Глава 3. Находка
Маркус Левин. 13 Февраля
— Ну куда?! Гад! — в который раз за день воскликнул Габриель, когда чёрный джип попытался въехать в проулок перед ними.
Сирена надрывалась без умолку, джип всё ещё не сдавал на обочину, поворачивая прямо в том же направлении, куда и они.
— Гад-гад-гад! Проколи себе все шины!
— Он тебя тоже целует и обнимает! — прокричал Маркус сквозь вой сирены.
— Что?! — не понял Габриель.
— Х, О, T. «Целую, обнимаю, тоже»! — прокричал Маркус, расшифровывая буквы на оранжевом номере машины подростковым текстовым кодом.
— Я его сейчас поцелую! — сквозь зубы рычал Габриель, нажимая на газ и почти въезжая в задний бампер машине. — Я его сейчас так поцелую!..
Наконец навигатор известил, что они прибыли, и за поворотом вдали замигали огни полицейской машины. Чёрный джип перед ними скользнул в проулок и исчез во тьме и непогоде.
Улица была зажата заборами с двух сторон и погружена во тьму. Поваленное старое дерево превратило её в тупик. Рядом опасно накренился уличный фонарь, оборванные провода свисали до земли. Фары и мигалки на машинах были единственными источниками света.
Скорая припарковалась рядом с полицией и навесом автобусной остановки, где они заметили несколько фигур и мелькание фонариков. Маркус выскочил из машины первым, натягивая накидку, но ветер сразу же попытался её сорвать и сделал капитальный вброс ледяной крошки и воды внутрь. Задохнувшись от этой внезапной атаки, Маркус запрыгнул под навес.
Полицейские, мужчина и женщина в непромокаемых накидках, выглядели как две мокрые жёлтые горы. Большая гора нависла над местным жителем, который, съёжившись, бессмысленно жестикулировал и нервно курил. Позади него тряслась жалкая собака.
— Просто всё завыло и рухнуло, — пропитым голосом объяснял он полицейскому, который из вежливости светил фонариком мужчине в живот, — И выбило электричество.
— Что завыло? — спросил коп.
— Ну… всё… — ответил человечек, выдохнув сигаретный дым и делая круги руками. Потом поежился и нервно затянулся.
— Койоты? Собаки?
— Собаки тоже, — кивнул тот, оглянувшись на шавку.
— То есть вы вызвали полицию, потому что лаяли собаки? — с некоторым нажимом спросил полицейский.
— Нет, не собаки, а этот… — гражданин потряс растопыренными ладонями в сторону забора. Подходящих слов у него не нашлось, и он повторил, — этот! Он кричал, как будто его режут.
— Но вы не ходили туда и не знаете, что случилось?
— Да что я, больной что ли?! Это не моя работа.
— А что ещё? Стрельба? Драка? Ругались?
— Нет. Тихо с тех пор.
— Может это телевизор? Громкие звуки, боевик?
— Какой боевик?! Оттуда никогда ничего не слышно.
— А кто там живет? — вмешался Маркус.
— Урод старый, страшилище, что твой оборотень.
— Старик… Наверное надо проверить? — нерешительно сказал Маркус, оглядываясь на Габриеля, который как-то незаметно присоединился в ним и стоял тут же под навесом, глубоко засунув руки в карманы и глядя куда-то в сторону.
Маркус и сам бы с удовольствием стоял бы вот так же безразлично, глядя в бесконечную игру дождевых искр в огнях фар, и пусть бы кто-то другой принимал решение, но дело не двигалось. Вторая неотложка не приедет, и завершать вызов это их дело. «Тоже мне!» подумал Маркус, «как будто его дома не ждут!»
И вдруг его ударила мысль — а может и не надо проверять? Объявить ошибочный вызов, успокоиться и ехать домой? Маркус сделал вдох и застыл от такой неожиданной перспективы.
— Ошибочный вызов? — вдруг сказал Габриель с надеждой. Его видимо поразила та же мысль, — Хозяин нас не вызывал, ложная тревога. Может по домам?
Полицейский тоже набрал в грудь воздуха и замер. И его поразила простота и формальная правильность этого подхода.
— Ну что, — повернулся он к напарнице, — запишем ошибочный вызов?
Та пожала плечами, сбрасывая с себя ответственность:
— Вы тут выясняйте, а я пойду узнаю насчёт электриков. — И натянув капюшон поглубже, засеменила в машину.
Полицейский проводил её взглядом, далёким от восхищения. Губы его шевельнулись в беззвучном ругательстве. Что бы ни случилось, теперь ему одному отдуваться за любое принятое решение. И он вдруг отчетливо увидел новости, мелькающие заголовками, что полиция не оказала помощи, оставила умирать… Ему стало плохо.
— Или всё же проверить? — он с надеждой обернулся к Маркусу, играя фонариком, но не двигаясь с места.
Идти ему не хотелось. Никому не хотелось.
— Поехали по домам, — сказал Габриель глядя на часы, — у нас смена как раз закончилась. Тут явно ничего не наблюдается…
Если бы… Если бы только они послушали внутреннего голоса, может быть Маркусу было бы стыдно всю оставшуюся жизнь, но всё было бы другим. Потом, когда он думал об этом.
— А-а-ах-х-х… — пронеслось над ними.
Это был даже не стон и не вой — и словно не человеческий вовсе, а вся эта холодная черная ночь выдохнула первобытный ужас, застонала, взметнула клешни мокрых деревьев. За забором взвыла охрипшим басом собака, вдали ещё одна. Заскулила шавка под коленями у местного жителя. Было такое жуткое отчаяние в этом вое, что у Маркуса мурашки пошли по спине.
— О! — местный житель торжественно поднял палец вверх и выпучил глаза. — Слышали?!
Все слышали. И обреченно осознавали, что неопределённость закончилась, и теперь придется идти туда, за этот забор. И почему-то стало очень страшно.
— У меня батарейка села, — сказал Маркус, — Фонарик…
— Держи, — Габриель протянул ему свой.
— А как же ты? — спросил Маркус.
— Сейчас заменю. У меня есть запасные. Я быстро, я вас догоню!
Он взял фонарик Маркуса, выскочил из-под навеса и побежал к машине, натягивая капюшон.
Маркус постоял какое-то время испуганно, потом оглянулся на полицейского, застывшего в ожидании. Они обречённо покинули своё убежище и поплелись в сторону поваленного дерева.
Ветер метался, и ледяные брызги, как маленькие взрывы, пробивались за шиворот, стекали по спине, врывались в рукава.
С одной стороны высились дебри корней, асфальта и грязи, с другой стороны чёрная голая густая крона. Только в небольшой зазор под стволом можно было пробраться. Чертыхаясь и почти на четвереньках Маркус вылез позади полицейского. Тот был ещё злее, так как излишек роста и веса сделал эту процедуру для него куда более мучительной.
За деревом они оказались словно в фильме ужасов. Свет фар был теперь от них отрезан, остались только их нервно мечущиеся фонарики в хаосе дождя. А дальше огромным шлагбаумом через улицу лежало другое дерево.
Серые металлические ворота и калитка выглядели совершенно неприступными. На калитке над щелью для почты кто-то поставил два чёрных пятна, одно из которых протекло чёрной слезой. Получилось лицо, напоминающее маску убийцы из какого-то фильма ужасов.
Дождь барабанил по металлу ворот нервным грохотом. Полицейский вздохнул, выругался, и не найдя звонка приготовился стучать, но от первого удара дверь внезапно поддалась и начала открываться с жутким звуком, похожим на стон…
— Может ограбление? — испугался Маркус.
Ему захотелось остаться снаружи, но дождь барабанил в спину, да и он понимал, что никакой грабитель не будет стоять за дверью под проливным дождем. Так говорила логика, но воспалённые чувства кричали «Бежать! Бежать!»
— Ненавижу… — пробормотал полицейский, доставая пистолет и передёргивая затвор. — Надо менять работу…
И громко начал выкрикивать: «Полиция! Сэр, отзовитесь, у вас всё в порядке?»
Перед ними открылся проём в совершенную тьму, над которой качались голые деревья, как тощие ведьмы в экстатическом танце. Полисмен протянул вперёд обе руки, одну с фонариком, другую с пистолетом. Фонарик высветил зелёный внедорожник, мощёную плитами дорожку и старый дом в глубине двора.
Как пришельцы на чужой планете, они медленно шли под громкие призывы полицейского и были уже почти около дома, как вдруг из-под веранды вырвалось чёрное чудовище и с жутким рыком бросилось на них. Огромные лапы ударили полицейского в грудь, а зубы клацнули в дюйме от его горла. Полицейский закричал, отпрянул назад и упал в грязь около дороги. Выстрелы прозвучали оглушающе громко. Маркус тоже с криком отпрянул и упал, но фонарик чудом остался в руке. А вот фонарь полицейского описал высокую дугу, и погас навеки где-то вдали.
В панике отползая от рычащей, кричащей и стреляющей кучи, Маркус не мог понять, что происходит. Чудовище ещё продолжало метаться и рычать, а полицейский кричать и стрелять, пока не кончилась обойма. Он всё давил и давил на курок, но пистолет уже только щёлкал. После грохота нескольких выстрелов воцарилась какая-то глухая тишина. Лишь постепенно в неё прорвался шум дождя и тревожные возгласы из рации. Разобрать было невозможно.
Маркус с трудом поднялся, зажимая фонарик в трясущейся руке, и направил свет на зверя, который ещё бился в агонии. Огромный лохматый пёс распростерся на земле, выгибаясь; кровь под ним сразу смывалась дождём.
До сознания Маркуса не сразу дошло, что полицейский грязно ругается в рацию.
— Не думаю, что это ограбление, — сказал Маркус глядя на собаку.
— Плевать! — сказал полицейский.
Чёрные кусты вокруг выглядели страшно, было ощущение, что там ещё кто-то поджидает и вот-вот бросится. Маркус поправил облепленную грязью сумку, и под свет единственного фонарика они опасливо обогнули зверя и поднялись на веранду под навес. Дождь наконец-то перестал барабанить по плечам.
Трясущимися руками полицейский вытащил пустую обойму из пистолета и загнал новую, при этом постоянно оглядываясь по сторонам. Маркус светил ему на руки, а когда тот наконец защелкнул обойму и передернул затвор, осветил дверь.
Словно от удара луча, она стала медленно и со скрипом открываться…
Они переглянулись. Маркус протянул фонарик полицейскому, твёрдо решив не сделать больше ни шагу. Тот обреченно втянул голову в плечи, взял фонарик и постучал в открытую дверь.
— Полиция! Есть кто живой? Мистер, вы окей? — и вошёл внутрь.
Трясясь от холода, Маркус поставил грязную сумку на скамью веранды и смотрел в хаотическую тьму. Чернота грохотала ливнем по крыше веранды, она ждала, она жила своей первобытной жизнью, смыслом которой было поймать, задушить, разорвать и съесть. И все первобытные страхи, заглушенные комфортом цивилизации, вылезли из щелей подсознания и превратились в монстров. Маркус никак не мог понять причину ужаса, однако у него началась настоящая паническая атака. Он задыхался. Мозг отказывался верить, что в воздухе есть кислород. Ужас обретал почти физические очертания.
Внезапная молния озарила всё мертвенным светом, а следом за ней через секунду последовал раскат грома.
«Гроза?!» подумал Маркус. «Какая к черту гроза!? Это февраль! Вы что там все, сдурели что ли?!» — воззвал он к кому-то наверху: кто раздавал погоду по планете. Но молния, как бы насмехаясь, сверкнула снова, и в её свете на секунду двор вдруг стал будничным и банальным. Недалеко высветился сарай с распахнутой дверью.
«Нет, нет, нет», сказал себе Маркус. «Я туда не пойду. У меня даже фонарика нет.»
В этот момент, в остаточных сполохах молнии, он заметил на скамейке старый ржавый фонарик. Маркус машинально взял его и включил. Свет был бледным, но всё же слегка раздвинул темноту и принёс облегчение. Мелкие детали старой веранды, торчащие гвозди, сухие листья сделали всё будничным, а страхи чем-то постыдным и нелепым. Маркус подумал, что здесь живет старый человек, которому может быть плохо, а он фельдшер скорой помощи. От сердца отлегло. Он уже набрал воздуха в грудь, чтобы шагнуть в дом, как в свете новой вспышки молнии увидел в проёме двери сарая ноги лежащего человека.
— Эй, мистер! — крикнул он, подхватил сумку и пошел к сараю, — Вы меня слышите?! Что с вами?
В глубине дома полицейский откликнулся с вопросом:
— Ты его нашёл?
Но Маркус уже вбегал в сарай. То, что он принял за ноги, оказалось разбросанными поленьями и старой ветошью.
— Чёрт! — воскликнул Маркус в сердцах.
Но оглядываясь по сторонам и подсвечивая еле живым фонариком, он действительно увидел человека, лежащего в дальнем углу.
— Эй, мистер, — Маркус старался кричать как можно громче, чтобы полицейский его тоже услышал, — что с вами? Отзовитесь!
Фонарик почти погас.
— Помогите! — послышалось из угла.
— Иду, иду, мистер, держитесь, я сейчас!
Маркус успел сделать только пару шагов, как фонарик погас совсем. И вдруг раздался треск и удар. Маркус даже не понял, что случилось. Тьма взорвалась вспышкой света, и прямо перед ним возникло лицо. Огромное, слабо светящееся — живая страшная маска с пылающими глазами — висело вибрируя в воздухе; пряди седых волос и бороды торчали во все стороны и шевелились, как змеи. Это длилось какое-то мгновенье, как вдруг оно взорвалось, набросилось на Маркуса, и накрыло его, облепило серебристой паутиной и ударило куда-то в самую глубину глаз.
В ужасе Маркус закричал, метнулся и упал. Полностью потерявший ориентацию в темноте, он ползал по полу и пытался нашарить выход, как вдруг его рука была поймана словно в клещи. Маркус ещё громче закричал, дёрнулся, и услышал рядом странный хриплый шепот словно из преисподней.
— Что? Что случилось? — полицейский вбежал, отыскивая их светом фонаря.
— Он меня схватил! — на тонких нотах кричал Маркус, вдруг почувствовав, что хватка ослабла, — Он, он…
Полицейский подбежал к ним и чуть не стукнулся о провисшую балку, торчащую вниз из разломанного потолка. Осторожно миновав её, он приблизился.
Человек на грязном полу не подавал признаков жизни. Полицейский наклонился и стал прощупывать пульс на шее.
— Всё, мертвяк! — сказал он поднимаясь, — Он уже холодный.
— Нет! Он звал на помощь, он схватил меня! — кричал Маркус.
Полицейский повернулся к нему и посветил на него фонариком.
— Эй, парень, да тебе здорово досталось! Ты весь в крови! Где тебя так?
— Он звал на помощь! — все ещё настаивал Маркус.
И на четвереньках дополз до старика, чтобы прощупать пульс. Пальцы встретили ледяной холод шеи. Стоя на коленях Маркус обернулся к полицейскому, выдернул фонарик из его руки и посветил в глаза лежащему. Зрачки не реагировали на свет. Он засунул руку в проем рубашки, чтобы поймать хоть какие-то признаки тепла тела, и не поймал. Маркус склонился над покойным и не мог понять, что происходит, как вдруг увидел, что на лице и куртке старика появляются яркие красные пятна — капли, которые падают с его собственного носа и лба!
Он прикоснулся ко лбу, и почувствовал рану, которая показалась страшной. Отдёрнул красную от крови ладонь.
— Видишь, парень, — сказал полицейский, — тебе помощь нужнее, чем ему. Пошли, этот жмурик уже никуда не торопится, он откинул коньки несколько часов назад. А мне из-за него сейчас бумажки оформлять полночи…
Маркус попробовал подняться, но пошатнулся, голова его закружилась. Полицейский помог ему встать и повёл к выходу.
— Осторожно, — заметил он, отбирая фонарик и подсвечивая балку, провисшую вниз; по ней в свежий пролом крыши уже потоком бежала дождевая вода, — Ты наверное об эту штуку и навернулся. Хорошо, что скорая рядом, — заметил он расплываясь в невольной улыбке.
Они вышли из сарая, и тут прямо в лицо им ударили фонарики.
— Как вы вовремя! — громогласно съязвил полисмен, — Шила, там покойник. Будешь теперь бумажки заполнять…
Габриель был в шоке, когда увидел, что случилось с Маркусом. А полисмен наоборот испытывал облегчение и всю обратную дорогу говорил громко и весело, ругался на погоду, правительство, маленькую зарплату и больших собак и отпускал непристойные шутки. Маркус где-то в глубине сознания по инерции отмечал, что человек испытывает сейчас вполне понятный шок после приключений со стрельбой, но в остальном в голове была словно вата, и он позволял себя вести как маленького ребенка.
Габриель уложил его на каталку, забинтовал, пристегнул, прыгнул за руль, включил сирену, и они помчались в госпиталь. Не отрывая глаз от дороги и стараясь лавировать среди машин и ночных огней Габриэль кричал ему в салон что-то бессмысленное, стараясь пробиться сквозь сирену:
— Приедем в госпиталь, я тебя зашью, потерпи, я быстро! Всё будет хорошо!
Маркус молчал. Это была уже не обида, а что-то большее, как будто Габриель предал его. Ночь выпотрошила все его чувства. Смежив веки снова он видел ту вспышку. Да, конечно, его угораздило по голове этой балкой, и хорошо, что она только провисла, а не рухнула, а то бы… Маркус не хотел об этом думать. И конечно это просто галлюцинация... Но закрывая глаза опять видел оскаленное огромное лицо…
Все остальное как-то смазалось в памяти — госпиталь, который словно находился в прифронтовой зоне, долгое лежание в приемном покое, рентген... Габриель, который сдал машину и вернулся, бегал и требовал или внимания, или хотя бы инструмент, и наконец покой маленького кабинета, где приехавший ассистент доктора обработал и зашил его лоб.
А потом всё закончилось. Они вышли из госпиталя в совершенно иной мир — белый, тихий. Внезапный холод сковал мокрые дороги и засыпал их слоем снега. Отдельные снежинки ещё кружили, создавая картинку рождественской ночи.
«Ну что ж, неприятности приходят», думал Маркус, забираясь на пассажирское сиденье с помощью Габриеля, «Важно, чтобы они еще и уходили…»
Продолжение следует...
Автор: Соня Эль
Источник: https://litclubbs.ru/articles/58087-kolesnica-zla-hroniki-gorodskogo-shamana-glava-3.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: