Глава 20. Собрание
Двейн Рейни. 5 Марта
— Ладно, ладно, давайте обсудим на общем собрании, — примирительно проворчала Дубчек и добавила, повернувшись к Рейни, — нам всё равно уже нужна помощь команды.
Барбара Брейди любила большие собрания. Она могла изображать начальника при скоплении народа и в присутствии вышестоящих, особенно шефа Ланкастера. И теперь она заметно трепетала. На Джину она смотрела, как на возможный источник проблем, потому очень боялась, как бы чего не вышло. Но контролировать агента Дубчек было невозможно, потому приходилось делать вид, что всё так и спланировано.
В своем огромном сером свитере и вечных джинсах Дубчек вышла к большой доске и начала развешивать фотографии и другие материалы, а Брейди с её командами она просто не слышала. Аудитория, которая к тому времени состояла уже из двух дюжин человек, тихо посмеивалась.
Джина разделила доску на два сектора, в один повесила на фотографии двух молодых мужчин и Берга, в другой — трёх девушек и доктора Хорсшу. Потом отдельно фоторобот дилера из дела Берга и фотографию Джонни Деппа.
Аудитория вполне ожидаемо возликовала:
— О! Я знаю этого парня!
— А что можно арестовывать?
— Давайте застрелим его при задержании!
— Ну что ты, так нельзя. Только при оказании сопротивления!
— Он у меня точно будет сопротивляться!
Барби пошла красными пятнами в местах, свободных от слоя косметики. Она пыталась шикать, но когда это не помогло, начала приказывать, срываясь на визгливые нотки. Дубчек посмотрела на зал с высоты своего роста, слегка оскалилась и рыкнула командным голосом:
— Р-р-р-разговорчики!
Зал в целом замолчал, но тихие смешки ещё летали. И, конечно, галерка шёпотом переговаривалась о том, что ещё можно сделать при задержании. Присутствующие дамы старались делать вид, что не слышат — так им не надо было придумывать, как реагировать.
— Итак… — начала Дубчек, — у нас есть пять жертв; три случая объединены одним ДНК. МО разные, но есть роспись. По крайней мере очень похоже на то. Два человека подозревались в этих преступлениях, потом пропадали без вести при странных обстоятельствах, что могло быть частью росписи. И дела были закрыты.
— Что тоже могло быть частью росписи, — пошутил кто-то из зала.
Дубчек прибила шутника взглядом и продолжила:
— Теперь мы открываем эти дела заново, и похоже, что подозреваемые тоже являются жертвами. Есть мнение, что их уже нет в живых…
Она сделала паузу и добавила:
— И, возможно, даже один агент ФБР является жертвой, — она повесила фотографию Марселя Деври на стенд с жертвами первого случая. — И преступник всё ещё на свободе…
Смешки исчезли. Все теперь были очень внимательны.
Дубчек рассказывала, вешала на табло новые и новые документы, потом отвечала на вопросы. Развернулась дискуссия; зрители перемещали материалы то так, то этак, чтобы было удобнее понять их связь и роль каждого персонажа в случае. Наконец, Дубчек замолчала. Все остальные тоже замолчали, пытаясь осмыслить информацию.
— По моим ощущениям, — поднялся Рейни, — преступление построено в обоих случаях по схеме, где сначала выбирается жертва первого уровня, — и он показал на профессора, потом на коммерсанта. — Это то, что ему нужно. Это его подпись. Потом выбираются жертвы второго уровня и МО…
— А можно вопрос? — Стивен робко приподнялся, но сразу испугался, когда все разом повернулись к нему. Его уши запылали алыми огнями, и он сразу сел обратно.
— Да, говори, не стесняйся, — сказал Рейни.
— МО это Модус Операнди, то есть образ действия, а что такое подпись? Нам ещё не рассказывали…
— Рассказывали, — громким шёпотом сказала темнокожая худенькая практикантка.
— Ты прав, — ответил Рейни. — МО это то, как преступник действует, какие методы и действия выбирает, чтобы достичь цели. Часто они повторяются, как выбор ножа в одной серии, или удавка в другой. Но это он может изменить, если хочет. А роспись это то, что преступник хочет получить, это его цель, потребность. Это то, за чем он вообще пришёл и чего добивается. Этого он изменить не может.
Рейни задумался и замолчал, глядя на фотографии.
— И что нужно от этой жертвы преступнику, мы не знаем. Но что-то, ради чего всё это затевается. Преступник следит за жертвой достаточно долго. Год, два… Входит в контакт. Вникает в подробности жизни, находит безопасные точки соприкосновения, намечает круг жертв второго уровня. Причём, первая жертва или жертвы подбираются почти случайно. И лишь в последнем случае серии будет поставлен указатель со стрелкой, направленной на главный персонаж, за которым идёт охота.
Двейн помолчал и добавил медленно и с паузами, глядя на портрет Джонни Дэппа:
— Преступник терпелив, умеет ждать. Временные рамки его не ограничивают. То есть это не внутренний драйв, не потребность разрядки в виде убийства или насилия, а задача, относящаяся к персоне, вокруг которой выстраивается сценарий. Такого я ещё не видел, и мне не понятно очень многое…
— То есть преступник подставляет жертву? — спросил кто-то, — а почему несколько убийств? Можно же было обойтись одним?
Все замолчали глядя на доску, словно на ней где-то был зашифрован ответ.
— Я думаю, — наконец ответил Рейни, — хотя бы в качестве первой версии, потому, что для одного убийства нужен мотив. Если не доказан мотив, у защиты очень сильная позиция. А для серийного преступления практически мотив не нужен…
— А почему он не может просто похитить человека? Без этих сложностей? — спросил кто-то.
— Хороший вопрос! — прогудела Дубчек. — Я уже сломала голову пытаясь понять, почему. И еще зачем!
— Чтобы они для него в казино играли! — сказал кто-то с заднего ряда.
— Разве что… — мрачно отозвалась Джина.
— Нет, — подхватил кто-то, — это было бы слишком известно!
— В русскую рулетку где-нибудь в Азии… — ответил третий.
— Почему в рулетку? — сказал Бек, поворачиваясь в сторону галерки, — предсказание в биржевых играх это крутой бизнес. Математические гении?
— Коммерсант еще куда ни шло, — ответил Рейни, — но профессор занимался литературой, не математикой.
— И играл на бирже, — пожал плечами Бек, — хорошо играл! Это не каждый может.
— А что, — отозвался ещё кто-то из зала, — я знаю человека, который выигрывает в покер. Живет на очень нехилые деньги!
— Это что, я знаю такого, который выигрывает в рулетку! — ответил другой.
— Что, опять шляетесь по казино? — прогремела Дубчек. Тактичность никогда не входила в собрание её достоинств. Все сразу невольно посмотрели на шутников, и те теперь не знали, куда деваться.
Ситуацию разрядил или наоборот усугубил Рейни, обратившись к последнему:
— Спенсер, где? Кто? Говори.
Но тот уже понял, что сболтнул лишнего и не хотел больше внимания. Он только пожал плечами.
— Зачем? — в тоне нравоучения начала Дубчек, нависая над Рейни, — что это даст?
— Не знаю, — ответил тот, — мы просто трясём…
— Каждое дерево, — подхватил зал, и Дентон добавил басом, — а потом долго отмываемся…
Кто-то заметил:
— Ты лучше переворачивай камни.
— Причём все, — подхватил Дентон.
— Спенсер! — настаивал Рейни.
— Так! — перебила Дубчек, — хватит! Никаких волшебных бобов! Нас это не интересует! Давайте лучше рассмотрим...
И разговор покатился дальше. Он кипел вопросами, предложениями и гипотезами. Рейни сначала слушал, потом устал, оставил Джину у доски и задумчиво сел рядом с Беком. Тот слегка толкнул его локтем в бок.
— Что?
— Близко посаженные глаза! — многозначительным шёпотом сказал тот, снимая очки, показывая на свою переносицу с тонким шрамом и глядя в упор насмешливым взглядом. — Высокий, худой. Это наверное я!
— Не беспокойся, я тебя уже посчитал, — так же шёпотом ответил Рейни. Это была их давняя игра, — не годишься.
— Почему? — тихо возмутился Бек, — очень даже гожусь. Рост, вес. Всё в точку. Ну и чёрный парик.
— Уши не проколоты. Шрам на переносице. Очень заметно. Скорее всего профессор бы запомнил.
— Шрам можно замазать. А уши… сейчас даже потерянную девственность зашивают обратно!
Дубчек у доски в это время строила планы возможных действий, но Рейни уже понял, что все эти планы обречены на провал. Он отрешился и пришёл в себя только когда поднялся Томас Грей, седой коренастый ветеран с крупным носом.
— Почему вы считаете Марселя жертвой этого Призрака? Если мне не изменяет память, то… я уж прошу прощения, думаю за давностью лет это никого не заденет, но неофициальная версия была, что это самоубийство?
Джина поставила кулаки на стол и наклонилась вперёд в задумчивости.
— Проблема в том, — медленно начала она, — что некоторые верят, что это не было самоубийство. Он опасался за свою жизнь и даже предупреждал о своей возможной гибели.
— Дубчек, — Грей медленно вышел вперёд и остановился перед ней, засунув руки в карманы и покачиваясь с носков на каблуки, — мы с тобой старые волкодавы; я тебя глубоко уважаю, потому говорю, человек имеет право устать и уйти с достоинством.
— А если его принудили? Мало ли способов?
Грей покачал головой, сжав рот в тонкую щель.
— Мы с ним были друзья по академии, работали вместе много лет. Когда это случилось, я туда ездил. Я говорил с его женой… то есть вдовой, с дочерьми, с напарником. Со всеми! Я осмотрел всё. Место, тело…
— И что? Ты экстрасенс? Ты точно знаешь, что случилось?
— Джина, мы с тобой работали таких ублюдков, что бывает понимаешь, однажды могут прийти и за тобой, и за твоими близкими, — он повернулся к аудитории, — но просто убить это значит новое расследование. А принудить к самоубийству или инсценировать, значит есть надежда, что всё будет шито-крыто и никакого продолжения. И много лет назад мы говорили на эту тему. Как дать знать? Что-то вроде «Ролло Томазо». В общем, есть у нас свои знаки. И я не нашёл ни одного.
— Например?
— Например, сделать что-то абсурдное, не к месту… Дрю, помнишь? — он повернулся к своему напарнику, — Дин засунул зажигалку в горшок с цветком.
— Да, — отозвался тот, — помню. Мы тогда раскопали этот случай.
— А если потребовали написать записку и он написал, — продолжил Грей, — то это значит, что «они меня сделали и другого выхода у меня нет». Мы понимаем, что не всегда это возможно, и надо смотреть, но всё же…
— Записка была, — сказала Дубчек.
В зале повисло пульсирующее молчание.
— Что? — наконец осознал Грей. — Что?! Записки не было! Я говорил со следователями. Сам лично! С женой! С напарником!
— Его напарник, — сказала Джина выпрямляясь в полный рост, — бросил в мусор его работу. Всю работу его последних лет по Призраку. А записку нашёл другой человек, который…
— Сара, — тихо сказал Грей.
Дубчек кивнула. Грей какое-то время стоял и смотрел сначала на неё, потом в пол и наконец сказал:
— Она хотела поговорить… А я так её ненавидел.— Потом тихо спросил, — и все его материалы пропали?
— Нет. Она сохранила, — ответила Дубчек вынимая из своего чемодана и открывая толстую папку.
Грей долго стоял и тяжело дыша смотрел на листок бумаги в пластике. Несколько человек включая шефа, тоже подошли посмотреть.
— В общем, это дело теперь моё, — сказал наконец Грей, и голос его дрогнул. — Его работа, его смерть. То есть его убийство.
— Ты не можешь работать один. Если такой профи как Деври… — Дубчек распоряжалась не замечая попыток Брейди обратить на себя внимание.
— Да, — неожиданно включился шеф Ланкастер, — Ты не можешь один…
И оглянулся на Барби, чтобы не делать вид, что он распоряжается в её отделе:
— Это в виде рекомендации, если вы не возражаете, Барбара.
Та встала и прокашлялась, сжала губки в гримасу оскорбленной невинности и дребезжа произнесла в сторону Томаса, но не глядя на него:
— Агент Грей, исходя из того, что вы сказали, видно, что ваше личное отношение к ситуации уже повлияло негативно.
«Умп» еле слышно пролетело через аудиторию. Почти каждый присутствующий чуть наклонился вперед, словно приняв кулак в живот. Было ощущение, что старый опытный боксёр пропустил удар отстойного лузера. В данном случае, она оказалась права, и от этого было втройне обидно.
— И я не думаю, — продолжала Барби, — что при такой персональной вовлечённости может получиться объективное расследование.
Грей заметно скорчился и сник.
— Я смогу лучше понять его записи, — тихо сказал он, — У нас были схожие методы, обозначения… Мы друг друга очень хорошо знали.
— Это положительный фактор несомненно, и это было бы полезно. Но всё же я бы предпочла, чтобы следствие вёл кто-то другой, кто мог бы быть более объективен. Кто-нибудь не настолько вовлеченный персонально. Потому я хочу, чтобы следствие вёл агент Вайрус как опытный начальник следственной группы.
Зал еле слышно выдохнул «Ыгх-х-х» от отвращения. Бейли Вайрус, собиратель сплетен и доносчик, персональный любимчик и продвиженец Барби, которого ненавидели все, включая шефа Ланкастера, напротив просиял, выпрямился в кресле и расправил плечи. Высокий, полный с пышной тёмной прической и густыми усами, он недавно встретил свои пятьдесят лет.
Барби продолжила:
— И мне не нравится идея отрывать столько сил подразделения и перебрасывать на старое дело, которое имеет очень малый потенциал раскрываемости. Что если ваш Призрак залёг на дно, как Зодиак-убийца? Если он больше не активен, или просто умер, то у нас практически нет никаких шансов его найти.
Она изобразила работу мысли на лице. Ей не удалось, но она об этом не знала.
— Я смогу, однако, дать этому делу больший ход, если будут найдены реальные следы и хорошая рабочая гипотеза. Или появятся признаки активности вашего Призрака. В противном случае, я не могу отвлекать большие силы на эту работу. Потому, агент Дубчек, вы можете поехать вместе с Бейли в качестве напарника в этой задаче и посмотреть, насколько эти дела связаны, и есть ли реальный выход на преступника, если таковой не плод вашей фантазии, — она помолчала и добавила. — И вы будете старшим и пока единственным агентом, работающим по делу профессора Хорсшу, поскольку вы вели его в прошлом и знаете материалы. Вам в помощь могу назначить только кого-то из наших практикантов: Немзис Невилл, — она показала на темнокожую студентку, — и прекрасно себя зарекомендовавшего Стивена Трешера.
— Что? — вырвалось синхронно у Рейни и Дубчек.
— А агент Рейни будет конечно вам помогать, но только после того, как выполнит свою текущую задачу.
— Работай, Синдирелла, — тихо хихикнул кто-то сзади, — ночь большая…
Барби села за стол, прямая как сосиска, и стала передвигать предметы перед собой — чистый листок бумаги направо, бутылочку воды налево. Подумала, куда положить карандаш и опустила его на листок с видом обиженного ребёнка.
Наступила гробовая тишина. Все затаив дыхание смотрели на Дубчек, которая медленно набирала в грудь воздух. Потом так же медленно его выпустила, повращав плечами вверх-вниз, словно разминаясь перед упражнениями, медленно подошла к столу, где восседали Барби и шеф и медленно поставила кулаки на стол. Она знала, что похожа на Кинг Конга и не боялась это использовать.
— Вы хотите забрать одного из главных экспертов в расследовании? — спросила она басом, уходящим в инфразвук, и медленно надвигаясь на начальницу, глядя ей прямо в глаза. — Одного из всего двух, кто знает случай в деталях? Одного из тех, кому вы постоянно ставили палки в колеса, мешая расследованию…
Барби становилась всё ниже и чуть-чуть стала отодвигаться в сторону шефа. Потом вскочила.
— Прекратите! — воскликнула она визгливо и отскочила на безопасное расстояние. — Что вы себе позволяете?!
Рейни сидел в немом восхищении и еле удерживался, чтобы не начать аплодировать.
— Это моя девочка! — прошептал он Карлу. — В грязи! Я хочу это видеть в грязи!
— Фи! Неэстетично! Лучше в макаронах, — мечтательно прошептал Бек, — ещё лучше в шоколадном ликёре. Я бы даже облизал.
— Текущую задачу Рейни, — продолжала Дубчек, глядя на Барби, но поворачиваясь уже больше в сторону шефа, — вполне можно передать Вайрусу, он как раз любит крючкотворство и бумажки. А Рейни работает со мной. Мы команда!
Последнее было адресовано уже напрямую шефу, и ему тоже пришлось подняться. И не просто подняться, а выпрямиться во весь рост, чтобы встретить взгляд в упор. Всё равно чуть снизу вверх.
Он вздохнул. Разрулить ситуацию дипломатично не получалось.
— Ко мне в кабинет, — сказал он чётко. — Сейчас. И, Барбара, можно вас тоже попросить?
*
Глава 21. Призрак
Маркус Левин. 7 Марта
— Сотрясение! Он разбил себе голову! — кричала женщина, — Я пришла с работы, а он лежит весь в крови! Я кричу «Ансель, Ансель», а он не отвечает!
На лестничной площадке было многолюдно. Несколько соседок пытались заглянуть в квартиру. Габриель с сумкой и Маркус с носилками пробивались с трудом.
— Пропустите медиков! — кричал полицейский.
Соседи расступились, и они наконец вошли в квартиру. Первое, что их встретило был запах — отвратительная острая смесь перегорелого масла и пережареной еды. Полицейский тоже морщась прошёл следом за ними, объясняя ситуацию:
— Он дышит, пульс есть, но слабый. Мы решили ничего не делать до вашего появления.
— Правильно решили, — заметил Габриель.
Полный темнокожий мужчина в красной футболке и джинсах раскинулся на полу. Габриель опустился рядом, поставил чемоданчик и начал рутинную проверку — пульс, давление, зрачки. Маркус обошёл лежащего с другой стороны и осмотрел голову с содранным лоскутом кожи и подсохшим следом крови, потом приподнялся, осматриваясь и пытаясь справиться с приступом головокружения. От красной футболки Анселя, лицо показалось синеватого цвета. Маркус заметил небольшой след крови на углу стола — видимо место, куда Ансель приложился головой. Но ведь до этого угла надо было ещё долететь. Человек терял сознание. Никаких медицинских браслетов. Тем не менее Маркус достал аппарат для измерения глюкозы и протянул Габриелю: «Проверь на сахар», а сам неожиданно для себя достал порцию инсулина. Потом повернулся к двери, где стоял полицейский:
— Спросите у хозяйки, диабетик Ансель или нет? Есть ли список лекарств, которые он принимал? Как долго она отсутствовала?
— А… ага… — замялся полицейский в дверях и вышел на лестничную площадку.
Но тут хозяйка сама ворвалась на кухню:
— Я работаю, между прочим, а не просто отсутствую!
— Тише, тише! — развел руками Маркус, — вы нам скажите только, Ансель диабетик или нет?
— Да, конечно! — воскликнула она, словно они должны были это знать.
— Как давно он принимал инсулин?
— Тридцать пять, — сказал Габриель.
— Не знаю… утром? — ответила хозяйка, хотя это был скорее вопрос.
— Утром или не знаете? — Маркус уже делал инъекцию.
— Я с работы пришла, заглянула к соседке, — уже тише заметила хозяйка. — Прихожу, а он лежит. Он разбил голову! У него сотрясение!
— То есть вы с работы пришли и его не видели? — спросил Маркус начиная обрабатывать рану на голове. — Когда общались в последний раз? Хоть по телефону.
— Позавчера. Я дежурила в ночь, а после работы уехала к матери в больницу… Потом к соседке зашла…
И тут Маркус с ужасом увидел, что Габриель только-только вставил полоску-пробу в аппарат и при этом смотрит на Маркуса расширенными глазами.
— Тридцать пять, — сказал он и тихо добавил, — ты мог бы и подождать результата.
— Ты же уже сказал, — ответил Маркус, ощущая тошноту и холодный пот на спине, — Только что…
Ансель вдруг вздохнул и открыл глаза.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Габриель.
— Что? Что случилось? — спросил тот.
— Помогите нам транспортировать его в машину, — сказал Маркус полицейскому.
* * *
— Ты мог бы и подождать результата, — сказал Габриель, когда они выезжали с территории госпиталя, доставив туда Анселя и его супругу.
— Я дождался. Ты же сказал, что тридцать пять.
— Ты сделал укол раньше, чем я сказал. Раньше, чем я даже замерил!
— Разве? — удивился Маркус, — Я слышал «тридцать пять» и только после этого сделал укол!
— Чушь! И откуда ты знал, что это диабет, а не травма и не сердце?
— Синеватая кожа, специфический запах… я не знаю.
— Запах? Цвет? — удивился Габриель, — о чём ты говоришь!? Он темнокожий. Это только у белых просматривается синюшность.
Маркус молчал.
— Что, опять что-то щёлкнуло, а я не слышал? — спросил Габриель с напряжением.
Маркус и сам не понимал, откуда взялась его уверенность. Как будто кто-то вставил в него мысль про диабет, едва они только вошли.
«Опасная тенденция», вдруг осознал Маркус. «Чертовски повезло! А если бы это было что-то другое?» Его вдруг пробил ужас. «Пора», подумал он, «пора уходить со скорой!»
Он отвернулся, глядя в окно на мелькающие ночные огни.
— Тали настаивает, чтобы я менял работу, — сказал наконец. — Хочет, чтобы я нашёл что-то поспокойнее. Может и время…
Габриель молчал, и Маркусу почудилось странное напряжение в этом молчании. Он повернулся к Габриелю.
— Хочет, чтобы я подал заявление в университет…
— Университет? Это же замечательно! — ответил Габриель с энтузиазмом, но Маркус уловил фальшь в его интонации.
— А Яков? Ты не знаешь, у него не открывается что-нибудь?
— Кто из нас племянник, ты или я?
— Ладно тебе… — вздохнул Маркус.
— Забываешь родственников…
Габриель неловко замолчал, слишком вдруг увлеченный дорогой, на которой ничего не происходило. Вид у него был виноватый. Наконец он проговорил тихо:
— Жасмин тоже настаивает… Я спрашивал… — он помолчал, пытаясь справиться с неловкостью.
И вдруг Маркусу стало ясно, что за его спиной Габриель и сам ищет другое место работы. Его охватило странное и тяжёлое чувство. Так долго они были вместе, что у него даже мысли не возникало сделать какой-нибудь жизненный шаг просто не поделившись с другом. Он замолчал, пытаясь осознать, что произошло. В ушах вдруг снова появился тихий шёпот.
Габриель наконец пробормотал:
— Я бы сказал тебе, конечно, но пока не о чем, я пока только наводил справки. Яков говорил, что одна сотрудница собирается переезжать, тогда возможно откроется позиция. Может скоро позвонит. Я бы тебе сказал, но пока… ведь не о чем? Правда?
— Да, не о чем, — сказал Маркус, даже не пытаясь справиться с волной страшного одиночества, которая накрыла его как цунами.
Габриель ещё что-то бормотал, пытаясь заглушить чувство вины, но Маркус уже не слушал. Головная боль вспыхнула с новой силой, и это было хорошо. Лучше, чем боль душевная. На языке вертелось что-то вроде: «Ты мог бы сказать...» но он промолчал. Что говорить? Понятно — жена, сын, покой, положение, зарплата. И позиция, если откроется, то скорее всего одна… И ещё он подумал — неужели Габриель на самом деле подал бы заявление за его спиной? И понял, что не хочет знать ответа.
— Да ничего. Всё нормально, — сказал он Габриелю, глядя прямо перед собой. И больше на него не смотрел.
Они сдали оборудование, перекинулись парой слов с диспетчером. Габриель ещё мешкал позади, но Маркус уже вышел на парковку. На глаза наворачивались слёзы, что было совсем некстати. «Как-то не по-мужски», думал он, «как это всё по-детски!» И ещё думал, что почему мы не осознаём своего возраста? Почему я себя чувствую словно мальчик… Ведь уже двадцать восемь. Где они?
И вдруг пульсирующий шёпот стал громче и назойливее, и Маркус замедлил шаг, ощущая внезапную тревогу и полную свою незащищённость.
Большая парковка почти пустовала. С одной стороны темнел лес, с другой проходило шоссе. Пара фонарей около здания слабо освещали часть территории, а дальний конец утопал в темноте. Несколько машин стояло около станции; ни одного человека вокруг. Маркус слышал только свои шаги и хруст инея под подошвами. И всё же его не оставляло тревожное ощущение чьего-то взгляда. Это было так неожиданно, и так похоже на паранойю, что Маркус остановился и замедлил дыхание.
«Ну кто за тобой может следить?» постарался он уверить себя. «Кому ты нужен?» Однако чувство тревоги не утихало, а усиливалось и даже возникло искушение вернуться и дождаться Габриеля. Тем не менее он продолжал медленно идти к своей машине, оглядываясь по сторонам.
Наконец, нажал кнопку брелока. Его джип приветливо мигнул, чирикнул, раздался щелчок отпираемого замка. Вдруг у Маркуса возникло ощущение воздушной подушки — как будто громада воздуха впереди слегка толкнула его назад. Он пошатнулся. В тот же момент над его плечом пролетел камень и со звонким стуком упал в нескольких метрах.
Маркус никогда не имел хорошей реакции; в самом начале работы парамедиком ему пришлось трудно. Лишь со временем он натренировался, чтобы делать правильные действия в нужное время. Но только на работе. В обыденной обстановке увернуться от удара или поймать мяч для него всегда было проблемой. И глядя на камень, вернее пол-кирпича, который ударил бы его прямо в голову, он испытывал странное чувство.
Он оглянулся на ряд машин, из-за которых прилетел этот кирпич, и вдруг пошатнулся снова да так сильно, что чуть не упал. Он проскочил пару шагов и даже коснулся рукой земли, пытаясь восстановить равновесие. И увидел, как мимо него пролетела вторая половина кирпича.
— Эй! — возмущённо крикнул Маркус, — что это за шуточки?!
Ночная парковка выглядела пустой и неподвижной.
— Сейчас найду, надеру уши и отведу к родителям, — громко сказал Маркус.
Вокруг царила тишина. Если не считать шёпота в ушах, который уже больше походил на шум близкого водопада. Волосы на затылке поднялись.
Какое-то движение почудилось ему позади машин, словно кто-то скользнул в темноту, но идти туда Маркус не решился. Спиной вперед он медленно двигался к своей машине, охваченный необъяснимо гнетущим чувством. И в этот момент в самом дальнем и тёмном конце парковки — у стены, примыкающей к лесу, он увидел фигуру. Еле различимый чёрный силуэт в темноте, тень на фоне тени. Маркус даже сразу не поверил ощущениям и снова протер глаза. Человек не исчез. Он стоял там и смотрел на Маркуса.
Это была странная фигура, и Маркус не сразу осознал, что именно странно. Что-то неуместное, не из времени. Длинные чёрные волосы, чёрная одежда… Бледное пятно лица.
«Как вампир. В матрице…» — подумал Маркус глядя на незнакомца. Он не видел никаких деталей, только силуэт, словно этот человек был не просто в чёрном, а в каком-то нереально поглощающе-чёрном, которое не дает ни отсвета, ни блика. И невозможно было различить выражение лица, но Маркус знал, что тот улыбается хищной улыбкой.
И вдруг что-то странное начало происходить с окружающим — словно всё стало фоном, и начало заваливаться в темноту на задний план, превратилось в плоский ландшафт, и только Маркус и эта фигура вытянулись вверх и стали приобретать объём и вес. Как две одинокие башни в пустыне. Ночная тьма над ними вдруг стала пузыриться чёрно-багровыми тучами, провисающими вниз.
Маркус судорожно вздохнул. Ужас звездой вырвался из солнечного сплетения, выжигая внутренности, а на лбу выступил холодный пот. Маркус потряс головой, возвращая мир на место, стремительно запрыгнул в машину и не с первого раза попал в замок ключом. Наконец машина взревела и рванулась к выезду с парковки. Выезжая на шоссе, Маркус снова взглянул на то место, но там уже никого не было.
Продолжение следует...
Автор: Соня Эль
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58240-kolesnica-zla-glavy-20-21.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: