг, то есть почти пятница, которая как бы не совсем и рабочий день, в-третьих всё улажено. Официально мы работаем на дому, а неофициально с разрешения начальства отмечаем мой день рождения.
— Хорошо, — сказал Рейни, — я сделаю вид, что забыл, что твой день рождения через полгода.
— Ну хорошо, тогда празднуем счастливый конец моей несчастной семейной жизни. Всё подписано, всё закончено. Точка невозврата пройдена. Капут.
— Даже не знаю, что сказать, — ответил Рейни.
— Скажи «поздравляю». Всё-таки три года мучений и жуткие деньги!
— А Саймон? — спросил Двейн.
— Почти соломоново решение, — печально вздохнул Карл, — поделили на три части. Две ей, одну мне. В смысле в будние дни она ему промывает мозги, а в выходные я пытаюсь его отхаживать. В общем не важно. Важно, что я отпросил тебя у начальства. И завтра в семь я за тобой заеду.
— В семь?! — ужаснулся Рейни.
— Что? В шесть?
— Ты с ума сошел! Дай поспать!
* * *
Утро встретило серой сыростью. Озеро, окружённое лесом, уже очистилось ото льда, часть берега тоже оттаяла; обнажилась жёлтая трава. Деревья стояли голые, но почки уже набухали. Стая гусей лениво гуляла по берегу, но увидев гостей испугалась. Оглядываясь и издавая гортанные звуки, птицы медленно ушли в воду.
Рейни устроился на бревне на берегу, закутавшись в куртку и шарф, глубоко надвинув капюшон на брови и спрятав руки в карманах. Рыболовные снасти лежали у его ног даже не распакованные.
Бек бродил по берегу и время от времени бросал наживку и сматывал спиннинг. Рейни ждал, когда ему это надоест. В конце концов, счастливый Бек продемонстрировал издалека небольшую форель, бьющуюся на крючке, на что Рейни брезгливо поморщился. Бек снял рыбу с крючка и отпустил её обратно в воду.
— Попробуй, это забавно!
— Разорви себе губу, а потом говори, что это забавно… Бедная рыба, что она тебе сделала?
Бек усмехнулся, садясь рядом и доставая термос из рюкзака:
— И этот человек обучен стрелять по людям… Сколько ты уже застрелил?
— Так это же люди! И они как правило в тебя стреляют, — ответил Рейни, но он кривил душой. Для него это всегда было проблемой. — А бедная рыба просто тут живет.
— Я не буду спорить, — бодро ответил Бек, — хотя у меня есть чем. Кофе?
— Да, пожалуй.
Бек достал бумажные стаканы и начал разливать кофе из термоса.
— И кстати расскажи, — добавил Рейни, — почему начальство тебя науськало провести со мной воспитательную работу и чего оно в конечном итоге добивается.
Бек чуть не пролил кофе и удивлённо поднял белесые брови. Рейни продолжил:
— А потом расскажи, что лично ты хочешь мне рассказать такого, о чём начальство не просило мне рассказывать, и ради чего собственно ты согласился.
Бек какое-то время рассматривал его в упор с открытым ртом, потом закрыл рот, протянул ему стакан, налил себе и повернулся к озеру. Он долго молчал отпивая кофе и глядя в свинцовую воду. Наконец повернулся и спросил слегка картинно:
— И с чего ты это взял?
— Потому что я тебя немного “обыскал” и пришёл к некоторым интересным выводам, — ответил Рейни.
— Гад ты всё-таки, — ответил Карл улыбаясь.
— Всегда пожалуйста, — ответил Двейн салютуя стаканом.
Бек достал завернутые в фольгу сэндвичи из рюкзака и протянул один Рейни. Затем начал разворачивать второй, зажав стакан с кофе между коленями.
— Хорошо, — сказал он откусывая хороший кусок. — Я тебе расскажу, если ты мне скажешь, почему ты решил, что начальство меня послало.
— Потому что ты не часто приглашаешь меня на рыбалку, тем более знаешь, что я не ловлю рыбу. Значит всё это неспроста, — Рейни зевнул. — Потому что ты достаточно искренний мужик и потому тебя легко «читать». Хороший оперативник и плохой политик.
Они оба помолчали занятые бутербродами. Потом Рейни продолжил:
— Однако и тебе бывает что-то надо, потому тобой всё же можно управлять. До некоторой степени. Но ты строптив и любишь держать фигу в кармане. Просто в порядке компенсации. Потому ты с одной стороны согласился выполнить поручение, чтобы получить свои бонусы у начальства и показать лояльность, с другой стороны у тебя есть свои планы, которые ты явно намерен реализовать. Тебе предложили повышение или это поручение не очень большого масштаба?
Карл задумчиво смотрел вдаль. Потом вздохнул.
— Мне предложили повышение.
— Всё так серьёзно?
— Повышение с переездом на периферию. И вообще, жизнь это сплошная политика.
— Только если ей позволять.
— Жизнь это политика. Жизнь в силовых структурах это вдобавок политика на выживание, потому что здесь действует закон волчьей стаи. Хочешь жить свободно от политики, иди сажать цветы.
— Можно и капусту. Был один римский император, который... Сдувайся, я по пятницам не воюю. — Рейни замолчал, заканчивая сэндвич и запивая кофе.
— Сегодня четверг.
— Ну почти пятница, — улыбнулся Рейни.
— Окей, — ответил Бек.
Он видимо ожидал словесной баталии, а поскольку её не случилось, запал прошёл вхолостую, и он чувствовал себя дискомфортно. Он прикончил бутерброд, смял обёртку и швырнул в рюкзак.
— Эта буря в стакане, — продолжил Рейни, — относится к твоей персоне или моей? Или это последствия митинга?
— Буря в стакане… Скорее бурление в унитазе… — задумчиво ответил Бек, надевая перчатки. — Всё очень забавно и странно. После того митинга она меня пригласила... Ну ты знаешь, её любимые беседы с глазу на глаз… Проблема только в том, что это было как-то не по расписанию…
Да, Барбара Брейди любила беседы с глазу на глаз. Эту практику она использовала регулярно. Раз в месяц словно ненароком заглядывала в кубик то к одному, то к другому, чтобы задать какой-то мелкий вопрос. Потом так же якобы ненароком говорила сладким голоском: «Ах, это так интересно! Зайдите ко мне на пару минут, это надо обсудить подробнее!» И долго с пристрастием выспрашивала мысли и чувства про очередное дело, про сослуживцев, про настроения в офисе. И порой вытягивала много сплетен и информации. Рейни считал, что таким образом она «расследовала» большинство дел, задавая опытным оперативникам наводящие вопросы, а потом восклицая: «Да, да, именно так я и думала!», и что «а вот тот-то говорит, что было так-то и так-то», и выслушивала ответ, чтобы потом его использовать с беседах с вышестоящим начальством и доказать «свое мнение». У неё была великолепная память. И если кто-то потом возмущался, что она приписывает себе чужие мысли и идеи, то как правило доказать это было очень трудно, а у возмутителя спокойствия сразу находился тайный порок, который становился явным, и на него обрушивалась масса проблем. После чего человеку предлагали тихо перейти в другое место на другом конце страны, и как правило он соглашался; дело разрешалось, и покой восстанавливался.
Рейни ненавидел такие беседы. Вёл себя под настроение. Чаще всего сидел с деревянным лицом, отвечал односложно, игнорируя попытки перевести беседу на задушевный лад. Изредка у него было настроение получше, он шёл на разговор, напускал дыму, бросал пару комплиментов, незаметно переводил тему на неё и сам начинал тянуть информацию. И как человек самовлюбленный, она очень любила говорить о себе и своей роли в текущих событиях. И тогда она невольно выдавала многое.
— Так вот, — продолжил Бек, — было это как-то не по плану и потому выбило меня из колеи. Сначала она очень долго беседовала на тему атмосферы в коллективе, и так меня достала, что я чуть было не брякнул, что лучший способ исцелить коллектив это избавить его от себя самой. И всё ждал, о чём же она хочет у меня узнать. Оказалось, что ей не нравятся Рейни и Дубчек. В частности, вытягивают глупые старые практически раскрытые случаи, надумывают всякие странности, которых не может быть… Как можно например учитывать, что человек выигрывает в казино или лотерею, и зачем вообще поднимать разговор о таких странностях?! Абсурд!
Рейни приподнялся и открыл было рот, но Бек остановил его жестом:
— Да, да, я тоже заметил, хотя признаюсь не сразу. Дай мне досказать. Когда долго разговариваешь с Барби, мозговые способности куда-то испаряются, честно скажу. Приходится потом долго восстанавливаться. Так вот беседа продолжалась еще долго; она посетовала на твои семейные проблемы, которые видимо вытащила у Лоры…
— С-c-cука… — с чувством пробормотал Рейни.
— И на твое пристрастие, прости сердечно, к алкоголю…
— Мразь, — добавил Рейни ещё более мрачно.
— Потом перевела разговор на меня и спросила, как я отношусь к возможности карьерного роста и не хочу ли наконец получить серьезную самостоятельную работу в качестве руководителя следственной группы? Для начала на периферии в одном из южных штатов. И, после нескольких лет вялой борьбы с траффиком наркотиков и детей, уже въехать обратно в столицу с повышением, опытом руководящей работы и знанием местной специфики.
Бек помолчал и продолжил.
— Я ей напомнил, что к сожалению привязан к остаткам моей семьи и не могу уехать. Кэролл ни за что не согласится на переезд, а я не хочу оставлять сына. Но она была сама забота и нежность, и объяснила мне, что при желании все проблемы решаемы, и что она может посодействовать, найти механизмы… И что ей очень нужны доверенные люди на местах, и она будет усиленно способствовать моему карьерному росту в будущем. Потом ненароком упомянула, что хоть у Рейни есть свои проблемы, но есть и свои несомненные таланты, и если бы он хотел, то мог бы пойти тем же путем, так как она собирается послать несколько человек из департамента на места, чтобы поднимать местную оперативную работу…
— Нас обоих с глаз долой? — задумчиво пробормотал Двейн, — Ну меня понятно, а тебя за что?
— После чего, — утрированно растягивая слоги сказал Карл, словно не замечая вопросов, — она предложила мне прокатить тебя, «вы же друзья», с ветерком на природу, «ах, ему же так нужен свежий воздух! Он так переутомляется!» и провести добрую беседу о смысле жизни, о душе… Я сказал, что в выходные я не могу, так как это моя очередь общаться с сыном. И она дала мне, вернее нам, денёк среди недели…
Бек горделиво подбоченясь посмотрел на Рейни и добавил:
— Выгулять, покатать тебя и расспросить о настроениях. Не хочешь ли ты повышение с переездом в гости к агенту Пендегасту, в Новый Орлеан. Большая зарплата, прекрасный климат, море, солнце…
— Жуткая жара, дожди и ураганы…
— Да, летом жарко, но ты и тут живёшь при кондиционерах.
— Акулы, крокодилы…
— Ты всё равно не ходишь на рыбалку.
— И агент Пендегаст своё имение продал и шатается по Тибету. Что там было про лотерею? Ни в одном из этих двух дел…
— Да, я тоже заметил. После. Пару часов я приходил в себя, однако в конце концов меня это тоже долбануло. Лотерея! Вы ничего не говорили про лотерею. И тогда я вспомнил!
Бек встал и сделал несколько шагов к озеру, Рейни пошёл следом. Ветер усиливался; серые облака хмурились, как перед дождём. Стая гусей, отплывшая достаточно далеко от берега, внезапно захлопала-захлопала крыльями, с криками взлетела с поверхности серого озера и поплыла над деревьями вдаль. Рейни проследил за ней глазами и снова повернулся к Беку. Тот сказал:
— Давай сделаем так. Сначала я тебе расскажу одну историю, а потом... Ну всё остальное.
Он вздохнул, допил остатки кофе и начал:
— Лет этак… О, чёрт, как время летит! Наверное шестнадцать… Я только поступил в контору, в местное отделение в Филадельфии; и тогда это расследование уже завершилось. То есть я его практически не застал, только отголоски. Но оно было на слуху в отделе и выплывало периодически, и я из любопытства прочитал материалы дела…
История началась, когда в одном госпитале скончалась одинокая пожилая пациентка. Доза снотворного, которое ей ввели, превышала предписанную в десятки раз. Дело внутри госпиталя признали ошибкой медперсонала, хотя конкретной виновной персоны так и не нашли. Медсестра, которая в тот вечер вводила лекарство, предъявила использованную упаковку и ампулу, всё соответствовало предписанной дозе. Кто снабдил пациента «добавкой» было неясно. Тщательное расследование не дало результатов.
Через три месяца ещё один пациент скончался в подобных обстоятельствах. Он тоже долго и мучительно болел, к тому же страдал депрессией, и потому заподозрили, что он мог уговорить кого-то ему «помочь». Расследование не дало особых результатов и вообще постепенно затихло, тем более, что и родственники не стали судиться с госпиталем. Было ощущение, что их вполне устраивает такой исход ситуации. И только когда ещё через пару месяцев третий пациент умер похожим образом, клиника забила тревогу по-настоящему и нехотя привлекла полицию. Следом подключились федералы.
Понятно, что из-за проволочек много времени было упущено. Тем не менее, рассматривая последний случай по горячим следам, следователи обнаружили несколько ампул именно этого снотворного в мусорном контейнере в одном из кабинетов соседнего отделения. На упаковках нашли отпечатки пальцев аптекаря и медсестры. Аптекарь после агрессивного допроса признался, что приторговывал лекарствами налево, пользуясь некоторыми лазейками в отчетности, но клялся, что в последнее время никому не выдавал это лекарство. Следствие внесло его в топ-лист подозреваемых.
Медсестра Лайза Кемпбелл, которой принадлежали вторые «пальцы», тоже попала в этот топ-лист. Изучение графика её дежурств показало, что все случаи смертей происходили во время её дежурств. Конечно, было не понятно, что могло послужить мотивом подобных преступлений. Следствие предположило, что родственники пациентов могли договариваться с медсестрой, чтобы она «сократила» страдания и улучшила своё финансовое положение. Не всё сходилось в этой версии; ведь в первом случае больная была одинока, но тем не менее это гипотезу приняли за рабочую. И следствие стало изучать личную жизнь и финансы подозреваемой.
Личная жизнь… Долгие годы она состояла из дома, трёх кошек и телевизора. Лайза была некрасивой и очень полной. Ей было тридцать девять лет, и тридцать шесть из них она была девственницей. А вот то, что происходило последние годы, вызвало особый интерес у следствия. За три года до событий, в госпиталь попал джентльмен, снимавшийся когда-то в кино в детском возрасте, а потом много лет бывший популярным телеведущим, но в конце концов спившийся, разорившийся и сошедший с экранов. Так сказать стареющая знаменитость, закатившаяся звезда. Попал он из-за проблем с сердцем и печенью на почве хронического алкоголизма. Как получилось и почему — история умалчивает, однако возникший между этим господином и медсестрой роман был полным потрясением для всего госпиталя. После выписки, «звезда» переехала к Лайзе и они счастливо прожили вместе два с лишним года и в конце концов тихо расстались.
Но дальше было ещё интереснее. Сразу после этого у Лайзы приключился роман с доктором отделения. Это был не просто доктор, а местная знаменитость. Он был красив и представителен, жутко популярен. К нему записывались на приём за недели. И у него была обворожительная молодая жена, потому возникший любовный роман, как участники ни старались его скрывать, стал сенсацией госпитальных сплетен. Персонал был в полном шоке. После ареста Лайзы некоторые «посвящённые» высказывали мнение, что супруга доктора «подставляет» свою соперницу, убивая пациентов. Полиция и ФБР не восприняли эту версию серьезно — и главным образом потому, что версия «убийство за плату» в их глазах получила подтверждение. Финансовая ситуация Лайзы за последние два года невероятно улучшилась. Она продала старую тойоту, купила новый крайслер, сделала в доме дорогой ремонт, построила бассейн на участке. Её счет в банке вырос на несколько десятков тысяч. Хотя с другой стороны, оказалось, что она выиграла большие деньги в лотерею. Последней каплей было обнаружение в доме Лайзы нескольких драгоценностей, которые пару лет назад пропали из отеля из номера саудовской принцессы. И как они попали к Лайзе — осталось полной загадкой для следствия. Никто не смог найти никаких связей её с ни с группой воров, которая устроила кражу, ни с каким-либо торговцем краденым.
Несмотря на многие нестыковки, процесс против Лайзы продолжал разворачиваться на полную катушку, тем более, что госпиталь был рад списать на неё все подозрительные смерти за последние несколько лет...
Бек остановил свой рассказ и посмотрел на Рейни многозначительно.
— Угадай, что случилось дальше.
— Хм… Что-нибудь оригинальное, — ответил Двейн задумчиво. — Например, она сбежала.
— И откуда ты только всё знаешь? — картинно удивился Карл.
Он покивал, глядя вдаль, и выдал остаток истории.
Арестованную не стали выпускать под залог. Несколько недель, пока длилось следствие, она находилась в местном отделении тюрьмы, пока полиция и федералы боролись за контроль над случаем. В конце концов, федералы победили, и Лайзу решено было перевести в другую тюрьму. По дороге тюремный автобус, который шёл почему-то без сопровождения, попал в аварию. От столкновения с грузовиком он перевернулся, охранники и шофер серьезно пострадали. Всё произошло на пустынной дороге в дождь, полиция подъехала не сразу, а когда подъехала, подозреваемой уже не нашли. Видимо она уехала на неизвестной машине, но кто мог подвезти женщину в тюремной оранжевой одежде и в наручниках — было совершенно непонятно…
— Вот такие пироги, — сказал Бек. — А теперь представь, кто вёл это дело?
Рейни удивлённо поднял на него глаза и молчал. Бек победно посмотрел свысока:
— Наша голубушка Барби в своей первой самостоятельной операции! Это был её белый конь, на котором она запоздало въехала в большую карьеру. Первое раскрытое под её началом серийное преступление! Она уже тогда в конторе славилась своей бездарностью; ей было под пятьдесят, и никаких карьерных перспектив. И тут ей поручили Дело! Ей нужен был большой и красивый успех. Он у неё получился.
— А как пропажа подозреваемого вписывается в большой и красивый успех? — удивился Рейни.
— Так это же не она упустила, а местные, которые перевозили. Так что у неё ручки в белых перчатках. И, кстати, она эту медсестру таки нашла.
— Как?! — удивился Рейни.
— Вернее то, что от неё осталось. Года через два после тех событий. Сначала несколько раз поступали анонимные звонки от населения, вроде её видели то там, то здесь, где-то в сельской местности в южных штатах. Потом однажды где-то в Алабаме из реки в лесном районе выловили несвежий труп толстой женщины, и Барби лично ездила на «опознание». Дело было с триумфом закрыто.
— На основании чего? — спросил Рейни напряженно. — Я имею в виду опознали? Её можно было узнать? Или по пальцам? По зубам? ДНК?
— ДНК?! — усмехнулся Бек. — Что ты! Кто будет проверять ДНК?! Лица, пальцев и зубов в наличии не оказалось. За отсутствием головы и рук. Татуировки.
— Татуировки? У медсестры были татуировки?
— Почему бы и нет? Бабочка, кошечки, млин, в разных местах, которые я не хочу видеть даже в ночных кошмарах. Ты же знаешь, всё было сфотографировано. То, что она привезла, снятое на трупе, выглядело очень даже убедительно. И её телезвезда-бойфренд тоже подтвердил. Еле уговорили приехать на опознание.
— Как давно была в воде?
— Не то чтобы давно. Татуировки были видны, но плохо.
— А причина смерти?
— Признали естественной… Обширный инфаркт. Словно вот так запросто шла тётка по бережку, и хватил её ударчик, и смыло её дождиком… Правда, там дожди такие, что мало не покажется. Где и с кем она жила или куда ехала — так и не нашли. Вещей тоже… В общем… Лениво поковырялись; кто-то кого-то видел на автостанции, проездом, автостопом… Чтобы дело закрыть. И закрыли.
Рейни выпрямился, не скрывая удивления, а Бек вздохнул, помолчал, потом добавил:
— Ещё несколько «успехов», и через пару лет Барби пригласили в Вашингтон. Она взяла кое-кого из молодежи с собой. Меня в том числе. Я конечно сказал «да». Так что я её «домашняя собачка». По крайней мере, она так считает. Я стараюсь её в этом не разубеждать.
Рейни долго думал, потом сказал:
— Очень странная пропажа… Голова и руки отрезаны или…
— Не-е-ет, — протянул Бек с ноткой отвращения, — тут они всё проверили. Эта клуша ездила с кем-то из экспертов-бюрократов, которые ковырялись всерьез. Зубы хищников. Они всё сфотографировали, и ничего не вызывало тревоги. Так что… Труп разрешили кремировать, чтобы разгрузить местный морг. Её кошки думаю не возражали.
— А кто был её наследником? Кому остались деньги, дом?
— Родному госпиталю. Завещание она написала лет десять до того. Хотя её «звездный» бойфренд пытался что-то оспорить. Ирония судьбы, не так ли?! Если учесть, что госпиталь её практически посадил…
Рейни долго молчал размышляя. Потом спросил:
— Аварию расследовали?
— Первым делом. Искали сообщников. Но выглядело, как просто авария. Водитель грузовика был натурально пьян, его занесло на встречную полосу.
— Очень удобная авария. И думаю, если похищение из серии, то похититель был рядом.
Бек вздохнул:
— Люди говорили, что ничего не вызвало тревоги. Просто авария. Никто не подсекал, не подрезал, не мешал. Пустая мокрая дорога, дождь, две встречные машины на одном крутом слепом повороте, и бум! Водителя грузовика, между прочим, посадили.
Бек замолчал, съёжившись на ветру и глядя куда-то вдаль. Потом сказал:
— Да, кстати, вчера после разговора… Я позвонил в старую контору. Наводил справки про это дело. Они меня долго футболили из отдела в отдел, потом выяснилось, что хранилище переводили, переносили, разгружали, часть старых дел просто пропало. И ещё, ты понимаешь, что я тебе этого не рассказывал, и ты не можешь проводить своё расследование.
— Почему?
— Потому, что я единственный, кто тебе мог дать эту информацию. И ты не хочешь меня подставить. И может быть, я бы и не вспомнил, если бы она меня не вызвала… — И поскольку Рейни молчал, Бек спросил, — Ну что? Какие мнения?
— Мнения? — отрешенно пробормотал Рейни. — Первое, что и ты, и я… и похоже она… мы все считаем, что эти дела связаны. Так?
Бек медленно кивнул, словно пробуя эту мысль на вкус:
— Та-а-ак… Но скорее это чувство, а не мнение. Очень эфемерно, и никаких доказательств.
— Второе… Если медсестра это жертва, а не убийца, тогда раскрытие случая никак не может работать на пользу нашей старушке, и она это смекнула.
— Похоже что так, — Карл пожал плечами, — Но тем не менее, в данном случае медсестра вполне может быть и преступником.
— Может быть… Но может и нет. И явно Барби не хочет выяснить истину, чтобы не подмочить свою карьеру. Тогда есть шанс, что преступник остаётся на свободе… Так?
— Похоже… — Бек вздохнул.
— А ты в этой истории что-то вроде разменной фигуры; тебя покупают, чтобы убрать меня. Так? Прости, конечно.
— Похоже, что и это так, — Бека явно покоробило, но выдержал удар.
— Впрочем, наверное и тебя тоже, на случай, если ты вспомнишь это дело…
— Да… Очень похоже, — согласился Бек. — Так какие настроения?
— Настроения гадкие… Как луизианские трясины. Надо спросить у Лоры. Дети сбежали от её опеки в Калифорнию, и она теперь тихо изводит меня насчёт переезда к ним. В Калифорнии там позиции не открываются? А то не хочется продаваться задёшево.
Карл рассмеялся:
— Хорошо, я передам, что всё зависит от Лоры, а Лора хочет в Голливуд.
— Нет, она хочет поближе к Беркли.
— А, понял, то есть в принципе возражений нет, если заменить Новый Орлеан на Окланд или Сан Франциско… И ты не очень заинтересован в старом расследовании? А как же принципы?
— Так кто-то сказал, что жизнь это сплошная политика. И система всегда сильнее. Так что бери пока дают, а если что-то дают, то проси больше.
Карл улыбнулся, поднялся и сказал:
— Ну тогда поехали. Я знаю неподалеку ресторанчик с камином и нереальной кухней! Жаль, что у меня нет возможности поторговаться. Я бы тоже предпочел Калифорнию, но, похоже, у меня не спросят…
*
Глава 23. Ястреб
Маркус Левин. 9 Марта
— Борт двести сорок шестой, борт двести сорок шестой! Мужчина, белый, сорок три, огнестрельное ранение живота и головы…
— Повторите, плохо слышу!
Габриель засунул бутылку колы подмышку и стремительно поднялся из-за столика с сэндвичем в одной руке и с рацией в другой. Маркус выскочил следом и запрыгнул на водительское сиденье, потому что успел прикончить свой бутерброд. Они выруливали уже под сирену, а Габриель второпях доедал.
Мужчина лежал на асфальте, под головой расплывалось пятно крови, волосы блестели. Не обращая внимания на полицейскую суету вокруг и на глазеющих прохожих, они выскочили из машины. Маркус нёс носилки, Габриель сумку. Привычно приложили толстый марлевый тампон к макушке, а Маркус примотал его несколькими слоями бинта. Проверили пульс, давление, потом с помощью полицейских аккуратно подсунули носилки под человека, стараясь максимально не потревожить голову, надели на него воротник и зафиксировали голову пластырем, кислородную маску. Быстро и отработанно разрезали одежду от плеч вниз. Обнажилось пулевое отверстие в левой части живота. Разрезали брюки, и в левом бедре обнаружили два отверстия, входное и выходное. Быстро наложили жгут и повязки, зафиксировали ремнями на носилках, подогнали каталку и заправили в машину.
Габриель спросил опасливо, не хочет ли Маркус за руль, тот сказал, что всё нормально, и запрыгнул в салон. Сирены разогнали поток машин по сторонам, и скорая понеслась в сторону ближайшего госпиталя. Габриель по рации извещал приёмный персонал о состоянии. Всё как всегда.
Маркус сказал, что всё в порядке, но когда садился рядом с пациентом, сам смотрел с опаской. Несколько дней он старался не думать о происходящем, но всё же не мог забыть. Что это было? Галлюцинация? Почему такая странная? Он посмотрел на простреленный живот человека и подумал, затронуты ли внутренности или пуля прошла скользом?
И внезапно, как по заказу, перед ним опять развернулось зрелище — полупрозрачное тело и кишечник как на анатомической картинке. И след от пули в виде тёмно-красной мохнатой линии с неровными краями в трясущемся желе серо-розовых жировых тканей. И сама пуля, которая застряла в тканях почти на выходе из тела.
Маркус уже не так испуганно, а скорее с осторожным и немного жадным любопытством рассматривал тело, его особенности, его состояние. Сердце — нормально, легкие, покрытые чернотой изнутри — явно курильщик, почки с вкраплениями песка… Это было странно наблюдать то, что обычно скрыто, но уже не пугало и не вызывало тошноты.
Маркус вспомнил, как он в юности однажды сломал ребро, и это было не просто больно, но породило ощущение острого непонимания, бессилия и даже раздражения — казалось бы ребро это так близко, вот оно, возьми отодвинь кожу и склей! И в то же время совершенно невозможно этого сделать! И несколько дней пришлось жить в этой боли вставая, ложась в постель, просто дыша… И вот они — эти странные внутренности и такой загадочный внутренний мир, живущий по своим законам, циклам, заживляющий, сращивающий, сглаживающий. И такой недоступный.
Он «посмотрел» голову тоже. Он видел рассеченные и сильно кровоточащие ткани, но также увидел, что пуля не задела главных нервных узлов и органов. И Маркус ощутил долгие месяцы реабилитации и грядущую инвалидность, но всё же человек выживет…
Как получилось, что я вижу это? А может это иллюзия, галлюцинация? Впрочем, конечно! Только галлюцинация! Последствия травмы…
Голова кружилась, и он чувствовал себя вымотанным, но по крайней мере уже не боялся.
После окончания смены Маркус вышел на парковку. Он теперь уходил домой один, не дожидаясь Габриеля. Говорил «пока» и уходил. Габриель тоже говорил «пока» или «до завтра». И не торопился догонять, не начинал никаких разговоров. Наверное даже специально мешкал позади, чтобы дождаться ухода Маркуса. Или это только казалось?
Людей на парковке не было. Маркус теперь каждый раз опасливо оглядывался, но никакого черного человека не заметил. По крайней мере сегодня.
Зато был ястреб.
Красивая величественная птица сидела на крыше его джипа и смотрела на него.
Маркус подходил замедляя шаги. Ястреб не улетал, даже не делал попытки, и только смотрел на него круглыми глазами иногда моргая.
— Привет, — удивлённо и тихо сказал Маркус.
Птица молчала. И Маркус подумал — вдруг она ручная? Медленно протянул руку, и она не пугаясь смотрела то на Маркуса, то на его приближающуюся открытую ладонь. Тихо коснувшись крыла он медленно провёл вдоль и вниз, ощущая шелковистые перья. Птица продолжала сидеть, и не выказывала дискомфорта. Маркус снова погладил крыло, потом провел тыльной стороной пальцев по пестрой груди любуясь красотой хищника. Потом протянул ей открытую ладонь на уровне лап, и птица величественно переступила с крыши машины на его запястье. Когти больно врезались в кожу и мышцы. Его охватило удивление и восхищение.
— Какой красавец! Какое чудо! — сказал он тихо.
И ему показалось, что ястребу нравится. Тот наклонился к его ладони и даже дотронулся клювом. И снова посмотрел Маркусу в глаза.
— Ты чудо! — снова сказал Маркус.
И тут у него закружилась голова, и он начал терять чувство реальности. В глазах появилось еще одно изображение, и это был… он сам… искаженный, словно через линзу, словно он смотрел глазами птицы.
И вдруг она распахнула крылья, издала оглушительный клич и взлетела с его руки. Как тень скользнула в сторону леса и начала подниматься выше и выше. И вдруг исчезла. Но на какое-то мгновение сознание Маркуса разделилось: вот он, стоящий на ночной парковке и провожающий глазами птицу, и вот он, в полете над крышами машин и над деревьями, проносящимися внизу… И во мгновение всё закончилось.
Маркус посмотрел на своё запястье и не увидел следов от когтей…
Продолжение следует...
Автор: Соня Эль
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58242-kolesnica-zla-glavy-22-23.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: