Денис выгнал жену с сыном из своей квартиры вечером, когда вернулся из командировки.
— Да как же это, Денис? — недоумевала Соня. — За что?
— Сама знаешь, за что, — кричал Денис.
— Пусть так, — ответила Соня, — но нам с сыном негде жить. Если тебя меня не жаль, пожалей хоть его.
— С какой стати я должен кого-то из вас жалеть? — кричал Денис. — Вот ещё! И мне без разницы, где вы теперь будете жить, живите где хотите. Только не в моей квартире.
— Но сейчас уже вечер, — жалобно просила Соня. Она ещё на что-то надеялась. — Куда же мы пойдём? Может, ты разрешишь нам хотя бы до утра остаться? А утром мы уйдём.
— Никакого утра. Выметайтесь прямо сейчас.
— Но, Денис!
— Не надо, мама, не надо, — испуганно произнёс Арнольд. — Давай лучше уйдём. А то он сейчас в таком состоянии, что я опасаюсь, как бы хуже не было.
— Ты не понимаешь, сынок. Сейчас вечер. Ну куда мы пойдём в такое время? На улице уже темно. Дождь. Ветер.
— Пусть так. Но здесь нам тоже небезопасно. Ты же видишь, в каком он состоянии. Мне страшно.
— Мне тоже страшно, сынок, но лучше дождаться утра. Утром я позвоню и всё улажу.
— Давай уйдём сейчас, мама. Так лучше будет. И позвонишь ты не утром, а уже сегодня, и всё уладишь. А ему потом стыдно будет, что он нас выгнал.
— Ничего-ничего, — ответил Денис. — Как-нибудь переживу. Выметайтесь!
В это же самое время, но в другой квартире и на другом конце города Рупрехт за ужином сообщил жене и дочери, что полюбил другую и уходит из семьи.
— Уходишь? — бросив есть и всплеснув руками, воскликнула Аделаида. — К кому?
Поведение жены выглядело как-то уж слишком театрально, но Рупрехт этого не заметил, потому что ожидал от неё именно такую реакцию, и происходящее доставляло ему громадное удовольствие. К тому же, всё это было частью его хитрого плана.
— Как к кому? — с усмешкой ответил Рупрехт. — К ней.
— Ах! — воскликнула Аделаида. — Неужели ты уходишь к женщине, которую полюбил?
— К ней самой и ухожу.
Аделаида посмотрела на дочь и показала ей глазами, что свои слова она произнесла, а теперь пришла её очередь драматизировать. Агриппина сразу поняла маму.
— Но, папа! — чуть не плача, воскликнула она. — А как же мы?
— А что вы, доченька?
— Мы не сможем без тебя! — ответила Агриппина. — Мне ещё надо окончить институт. Плюс к тому... Ты же знаешь, папа, в каком непростом положении я нахожусь. А маме одной будет трудно справляться со мной.
— Разумеется, доченька, вам будет нелегко, — согласился Рупрехт. — Учитывая твоё положение. Но я верю, что вы справитесь.
— Нет, папа! — воскликнула Агриппина. — Мы не справимся. Мне ещё нет девятнадцати! Я не готова к этому!
— Не уходи, Рупрехт, — попросила Аделаида. — Не бросай нас.
«Ну что же, — радостно подумал Рупрехт, довольный происходящим, — всё идёт, как я и планировал. Осталось только выдвинуть ультиматум».
— Ну хорошо, хорошо. Я вас услышал. Так уж и быть. Может, я и останусь. Но услышьте и вы меня.
— Мы тебя внимательно слушаем, Рупрехт.
— Мы слушаем тебя, папа.
— Если хотите, чтобы я остался, тебе, Аделаида, нужно выполнить одно условие.
— Мама! — воскликнула Агриппина. — Сделай так, как просит папа. Ради меня.
— Я согласна на всё, — ответила Аделаида.
— Очень хорошо, — продолжил Рупрехт. — И вот моё условие. Ты, Аделаида, оформляешь на меня половину своей квартиры, и тогда я никуда от вас не ухожу. По-моему, это справедливо. В конце концов, сколько можно жить на птичьих правах. Мы уже почти двадцать лет муж и жена, а я здесь даже не зарегистрирован.
— Что же ты раньше-то об этом не говорил? — удивилась Аделаида. — Я бы уже давно на тебя оформила. И даже не половину, а всю квартиру.
— Даже всю? — удивился Рупрехт.
— Ну конечно. Ведь я тебя люблю.
— И я тебя люблю, папа, — сказала Агриппина.
— В таком случае, девочки мои, ваш папа остаётся с вами, — восторженно произнёс Рупрехт.
И в этот самый момент настроение жены и дочери вдруг резко изменилось.
— Ты серьёзно? — с усмешкой и даже как-то брезгливо спросила Аделаида. — Поверил в то, что я отдам тебе половину квартиры?
— Порой ты бываешь таким наивным, отец, — добавила Агриппина. — Шуток не понимаешь?
«Так это была шутка? — подумал Рупрехт. — Ах, как скверно. Они поставили меня в дурацкое положение. Как же это я сразу не услышал в их голосах сарказма? Но они, конечно, тоже хороши. Ещё женщины... называются. Так измываться над человеком!
Разве женщины так поступают с мужчинами? К тому же, если это жена и дочь. Да за кого они меня принимают? Думают, что у меня совсем гордости нет? Или полагают, что у меня нет запасного варианта?
Так вот, чтобы вы знали, голубушки, есть у меня и гордость, и запасной вариант имеется. У меня всё есть! Знал, где упаду, и постелил соломки».
— Да всё я сразу понял, — стараясь казаться равнодушным, спокойно произнёс Рупрехт. — Видел, что вы разыгрываете передо мной спектакль. Просто решил вам подыграть. Напоследок, так сказать. Так что вы особо-то не восторгайтесь, что обманули меня.
Рупрехт немного подождал, надеясь, что жена или дочь что-то произнесут в ответ. Но они молчали и продолжали ужинать.
— Ну, в таком случае, — серьёзно сказал Рупрехт, — я прямо сейчас собираю свои вещи и ухожу. А дальше вы можете шутить сколько вам угодно. Но только уже без меня.
Но больше я вам никаких предложений делать не собираюсь. И вы меня уже обратно не вернёте. А ты, доченька, оставайся в своём непростом положении.
Рупрехт надеялся, что сказанное как-то подействует на жену и дочь, но это совершенно их не взволновало. Более того, и Аделаида, и Агриппина продолжали спокойно есть, как будто не услышали ничего такого.
— Можно масло, доченька, — тихо попросила Аделаида.
— Пожалуйста, мама, — спокойно ответила Агриппина и пододвинула матери маслёнку.
Такое поведение жены и дочери, конечно же, показалось Рупрехту странным.
«Однако! — подумал Рупрехт. — Выдержки им не занимать».
Некоторое время он просто молча смотрел на них, пытаясь понять причину их спокойствия. Но так ничего не поняв, продолжил разговор.
— Так вот, — сказал он, — ухожу я.
— Мы слышали, папа, — сказала Агриппина.
— Странно, — Рупрехт усмехнулся.
— Что тебе странно? — спросила Аделаида.
— Ваша реакция, — ответил Рупрехт. — Нет, то, что вы сначала меня разыграли, это понятно. Но ваше поведение теперь...
— Что странного, папа? — спросила Агриппина.
— Честно? Ожидал другого. Думал, что будут упрёки, недоумения, оскорбления и так далее. А тут — тишина. Даже такое впечатление складывается, как будто, сказав о своём уходе, я ничего нового вам не сообщил.
— Мы были к этому готовы, папа, — ответила Агриппина.
— Агриппина! — укоризненно посмотрев на дочь, строго сказала Аделаида. — Мы же договаривались.
— Прости, мама. Я забыла.
Рупрехту стало несколько не по себе.
— Что происходит? — спросил он.
— Ничего, — ответила Аделаида. — Ты ешь.
— Я ем, только мне хочется знать.
— Скоро узнаешь, — сказала Агриппина.
— Агриппина, — снова строго воскликнула Аделаида. — Я же просила. Зачем ты? Мы же договаривались. Не надо. Пусть всё идёт так, как идёт.
— Всё-всё, мама. Я поняла. Больше не буду.
Рупрехт решительно поднялся из-за стола.
— Мне надоел этот ваш спектакль, — сказал он. — Я понимаю, что вы сейчас что-то передо мной разыгрываете. Пусть так. Мне это неинтересно. Главное я сказал. И к сказанному добавить нечего. Разве что несколько слов на прощание. Что касается тебя, Аделаида, — сказал Рупрехт, строго посмотрев на жену, — то я тебя ни в чём не виню.
— В каком смысле ты меня ни в чём не винишь? — не поняла Аделаида.
— В том смысле, что у меня нет к тебе претензий как к жене. Просто это любовь. И с тем, что я полюбил другую, уже ничего не поделать. Надеюсь, ты меня понимаешь?
— Понимаю, — спокойно ответила Аделаида.
— Что до тебя, доченька, то мы уже давно с тобой чужие. Иногда мне даже кажется, что ты не моя дочь.
— Почему кажется, папа, — ответила Агриппина. — Может, я и в самом деле не твоя.
Аделаида усмехнулась.
— Вот только не надо, да, — сказал Рупрехт. — С этим у тебя ничего не получится. Месяц назад я сделал экспертизу. И, к сожалению, ты моя дочь.
— Почему «к сожалению», папа? — удивилась Агриппина.
— Потому что, в противном случае, это многое бы объяснило.
— А где же ты собираешься теперь жить, папа? — спросила Агриппина. — Ведь эта квартира принадлежит маме. А ты здесь даже не зарегистрирован. А твой жёсткий ультиматум на маму не подействовал. Тебе придётся или уезжать из города в свой родной город, или снимать квартиру.
— Нет, Агриппина, — сказал Рупрехт, — по-моему, результат экспертизы был ошибочный. Ты точно не моя дочь!
— А ты, папа, проведи повторную экспертизу.
— Пожалуй, я так и сделаю. А сейчас я пойду собирать вещи. Аделаида, я требую, чтобы ты мне помогла.
За три дня до этого.
— Мама, у моего отца, кроме тебя, есть другая женщина.
— Откуда тебе это известно?
— Случайно узнала от одной своей подруги.
— От подруги? А ей это откуда известно?
— Так она встречается с сыном той самой женщины. И более того. Этот парень уверен, что квартира, в которой мы живём, принадлежит не тебе, а твоему мужу. Понимаешь? Более того, она даже не знает, что он женат и у него есть ты и я.
— Ну, это в духе твоего отца. Ничего удивительного. А что касается другой женщины, то я давно уже догадывалась об этом.
— Ты так спокойно об этом говоришь, мама?
— Я спокойна, потому что ещё не решила, что делать.
— Как что? Нужно выгнать его из дома. Пусть уходит к своей новой возлюбленной. Тем более теперь, когда тебе всё точно известно.
— Нет, Агриппина, выгонять его мы не станем. Мы сделаем так, что он сам от нас уйдёт. Но нужно навести справки более подробные насчёт другой женщины.
— Зачем?
— Насколько я знаю твоего отца, он не из тех, кто вот так запросто бы влюбился и начал встречаться с женщиной.
— Что ты хочешь этим сказать, мама?
— Я хочу сказать, что Рупрехт всегда заранее предполагает, где может упасть, и обязательно там солому стелет. Поэтому я уверена, что у этой, его другой женщины, что-то есть такое, на что он польстился.
— Квартира?
— Скорее всего. Иначе бы он не стал так рисковать. Понимаешь?
— Понимаю.
— Ты не могла бы выяснить через свою подругу, так ли это?
— Я выясню, мама.
И уже на следующий день Агриппина сообщила маме, что зовут эту женщину Соней и у неё нет никакой квартиры.
— Соня вместе с Арнольдом (сыном от первого брака) живёт на квартире Дениса (своего третьего мужа), — рассказывала Агриппина.
— Арнольд — это тот самый молодой человек, с которым встречается твоя подруга? — уточнила Аделаида.
— Он самый. Ему недавно исполнилось двадцать семь, и он вот уже третий год учится на последнем курсе университета. Всё никак не может его закончить.
— Очень интересно.
— Самое интересное, мама, другое. Муж Сони...
— Денис?
— Да, Денис, мама. Он постоянно ездит в командировки. И его часто нет дома. А Соня сказала моему отцу, что эта квартира, в которой они встречаются, её. Более того, она даже не сказала ему, что замужем и у неё есть взрослый сын. Я предлагаю уже сегодня сообщить Денису о поведении его жены.
— Нет, доченька, так поступать нельзя. Это подло.
— Поздно, мама.
— Что значит «поздно»?
— Я уже позвонила Денису и всё ему рассказала. А кроме этого, прислала ему много фотоматериала, подтверждающего мои слова. И он скоро приедет домой.
— Зачем ты это сделала?
— Прости, мама. Я не знала, что тебя это огорчит.
— Я бы не сказала, что меня это огорчило, просто так не делается. Понимаешь?
— Понимаю, мама. Обещаю, что больше так делать не буду. Но завтра вечером Денис будет в городе.
— В таком случае, Агриппина, нужно сделать так, чтобы твой отец завтра вечером решил с нами расстаться.
— Я знаю, как это сделать?
— Как?
— Не скажу.
— Почему?
— Потому что тебе это точно не понравится. И ты опять скажешь, что так нельзя.
— Если ты уверена, что мне это не понравится, то и не говори. Просто делай, как считаешь нужным.
— Так и сделаю, но у меня будет к тебе одна просьба, мама. Когда папа придёт к тебе и спросит, правда это или нет, ты скажи ему, что ты всё знаешь и ты согласна, потому что ты любящая мать и не могла поступить иначе.
— Согласна, потому что я любящая мать и не могла поступить иначе, — несколько раз повторила Аделаида. — Хорошо. Я запомнила. Скажу.
И когда вечером Рупрехт вернулся домой, Агриппина сообщила ему под строжайшим секретом, что ждёт ребёнка и собирается замуж.
— Как?
— Вот так, папа.
— Это немыслимо! Тебе ведь всего восемнадцать!
— Кто же знал, что всё этим закончится, папа?
— А где ты будешь жить? — недоумевал Рупрехт. — Надеюсь, у мужа?
— Нет, папа. У моего мужа нет своей квартиры. Мы с ним и с его двумя детьми, от первого и второго браков, будем жить здесь.
— Как здесь? — воскликнул Рупрехт. — А мама знает?
— Знает. И она согласна.
Рупрехт сразу пошёл к Аделаиде.
— И ты всё знала? — сразу закричал он.
— Что знала?
— Насчёт того, что мне сейчас сказала Агриппина.
— Ах, это... Ну, разумеется, знала.
— И ты разрешила? — воскликнул он.
— Разрешила, — сразу ответила Аделаида, даже не выясняя, о чём речь идёт. — А что мне оставалось делать? На моём месте так поступила бы каждая любящая мать.
Вот тогда Рупрехт и принял решение, что ему пора уходить из семьи к Соне.
«Как хорошо, что у меня есть запасной вариант, — думал он. — Завтра вечером поставлю Аделаиде условие. Или мне половину квартиры, или я ухожу. И если она согласится, то сразу после оформления я продам свою половину и уйду к Соне. А если не согласится, то уйду к Соне уже завтра».
И вот наступило то самое завтра. И так получилось, что и Рупрехт, и Соня с сыном в одно и то же время собирали свои вещи с тем, чтобы идти навстречу друг к другу. ©Михаил Лекс
