Здравствуйте, дорогие подписчики и читатели!
Приснился мне сон. Я вообще-то снам не очень верю, но этот прям меня впечатлил.
Решил записать и пересказать как получится.
Итак...
Зачем я здесь?
Странное чувство, как будто смотрю сквозь лёгкую дымку.
Стою у ординаторской хирургического отделения. Всё здесь как раньше.
Дверь немножко покосившаяся, с красной табличкой. Рядом - информационный стенд.
Недоумение: что я здесь делаю: не был семнадцать лет если не больше. Сейчас и отделения этого давно нет, «оптимизировали».
Впервые сюда пришёл в интернатуру после окончания университета. Это было… да, точно, я же помню когда…
Дверь приоткрыта немного. Захожу.
Ощущение, что я попал в какую-то «заброшку»: мебель стоит в беспорядке, столы сдвинуты непонятным образом. Стульев нет вообще. Слой пыли в палец толщиной на столе, на полу, на подоконниках. Никаких папок, документов… ничего. Просто в пустом помещении стоят несколько письменных двухтумбовых столов советских времён на этом всё.
Пыльная паутина в углу. Там раньше негатоскоп висел. Помню, что левая верхняя лапка плохо снимки прижимала, выскальзывали они постоянно.
Окна, а их три, плотно закрыты. Но запаха затхлости и пылм нет. Шторы, которые всегда мне не нравились, какие-то рыже-коричнево-грязные, раздёрнуты на провисших проволочных карнизах.
Через грязные стёкла окон – солнце.
Грязно-кирпичного цвета. Низко как-то висит и в размерах больше. Как Луна в полнолуние. Печёт нещадно.
Жарко.
Именно жарко как на пляже в обед без ветра.
И, ловлю себя на мысли, абсолютно нет запахов.
Чем пахнет в ординаторской у суровых мужиков-хирургов? Правильно. Табачным (а иногда и не только) перегаром. Кофе. Иногда женским парфюмом (ну это как отдежурить повезет. Порой даже не присядешь). А ещё пахнет усталостью. А вот безразличием не пахнет. Встречать не приходилось.
Осторожно, чтобы не испачкаться о края столов, подхожу, распахиваю окно.
Шума, хотя рядом достаточно оживлённый проспект, нет. Всё застывшее, как на стоп-кадре. Только жара сильнее.
Сзади хлопает дверь.
Очень медленно оборачиваюсь.
Ты?!!
Не торопясь, входит Сашка. В своём любимом хирургическом костюме цвета выцветшего киви, слегка помятом после дежурства.
Он чуть выше среднего роста, с проседью. Как обычно румяное лицо (мы звали его прикуривателем) не улыбается. Застывшее.
Знаемся ещё с университетской скамьи. Он старше меня года на три – четыре. Вместе на кружке по оперативной хирургии оперировали крыс да собачек. Потом, когда я пришёл в интернатуру, взял «под крыло». Первый учитель практической хирургии.
Не видел его лет восемнадцать с гаком. Сначала мы работали вместе в этой больнице. Потом он ушёл в частную клинику, написал докторскую диссертацию. Сейчас вроде как главный врач в одной из ЦРБ нашей области.
Что он тут делает – непонятно. (А я что тут делаю?).
Подходит, здоровается:
- Ты меня меняешь сегодня.
Оглядываюсь. Вокруг бардака как не бывало.
Столы на своих местах, стулья, три старых обтянутых коричневым дерматином кресла.
Незакрывающаяся, с отбитой местами полировкой, тумбочка. На ней два телефона – внутренний и городской.
У короткой стены, под третьим окном, - тахта.
Очень удобно стоит. В стене вмурована батарея отопления. Зимой спиной привалился и подрёмывай (если дадут), глядя одним глазом в телевизор.
Телевизор советский ламповый. Показывает только один канал. Да и стукнуть по нему нужно чтобы заработал.
Сашка, не торопясь, садится за «мой» стол.
Смотрит. Он чуть-чуть «душнила» по натуре: любит повоспитывать меня: почерк неразборчивый в историях болезни (ага, на свой посмотри, чай, у одних профессоров лекции конспектировали); опоздал на 5 минут…
Сейчас просто молчит.
И мне сказать нечего. Смотрю на него. Разглядываю. Столько лет прошло, а он совсем не изменился…
Чтобы прервать молчание спрашиваю:
- Как отбился? Мне кого блюсти в отделении? В реанимации кто?
- Никого, - говорит, -, всё спокойно.
Неправильно. Всё не по-людски. Так дежурства не передаются. Есть куча ритуалов, добрых подколок, пожеланий и т. п. Чайник поставить, наконец…
Хотя какой я, блин горелый, дежурант? Отставной хирург в несуществующем отделении разваленной оптимизацией больницы?! (Это у меня в голове).
На столе перед ним журнал сдачи смен и папка дежурного. Судя по всему пустая.
- Ну ладно, -, говорит, - раз всё нормально, я пошёл. За гитарой потом заеду.
Смотрю - в углу, где стоит кушетка, на стене рядом с негатоскопом висит гитара. Причём гитара роскошная. Когда-то я тоже в молодости играл немного, представление об инструменте сложить могу.
Он встаёт. Он уже не вмятом хирургическом костюме, а в джинсах и футболке.
Молча, не обернувшись, уходит мягко закрыв дверь.
Я помню... Банка и Журнал.
Ещё раз оглядываюсь. Я в замешательстве. Я обескуражен.
Замечаю на подоконнике трёхлитровую банка приблизительно до половины приблизительно наполненную камнями из желчных пузырей.
Мои «трофеи». Некоторые пациенты просят отдать им камни после операции. Некоторые брезгливо отказываются.
Камни мелкие, где-то миллиметров по 4-5, светло-коричневого желтоватого такого цвета.
А один большой, с голубиное яйцо очень красивый. По периферии кристаллы полупрозрачные. Если смотреть на свет, то они переливаются немного.
Беру горсточку. Камешки гладкие, прохладные, приятно холодят кожу. Как же я, увольняясь, забыл эти сокровища? Но это уже история…
Сажусь теперь я за «свой» стол.
Солнце в затылок.
Выдвигаю ящики. Пусто. А что я ожидал там увидеть?
Открываю журнал сдачи смен.
Чуть пожелтевшие страницы, местами заляпанные кофе.
Разные оттенки синей пасты, иногда попадаются фиолетовые чернила.
Разный, но узнаваемый почерк.
Сколько дежурных суток и разных судеб в этом журнале….
Дата. Поступило. Выбыло. Умерло. Состоит. Под наблюдением Сдал-принял… Всё как обычно.
Так с кем же я сегодня дежурю? На стене графика нет, он там всегда висел рядом с планом операция на завтра.
Ну и ладно.
Звонить на пост почему-то не хочется. Пройдусь по отделению, посмотрю, что и как. И с напарником определюсь.
За ними?
Встаю из-за стола. Я уже в хирургическом костюме. Был у меня такой, Самый первый грязно-коричневого цвета, изрядно моими предшественниками поношенный, но крепкий добротный. С печатями ХО где не попадя.
Видимо кастелянша в те времена была с чувством юмора: на штанах печати стоят спереди и сзади прямо под резинкой.
Помню, «старички» коллеги подшучивали, указывая на печать спереди. Мол, «Хороший Орган».
Выхожу в коридор.
Та же жара, только солнце не палит.
Полудымка как через запотевшие немного очки
По длинному коридору отделения (ординаторская в самом его начале) идут три фигуры в халатах.
Я их знаю. Два доктора матёрых, в возрасте уже (хотя и я уже далеко не пацан). Много лет отработали вместе. Правда, в разное время и в разных местах Один высокий, сутулится. Второй – маленький, в чересчур высоком накрахмаленном колпаке чтобы казаться выше. С ними спокойно будет дежурить. Правда, побегать придётся мне как самому молодому, но ничего.
Медсестра вреднющая как не знаю кто. По каждой мелочи будет дёргать. Причём звонить, а припрётся в ординаторскую. То у одного в боку кольнуло, то у другого температура 37,1. В общем, с ней дежурство хоть передежуривай.
Появляется неясное чувство нереальности происходящего.
Ну да ладно, сейчас догоню и всё выясню.
И тут мне грудь легла рука…
Пошли, нас ждут
Это доктор из соседнего по этажу отделения, Валерка, детский хирург. Классный спец. Он немного старше, мы из одного универа.
Невысокий, шустрый, неунывающий. С роскошной шевелюрой зачёсанных назад волос и усами. Чем-то похож на Шарапова из «Места встречи». С ним легко. Я ему всегда доверял.
Когда? Мы лет восемнадцать не виделись. Через студентов приветкаемся.
Он одет по гражданке. Приветливо и немного шкодливо улыбается.
- Привет! Уже сменился? - спрашивает. Улыбается шире и подмигивает.
Какой-то нюанс… Какой-то неосознанный пока мною сигнал… какой-то чувство, которого не было до этого… Что же? Что? Смотрю на коллегу. Он смотрит на меня и уже не улыбается.
И тут я понял.
Запахи. Их не было в ординаторской, не было в коридоре. А сейчас ощутил запах лосьона после бритья и лёгкий - коньяка.
Пытаюсь разобраться со своей головой. Пока никак.
Берёт меня за руку:
- Раз сменился, то пошли. праздник всё-таки сегодня. По сто пятьдесят после суток. Внизу уже Игорь Влад ждут. И тянет меня за руку всё сильнее, и сильнее, и сильнее…
Я поддаюсь за ним на лестницу.
... и просыпаюсь.
Вместо эпилога
Смотрю в ночное окно. Присутствуют и звуки, и запахи города. даже через чур.
Интересные ощущения. Давно я не видел таких ярких снов. Все места узнаваемы, все персонажи.
Только вот троица, что шла по коридору… все они давно умерли.
Это точно. Гроб с телом медсестры нас, интернов тогда ещё (сколько лет прошло...) нести попросили и могилу закапывать.
Вот и думаю теперь, к чему все эти игры подсознания?
А Валерка жив и Сашка жив. И Игорь с Владом (они реаниматологи) тоже.
Это я точно знаю.
Все локации и имена моих коллег подлинные
Понравилась история? С вас лайк, подписка и комментарий!
