В небольшом городке жил старик Иван Кузьмич. Жил он один в своей двухкомнатной квартире на втором этаже старенькой пятиэтажки. Квартира эта досталась ему еще в советские времена за долгие годы работы на местном заводе.
Иван Кузьмич был человеком крепким, несмотря на свои семьдесят пять лет. Каждое утро он выходил во двор, чтобы подышать свежим воздухом и перекинуться парой слов с соседями. Особенно любил он беседовать с Анной Петровной, жившей этажом выше. Она была немного моложе Ивана Кузьмича, но тоже уже давно на пенсии.
"Доброе утро, Иван Кузьмич! Как спалось?" - приветствовала его Анна Петровна, выходя из подъезда с небольшой сумкой в руках.
"Да ничего, Петровна, спасибо. Вот, думаю, может на рынок сходить, огурчиков свеженьких купить", - отвечал старик, прищурившись от яркого солнца.
Так и шла их жизнь - неспешно и размеренно, пока однажды не приехала к Ивану Кузьмичу дочь Наталья из областного центра. Она уже давно звала отца к себе, но тот все отнекивался, говорил, что ему и здесь хорошо.
"Папа, ну что ты тут один живешь? Давай к нам переедешь, а? У нас и комната для тебя есть, и внуки скучают", - уговаривала Наталья, расхаживая по маленькой кухне.
Иван Кузьмич только качал головой: "Нет, дочка, не могу я отсюда уехать. Тут вся моя жизнь прошла, тут я каждый уголок знаю. Да и соседи у меня хорошие, помогают если что".
Наталья вздохнула, но настаивать не стала. Однако через несколько дней она вернулась, и в глазах ее горел какой-то странный огонек.
"Папа, я тут подумала - может, тебе в дом престарелых переехать? Там и уход хороший, и общение", - начала она издалека.
Иван Кузьмич даже поперхнулся чаем: "Что ты такое говоришь, дочка? Какой дом престарелых? Я еще вполне себе... Вон, огород держу, в магазин сам хожу".
Но Наталья не отступала. Она то уговаривала отца, то пыталась надавить на жалость. А когда ничего не получалось, стала придумывать разные уловки.
"Папа, давай съездим, просто посмотрим. Ничего же страшного в этом нет?" - говорила она вкрадчивым голосом.
Иван Кузьмич чувствовал, что дочь что-то недоговаривает, но не мог понять, что именно. Он все чаще стал выходить во двор, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей.
Анна Петровна, конечно, заметила перемену в настроении соседа. Однажды, когда они сидели на лавочке у подъезда, она не выдержала:
"Что-то ты, Кузьмич, последнее время сам не свой. Случилось чего?"
Иван Кузьмич помолчал, а потом будто прорвало его. Рассказал он соседке и про настойчивость дочери, и про свои подозрения.
Анна Петровна слушала внимательно, а потом вдруг спросила: "А ты, Кузьмич, завещание-то написал?"
Старик растерялся: "Да как-то не думал об этом. Зачем оно мне?"
"Эх ты, голова садовая, - покачала головой Анна Петровна. - А ты подумай, зачем твоей Наташке так хочется тебя в дом престарелых сплавить? Небось, на квартиру твою глаз положила".
Иван Кузьмич задумался. А ведь и правда, с чего бы дочери так настаивать? Раньше-то она особо и не интересовалась, как он тут живет.
"Что же мне делать, Петровна?" - спросил он растерянно.
"А вот что, - решительно сказала соседка. - Завтра с утра пойдем к нотариусу. Напишешь завещание на кого хочешь, хоть на кота соседского. Главное, чтобы Наталья твоя знала - не видать ей квартиры, пока ты жив и здоров".
На следующий день Иван Кузьмич с Анной Петровной отправились к нотариусу. Старик долго думал, кому же оставить квартиру, и в конце концов решил завещать ее местному детскому дому. "Пусть хоть какая-то польза будет", - рассудил он.
Когда Наталья приехала в следующий раз и снова завела разговор про дом престарелых, Иван Кузьмич твердо сказал:
"Нет, дочка. Никуда я отсюда не поеду. И квартиру эту тебе не отдам. Я ее детскому дому завещал".
Наталья побледнела, потом покраснела и вдруг разразилась слезами:
"Папа, как ты мог! Мы же родная кровь!"
"Вот именно, - ответил Иван Кузьмич. - Родная кровь. А ты меня как вещь какую-то хотела сбагрить, чтобы квартиру заполучить".
После этого разговора Наталья уехала и долго не появлялась. А Иван Кузьмич продолжал жить в своей квартире, ходить на рынок за огурцами и беседовать с Анной Петровной.
Прошло несколько месяцев. Однажды Наталья все-таки приехала. Она выглядела смущенной и виноватой.
"Папа, прости меня, - сказала она, опустив глаза. - Я... я не должна была так поступать. Просто у нас с мужем проблемы с деньгами, вот я и подумала..."
Иван Кузьмич посмотрел на дочь долгим взглядом, а потом вздохнул:
"Эх, Наташа, Наташа... Ты бы просто сказала, что нужна помощь. Я бы понял. А ты вон что удумала".
Они долго говорили в тот вечер. Наталья рассказала о своих проблемах, а Иван Кузьмич слушал и думал, как можно помочь дочери, не продавая душу и квартиру.
На следующий день он постучал в дверь Анны Петровны.
"Слушай, Петровна, - сказал он, когда соседка открыла. - А ведь у меня на сберкнижке кое-какие деньги есть. Может, отдать их Наташке? Глядишь, и на ноги встанет".
Анна Петровна улыбнулась: "Вот это по-нашему, по-соседски. Правильно думаешь, Кузьмич".
Так и решили. Иван Кузьмич помог дочери деньгами, но остался жить в своей квартире. А Наталья, осознав свою ошибку, стала чаще навещать отца, уже без всяких корыстных целей.
Жизнь в маленьком городке потекла своим чередом. Иван Кузьмич по-прежнему выходил по утрам во двор, где его всегда ждала верная соседка Анна Петровна. Они сидели на лавочке, грелись на солнышке и говорили о жизни, о детях, о том, как важно оставаться человеком в любых обстоятельствах.
А квартира? Квартира так и осталась завещанной детскому дому. "Пусть будет", - говорил Иван Кузьмич. - "Мне не жалко. Главное, что я здесь, дома, среди своих".
И в этих словах была вся мудрость простого человека, прожившего долгую и непростую жизнь, но сохранившего главное - доброту и человечность.
- Дорогие читатели! Ставьте лайки, пишите комментарии и подписывайтесь на мой канал, если понравился рассказ.
