Итак, мы разобрали атеистические религии разума, пришедшие на смену религиям традиционным. По мысли просветителей XVII–XIX веков, именно религия разума должна заменить верования в Бога. Соответственно, именно разум человека должен был выработать новые правила жизни, которыми будет руководствоваться общество. Во времена Великой французской революции прямо говорили, что храмы должны теперь стать местами, где отныне почитается или исповедуется «культ Разума». В книге О. Кабанеса и Л. Насса «Революционный невроз» дается детальное описание этой процедуры. «Посреди храма была воздвигнута гора, скрывавшая церковные хоры. На вершине ее был устроен круглый портик в греческом стиле с надписью на фасаде: «Философия»; с каждой стороны его украшали бюсты ее апостолов: Вольтера, Руссо, Франклина и Монтескье. На склоне горы пылал священный огонь истины и т. д... Церкви были превращены в храмы нового культа... Робеспьер стал, наконец, сам первосвященником нового культа «Верховного существа». Свое учение в духе Руссо он представил в знаменитом докладе Конвенту... Устанавливались новые религиозные праздники в честь Истины, Правосудия, Целомудрия» [Кабанес О., Насс Л. Революционный невроз. М., 1998. С. 526–530].
Но мы понимаем, что создание нового культа было неизбежно. Здание общественного устройства не может устоять, если из него выдернуть смыслообразующие теистические конструкции. Их непременно нужно было заменить чем-то подобным. Таким заменителем становится идеология. Во времена Просвещения «религия разума» только формируется. А в период Французской революции происходит первая попытка ее внедрения. Но она оказалась провальной. Протоидеология еще не сформирована. Но её последователями озвучен девиз: «Свобода, равенство, братство». Реформаторы полагали, что это те константы, исходя из которых можно сформировать все основные законы, нормы, правила нового мира, основанного не на «придуманных попами» догматах, а опираясь исключительно на разум. Позже, как мы уже видели, протоидеология разума распалась на три ветви: нацизм, коммунизм, либерализм. Каждая из которых взяла за основание один из постулатов протоидеологии. Либерализм попытался реализовывать нарратив свободы, коммунизм – равенства, а нацизм – братства. В результате двух идеологических войн, по факту, осталась одна идеология – либерализм. Нацизм и коммунизм либо исчезли, либо ушли в подполье.
Мы с вами подробно рассматривали каждую из ветвей идеологического древа религии разума. И нашли, что самой человечной из них является коммунизм. Однако эта «религия» имеет существенные недочеты, которые и привели к ее крушению в истории. А значит, необходима новая идеологическая конструкция. Мы с вами уже понимаем ошибки идеологий разума. Потому новая идеология будет идеологией сердца. И сердце здесь использовано не в анатомическом смысле, а метафизическом. Поскольку основой новой идеологии может быть только любовь во множестве её проявлений (альтруизм, служение, самоотречение, долготерпение и т. д.).
«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится» (1 Кор. 13:4–8).
Возможно, кого-то могут напугать слова о самоотречении и служении. Однако, они никого не пугают, когда мы говорим о семье. Родители (сильные) служат слабым – своим детям. И в их отношениях главенствует не равенство, ибо как можно уровнять родителей и детей. Не главенствует и принцип свободы. Родители многое запрещают детям. Есть же самоотречение, любовь, альтруизм, уважение, долготерпение и тому подобное. Есть милосердие, привозносящееся даже над справедливостью. А иначе и быть не может. Это же семья. И почему же принцип любви не может быть перенесен на общество? Может и должен. И более того, только идеология, в основе которой лежит любовь, может стать идеологией будущего.
У нас с вами есть большое подспорье в виде нескольких рабочих идеологических систем, более или менее удачно работавших и работающих в настоящее время. И мы обязательно должны вычленить нечто общее, так сказать, каркас или структуру, дабы не идти опытным путем проб и ошибок. Хотя в любом случае практика будет отличаться от теории. И всё же, чем точнее окажется модель, тем быстрее она сможет быть реализована на практике. Итак, какие общие черты имеются у основных идеологий?
А общее, безусловно имеется.
Во-первых, идеология, пришедшая на смену религии, призвана определять смыслы, цели, задавать ориентиры и отвечать на самые фундаментальные вопросы: что есть хорошо, а что плохо. Что можно делать, а чего делать нельзя. Люди, воспитанные в поле христианской духовности, думают, что заповеди и запреты на те или иные действия являются универсальными для всех времен и народов, и как бы сами собой разумеющимися. Но это не так. Например, отношение к отъему благ у других, названному воровством. Плохо ли это или хорошо? Для устойчивости общественной системы нужно, чтобы внутри общества воровства не было. А как быть в отношении имущества других, например, побежденных народов? И тут начинаются вариации. И даже, казалось бы, какое может быть отношение к убийству? Оно должно быть запрещено. Но тот же религиозный закон, запрещающий убийство, предписывал казнить преступников даже собственного племени. А как насчет иноплеменников? Нацизм вам скажет, что «нечистые» народы жить не должны. Коммунизм с ним поспорит. А либерализм лукаво согласится с коммунизмом, но в отношении колоний поступит по лекалам нацизма. Когда жизнь общества выстраивалась по религиозным правилам, за разъяснениями обращались к хранителям, а те искали ответы в священных книгах. В гуманистическом обществе эта схема не работает. И именно идеология призвана дать ответы на вопросы организации жизни.
Во-вторых, каждая идеология для ее последователей выглядит нерукотворной, как это ни странно. Возьмем коммунизм – казалось бы, куда уж рукотворнее. Ан нет. Карл Маркс, по мысли его сторонников, всего лишь открыл (разглядел) законы исторического развития. Это не Маркс придумал коммунизм, это неизбежная фаза исторического процесса. Нацизм вырос из учения Дарвина, Мальтуса и целой плеяды мыслителей, развивших евгеническое учение и социальный дарвинизм. Это не Гитлер придумал, что ущербные народы не должны давать потомство, скажет убежденный нацист – это объективная реальность эволюционного процесса. Если мы не хотим повторить судьбу мамонтов, то должны оберегать собственный генофонд. Либерализм же расскажет о неотъемлемых правах, данных каждому человеку по факту его рождения. И прежде всего о неотъемлемом праве свободы. А коль так, то кто или что может запретить человеку делать что угодно со своей жизнью? Хоть бы он возжелал сменить пол или вид (ну хочется ему быть кошкой – его право, и не сметь ему в этом препятствовать). И чем нерукотворней основание идеологии, тем незыблемей и истинней других она выглядит в глазах последователя.
В-третьих, идеология, как и религия, нуждается в хранителях. Институт религиозных хранителей воплощался в различных видах: как церковь, или как жреческие касты, духовенство, имамат и др. Идеологическими хранителями стала партия, тайный орден, институты, сообщества избранных. В любом случае имеется та или иная структура, отвечающая за сохранность идеи и разъясняющая остальным членам общества суть новой правды.
В-четвертых, на основании идеи и под руководством института хранителей выстраивается определенная система ценностей и возникает уникальная организация жизненного уклада, имеющая собственные неповторимые черты, позволяющие при беглом взгляде сказать: какой идеологией (или религией) руководствуется данное общество.
В-пятых. Цель. Идея так или иначе определяет долгосрочную цель для общества. Цель может быть ясна и очевидна, как в случае с коммунизмом (достижимость – это уже другой вопрос). Или менее понятна, как в случае с нацизмом. И даже скрыта покровами тайны, как в случае с либерально-симбиотической западной идеологической системой. Её управленческая верхушка предпочитает оставаться в тени. И цели её можно лишь предполагать. Но, безусловно, они у нее имеются. Очень интересный популяризатор науки из либерального стана – Ю.Н. Харари определил эти цели так: бессмертие, всемогущество, удовольствие. Он же объяснил, что эти блага не могут быть доступны всем. Хотя бы просто потому, что будут стоить немалых денег. Он же предположил, что впереди разделение рода человеческого на подвиды. Чем не цель?
Исходя из всего вышесказанного, давайте попробуем сформулировать основания идеологии, опирающейся на альтруизм и любовь.
Фрагмент книги посвященной деальному устройству общества
