Когда люди возвращаются к абьюзерам (об абьюзе ТУТ) снова и снова, это кажется многим непостижимым. Кто-то задаётся вопросом: почему они терпят? Почему, если уходят, возвращаются?
Причин много (о них я писала здесь: 1, 2, 3, 4, 5 , 6, 7), сегодня поговорим о следующей – о привычке терпеть, которая обычно формируется ещё в детстве, когда окружение так сильно влияет на то, как будет потом человек воспринимать других и себя. Привычка терпеть, как и немаленькое количество других привычек, вплетается в бессознательно выстраиваемый жизненный сценарий личности, на основе которого далее развиваются события.
Детство — период, когда человек, словно губка, активно впитывает многое из того, что его окружает. Семья и ближайшее окружение, даже совсем не понимая этого, формируют его представления о мире, отношениях, любви, самоуважении, о допустимом и неприемлемом. Если ребёнок растёт в условиях насилия, унижений, эмоциональной холодности или пренебрежения, эти разрушительные модели взаимодействия становятся для него «нормой», хотя таковой в здоровых отношениях не являются. В подобных семьях дети часто сталкиваются с обесцениванием своих чувств, подавлением или игнорированием потребностей, с жёсткими условиями, где приходится бесконечно заслуживать любовь и внимание.
В результате ребёнок формирует для себя такое представление: чтобы быть любимым, нужно терпеть. Абьюзивные родители могут внушать ребёнку, что их жестокость вызвана его поведением, и он виноват в происходящем.
Такое приводит к тому, что ребёнок учится терпеть, игнорировать свои потребности, воспринимать, как должное нарушение психологических и физических границ, опять и опять пытаться заслужить любовь или хотя бы улавливать от значимых лиц крохи внимания. Терпение становится, возможно, единственной более-менее подходящей в таких условиях стратегией выживания — и данный паттерн остаётся с ним на всю жизнь, если не провести глубокую психологическую работу.
Сплетённые между собой разные части жизненного сценария, словно пункты невидимого плана, возникшего на основе детских ещё неосознанных решений, побуждают человека к разворачиванию каких-то действий во взрослой жизни и подталкивают к повторению тех же ситуаций, где приходится, в частности, терпеть. Привычка терпеть насилие, заложенная в детстве, регулярно себя проявляет.
Человек может не осознавать, что его модель поведения является результатом глубоко усвоенного сценария, который постоянно стимулирует на выборов партнёров или ситуаций, похожих на те, где он был травмирован в детстве. Привычка терпеть часто оказывается не просто реакцией на кого-то в конкретных отношениях, а частью внутреннего содержания, которая диктует выбор абьюзивных партнёров и удерживает от того, чтобы разорвать с ними связи.
Человек, с детства привыкший к абьюзу, вступая во взрослую жизнь, может искать партнёров, чьё поведение напоминает ему отношения с родительскими фигурами в детстве. Это происходит неосознанно.
Такие отношения кажутся знакомыми и, как бы это странно ни звучало, «безопасными» в своей предсказуемости. Жертва может даже не осознавать, что её притягивает абьюзивный партнёр, потому что эта модель взаимодействия встроена в её жизненный сценарий.
При наличии такого сценария жертва часто верит, что её страдание имеет великий смысл, что любовь всегда связана с болью и что, если она будет терпеть достаточно долго, всё изменится. Данная иллюзия подкрепляется усвоенными в детстве убеждениями о том, что терпение — добродетель, а страдание — необходимая плата за любовь и внимание.
Концепция жизненного сценария также во многом объясняет, почему жертва возвращается к обидчику снова и снова. Какая-то часть её личности верит не только в то, что страдание и боль — весомая часть отношений, но и в то, что без них не может быть настоящей близости.
Человек может бояться разорвать союз с автором насилия, потому что это вызовет у него чувство потери знакомого и привычного, как будто разрушится его внутренний мир. Даже если внутренний мир наполнен болью, она порой остаётся значимым атрибутом идентичности, которая поддерживает существование уже имеющегося жизненного сценария.
Жизненный сценарий, в основе которого лежит привычка терпеть, защищает человека от погружение в то, что вызывает много страха. Один из таких страхов — страх одиночества. Для тех, кто привык терпеть насилие, абьюзер может стать символом стабильности, хоть и болезненной. Ожидание любви и внимания, бывает, превращается в своего рода миссию. Жертва надеется, что однажды её терпение будет вознаграждено.
Сценарий также подпитывается чувством стыда и вины. В детстве ребёнку могут внушать, что в его страданиях виноват он сам. Это приводит к тому, что, став взрослым, он начинает воспринимать своё терпение как акт, необходимый для искупления. Человек продолжает страдать в надежде, что сможет доказать свою ценность или заслужить прощение.
Жизненный сценарий начинает воспроизводиться ещё в детстве, когда ребёнок верит, что если он будет вести себя правильно, то родители или опекуны перестанут быть жестокими. Родители могу это обещать, а когда-то, и правда, менять проявления абьюза на условную короткую милость. Во взрослом возрасте эта динамика переносится на партнёра, и жертва насилия может годами терпеть в надежде на то, что её любовь или терпение изменят ситуацию и здесь тоже гнев сменится «милостью».
Сценарий усиливается иллюзией контроля: жертва зачастую верит, что её поведение может повлиять на обидчика, что если она будет достаточно уступчивой или терпеливой, всё наладится.
Это создаёт эмоциональную зависимость от абьюзера, из которой очень сложно выбраться, потому что она основана на глубинных эмоциональных паттернах, запитанных в большинстве случаев, как мы видим, на детских ещё историях.
Продолжение следует…
Автор: Нестерова Лариса Васильевна
Психолог, Психолог
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
