Семьдесят лет… Точнее, уже семьдесят два. В моём далёком детстве такие женщины для всех посторонних были бабушками весьма почтенного возраста. Жизнь никого не щадила: тяжёлая походка, плохое зрение, одежда — не просто «прощай молодость», а то же самое, но в квадрате или кубе. Допускаю, что где-то были волшебницы, остановившие возраст, но моё детство прошло в маленьком шахтёрском посёлке, рядом с которым был огромный хутор и наши женщины старели рано.
Тогда мне казалось, что бесформенная одежда должна скрывать фигуру, длинные юбки — ноги в растоптанной обуви, платки — отвлекать от лица. А мысли? Я думала, что они тоже спрятались, заблудились или потерялись. Теперь знаю, что только в этом прекрасном возрасте появляется свобода думать, сопоставлять, анализировать. Поэтому захотелось поговорить о нас, женщинах за …
Основной источник живой воды
О том, что я взрослею, напоминали подрастающие дочери. Я оказалась счастливой мамой: их детство растянулось во времени, и я всегда была мамой маленькой дочки. Когда родилась моя третья дочь, старшей было 14, а средней — 10. Младшая в первом классе стала тётей, а я перешла в статус бабушки.
Эта карусель продолжается, у нас постоянно кто-то поступает, учится или выпускается. Старшая внучка получала университетский диплом в присутствии своих двоюродных сестры и братьев, младшему было 5 лет.
А сейчас средняя внучка уже студентка, младшая закончила третий класс, а старший правнук — перешёл в третий. Внуки скоро станут выпускниками школы, им 17 и 16. Когда стареть? Когда думать о возрасте? Вокруг бурлит жизнь!
На пенсию я ушла в 66, муж работает до сих пор, а ему — 74. Наша энергетика и неуёмность передалась детям, все работают и любят свою работу. Надо сказать, что любовь взаимна, позволяет жить, отдыхать, улучшать жилищные условия. Мы можем всей семьёй пойти в цирк, занять почти ряд в концертном зале или улететь в Турцию: мамы и папы, дети и внуки, сёстры и братья.
Нашу семью мы назвали Любимым племенем, наше единство — Силой Семьи, а наш самый главный жизненный девиз — «Один — за всех, и все — за одного». Вы знаете, помогает!
«Белой акации гроздья душистые …»
Недавно поливала клубничные грядки, думала о чём-то. И вдруг, ощутила забытое волнение, сразу не смогла понять, чем оно вызвано. Несу очередное ведёрко воды будущим ароматным ягодам и понимаю, что меня будоражит запах. Внимание обострилось, и я вновь ощутила его. Маленькое цветущее вишнёвое деревце! Наклонилась к белым цветам и получила такой оглушительный привет из детства! Когда в нашем посёлке цвели вишнёвые деревья, этот запах был повсюду, тонкий, невозможно нежный и осязаемо густой.
А память услужливо напомнила запах сирени. Кусты сирени росли возле каждого дома. Запах связан почему-то только с детством, хотя сирень была всегда. Запомнился огромный букет белой сирени, который вручили моей средней дочери после отчётного концерта в музыкальной школе. Я утонула в этом букете и не могла надышаться.
Вы помните флакончики с духами «Рижская сирень»? Крохотная капелька оставляла божественный аромат на весь день.
Ещё один запах из молодости — фантастический аромат белой акации. Не могу вспомнить ни одного места, где росли бы эти могучие деревья. Только Украина. В семидесятых мы служили в Киевском округе, вдоль дороги, ведущей в часть, росли деревья белой акации, и муж приносил восхитительные ветки всегда, пока она цвела. И духи тоже были.
Случайный запах и столько воспоминаний. Я думаю, что в моём возрасте это волшебный дар. Но вспоминаются не только запахи. Небольшой толчок в настоящем может надолго унести в прошедшее. Спокойно, не торопясь, полностью отдаваясь тем эмоциям, тем неповторимым минутам, которые хранит наша память.
Качели времени
Заметила, что меня переносит в разные времена и состояния. Ощущение качелей времени. Меня качает и надо только позволить им дарить бесценную возможность вновь проживать и оценивать этот подарок Вселенной. Видимо поэтому сложились строки, которые назвала «Колыбелью судьбы».
Жизнь летит под колёс перестук,
Монотонно вдали затихающий.
Не вернуть еле слышимый звук,
Очертанья надежд ускользающих.
В воду дважды никак не вступить.
Дни — прочитанные страницы.
Во вчерашнем моём остаются
Исчезающих лиц вереницы.
Простирается память в былое,
Там всегда было всё выполнимо.
Невозможно его возвратить,
Нереально и так объяснимо.
Подустали с годами мечты,
Я уже не справляюсь со скоростью.
Изменения надо принять,
Покориться несовместимостям.
Пеленой затянуло стекло
Моих призрачных воспоминаний.
Остаётся обманчивый хмель
Несбывающихся пожеланий.
Вновь и вновь улетаю в минувшее,
Но назад возвращают качели.
Между утром моим и вечером
Так уютно в судьбы колыбели.
«Движение — это жизнь, а жизнь — это движение»
Есть ещё один секрет, чтобы забыть о возрасте — надо быть в постоянном движении. С началом дачного сезона для меня не предел 10 тысяч шагов день. Земельные владения, требующие постоянного внимания — 18 соток! День начинается рано, чтобы захватить утреннюю прохладу.
Хочется обиходить каждый уголок, поздороваться с жителями моего цветника. Я не ошиблась, грядок почти нет, вокруг — геометрически чёткие клумбы с цветами, заковыристо сложные клумбы с цветами, круглые, овальные, с трудно объяснимыми границами клумбы с цветами. Это игры нескучающего разума и эстетическая потребность моей средней дочери. Счастье, что среди этого цветочного рая большая половина — многолетники, которые растут сами и каждый год. С сорняками дочь борется по выходным дням, а поливать приходится мне.
С полуденным солнцем надо договариваться, поэтому я скромно удаляюсь в прохладу дома до вечера, оставляя его хозяйничать. Удаляюсь с радостью, ведь передо мной опять трудный выбор увлекательных занятий: почитать, продолжить вязание, подумать, приготовить что-нибудь вкусное мужу. С удовольствием заканчиваю одно и с нетерпением начинаю следующее.
Вообще-то, я считаю, что смена занятий — это своеобразный отдых. И мой организм со мной согласен. Я не люблю долго стоять или сидеть, вернее, не любят мои ноги и спина. В нескончаемом танце проплываю между клумб, отдаю поклоны случайным сорнякам, в надежде, что они не появятся снова, разношу живительную влагу. Моё соло продолжается, одно движение сменяет другое: замираю, переношусь, отбиваю чечётку. Умирающим лебедем заканчиваю, чтобы опять вернуться маленьким и отдохнувшим.
Когда молчание — не золото
Я никогда не кричала от боли, считала, что это несдержанность, которая доставляет неудобство случайным и близким людям. Человек способен терпеть, если это не неожиданность.
Не кричала от переполнявших меня эмоций, задыхалась от счастья или гнева, но не кричала. Я тихо радовалась, молча возмущалась, беззвучно плакала в подушку, безмолвно соглашалась, моим оружием были длинные паузы и стоическое спокойствие.
Я могу кричать, наверное. Не проверяла. С компьютером, самым близким своим другом, не поговоришь, мы понимаем друг друга без слов. Почти все мои децибеллы достаются коту, но в ответ — тишина.
Сейчас сделала открытие, что добровольно лишила себя звуков борьбы: оглушительного грома, звона разбитого стекла, решительного хлопка закрывающейся двери, победного приговора пощёчины.
Сдерживаясь, закаляла душу, но заставляла страдать сердце, оно напоминало о себе привычной болью. Исправлять свои привычки поздно, прошлое изменить нельзя. Надо начинать новую жизнь. Утверждение нестареющее и бесполезное. Нет ответа на мучающий вопрос: «Как?».
Я тихое озеро, мои звуки остаются под водой, всплывают, когда совсем задыхаются. Это не смирение, это страх причинить кому-то боль. Это собственное удобство: не начинать, не продолжать, не заострять, не протестовать. Или неудобство: соглашаться, не соглашаясь, принимать, не желая, любить, не любя.
А если тихое озеро только притворство? Такие мысли невыносимы. Перед глазами карточный домик. Нет, нет и нет!
Молчание и тишина — не золото.
