Анастасия Григорьевна Тихомирова, бывшая учительница русского языка и литературы, сидела в своем любимом кресле и с наслаждением дочитывала роман Германа Мелвилла «Белый кит». Ей хотелось поскорее дойти до конца, напряжение дошло до предела!
Рядом, на тумбочке стояла кружка с недопитым чаем. Только она отхлебнула глоток, как раздался звонок в дверь, а затем в замке повернулся ключ.
- Мамочка, привет, - вошла дочь Мира.
За ней следом переступили порог две девицы странного вида: потертые джинсики на обеих, легкие курточки, кроссовки. Они поздоровались и остались стоять в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
- У нас гости? – спросила Анастасия Григорьевна, не совсем понимая, какое отношение эти две молоденькие женщины имеют к ее дочери.
Мира снова заговорила уверенным тоном:
- Познакомься, мамуля, это Наташа и Рая. Я их попросила помочь тебе в мое отсутствие. Завтра мы с Гариком улетаем на море, поэтому помогать по дому я тебе не смогу.
- Не надо мне помогать! – воскликнула было Анастасия Григорьевна. - Я сама справлюсь…
Но Мира попросила девиц раздеться и пройти в гостиную. Затем плотно закрыла за ними дверь, уведя маму на кухню.
- Так, мамочка. Выслушай меня. Смотри, я у тебя всего три-четыре дня не была, в прихожей пыль на трюмо, посуда не помыта, в холодильнике, - она открыла дверцу, - сыр, творог и сметана. А где нормальная пища? Супчик, рыбка? Тебе что доктор говорил? Диета, рациональное питание.
- Мне некогда готовить! Я пишу рецензии, ты знаешь, – заявила Анастасия Григорьевна, стоя перед дочерью и опираясь на тросточку. – А пыль я вытирала позавчера. И вообще…
- И вообще, давай не будем спорить. Наташа – буфетчица в нашей фирме, готовит прекрасно к тому же. Рая – уборщица. Они будут приходить через день и следить за порядком. У тебя всегда будет чисто, и ты будешь накормлена. Я приеду, их сменю. На работе я договорилась.
Мама надулась, как ребенок. Хотела снова возразить дочери и во что бы то ни стало отказаться от услуг девиц, которые ей никакого доверия почему-то не внушали. Но она не успела: из гостиной раздался сильный грохот, и мать с дочерью устремились туда.
У стены рядом с креслом возвышался видевший виды стеллаж, до верху забитый книгами. Муж Миры Гарик уже не раз ремонтировал его, укреплял полки, но он все равно «дышал на ладан».
- Мамочка, давай мы купим тебе большой вместительный книжный шкаф, - предлагала Мира, но мать категорически отказывалась.
- Шкаф столько книг не вместит, а этот стеллаж мы с твоим отцом на аукционе купили, он старинный.
«Ну да, у старьевщика», - подумала тогда Мира, но спорить не стала, бесполезно. И вот результат: одна из полок в очередной раз обвалилась.
Наташа и Рая стояли рядом с испуганным видом, а на немой вопрос возмущенной хозяйки Рая проворковала:
- Мы просто хотели вон ту книгу с золотыми буквами посмотреть, она тут самая большая. А все упало…
И она показала как раз не на книгу, а на фолиант-шкатулку, действительно очень искусно сделанную под книгу, в которой Анастасия Григорьевна хранила кое-какие ценные вещи: письма, несколько очень старых фотографий, обручальное кольцо мужа, которое он не носил последние годы, мало стало. Ну и остальные мелочи.
Все это тоже валялось на полу, и Рая пыталась собрать всю эту ценность.
- Оставьте, милочка, - поморщившись сказала хозяйка и недовольно глянула на дочь.
- А это ваш муж? – вдруг услышали они вопрос, заданный веселым голоском, наверное для того, чтобы разрядить обстановку.
Наташа показывала на портрет на стене, держа в руках уже поднятые с пола книги.
- О, Господи, - произнесла Анастасия Григорьевна, забрав у нее из рук тома Шекспира.
- Нет, Наташа, это Эрнст Хемингуэй. Слышала о таком писателе? – спросила Мира, некстати улыбаясь.
- Наверное, - неопределенно ответила девушка и добавила: - прикольный.
Через полчаса подъехал Гарик и починил стеллаж в очередной раз, понадежнее укрепив полку. А в это время женщины сидели на кухне, пили чай и обсуждали распорядок приходов, обязанности по дому и специальное меню Анастасии Григорьевны.
- Из мяса только курица, плюс рыба. Картофель не исключаем, но только в виде пюре, рис и гречка подойдут на гарнир. Супы обязательны, готовь сразу на два дня.
Ну а Рая свою работу хорошо знала. Офисные помещения и санузлы всегда были безукоризненны. И в доме имелись все необходимые чистящие средства.
Конечно, Анастасии Григорьевне пришлось смириться под напором дочери. Мира ей помогала абсолютно во всем с тех пор, как позапрошлой зимой она упала и получила перелом ноги, причем довольно серьезный, в двух местах.
И все же, какое это было счастье, что не повредилась шейка бедра! В ее-то возрасте, хорошо за семьдесят, это была бы трагедия на всю оставшуюся жизнь. Мира купила ей специальные снегоступы на обувь и старалась сопровождать мать в любых походах, будь то магазин или просто прогулка по вечерам.
Она же следила за ее питанием и чистотой в квартире. Даже пылесосить маме было трудно. Но последние несколько дней перед отпуском она была очень занята и на работе, и с подготовкой к отъезду, поэтому чуть-чуть запустила хозяйство.
А сама мама, увлеченная запойным чтением и написанием то рефератов студентам, то рецензий на статьи по заказу местной редакции совсем не обращала внимания на такие важные вещи, как диета и порядок. Некогда ей, видите ли!
Наконец все разрешилось, казалось бы. Но тут Рая спросила:
- А куда вы лОжите вымытую посуду, в сушилку или сразу вытирать и в шкафчик?
- О, Боже милостивый, - буквально простонала от этого лексикона несчастная Анастасия Григорьевна, которая не признавала посудомоечную машину и мыла все вручную.
- Ну а чё, мне нужно знать ведь.
- Посуда – это моя обязанность. Тебе только пол на кухне мыть и мусор выносить. Усекла? – заявила Наташа, тщательно вымыв чашки и протерев стол.
Даже Мира покраснела от этого диалога. Но ничего не сказала, чтобы не усугублять ситуацию.
Этих молодых женщин она знала хорошо, обе давно работали в их фирме, где она была далеко не последним человеком. И на них можно было положиться: аккуратные, обязательные и дисциплинированные обе. Ну а жаргон и лексикон в их работе не главное.
Пока Рая и Наташа одевались в прихожей, мама отвела Миру в гостиную и сказала тихо:
- У меня просто нет слов! Разве в наше время бывают такие безграмотные молодые женщины, Мира!!! Дорого ты им заплатила?
- Мамочка, ну не переживай. Они замечательные труженицы. Не думай о деньгах, мне главное спокойно отдохнуть две недели, зная, что ты не одна, и за тобой надлежащий уход. Гарик, скажи?
Мужчина подошел, обнял тещу за плечи и поддержал жену:
- Так будет лучше, дорогая Анастасия Григорьевна. Доверьтесь Мире.
Пришлось согласиться, и четверка покинула растревоженную женщину, понявшую, что спорить бесполезно.
Но помощь ей определенно была нужна: и с магазином, и с хозяйством, чего уж там. Но все вот эти выражения «ложить» и «усекла» она не могла воспринимать на слух, хоть уши затыкай.
Мира с Гариком наслаждались отпуском, морем и солнцем. Ничто не омрачало их радужного настроения, кроме легкого беспокойства о маме: как она там? Понятно, что с хозяйством все в порядке, но как она общается с Наташей и Раей? Как выносит их жаргон и неправильную речь?
«Но ведь это не главное», - успокаивала себя Мира и звонила маме почти каждый день.
Мама разговаривала спокойно, ни на что не жаловалась, но очень быстро сворачивала разговор, ссылаясь на занятость. Ну и прекрасно, тон нормальный, занимается своей писаниной, накормлена, в чистоте. Что еще нужно?
Вернулись они через две недели отдохнувшие, загорелые и довольные отпуском.
- Домой? – спросил Гарик, поджидая такси.
Мира глянула на время, восемь вечера. Еще не так поздно.
- Нет, сначала к маме. Фрукты ей отдадим сразу, узнаем, как она. Что-то на сердце не спокойно.
Приехали, поднялись в квартиру. Звонить Мира не стала, вдруг отдыхает, всполошится еще. Она открыла дверь ключом, и они с Гариком вошли.
Пахло свежестью и тонким, еле уловимым ароматом освежителя воздуха. Зеркало сияло хрустальной чистотой, на трюмо ни пылинки. Обувь ровненько стояла на полке, на которой она заметила и две пары кроссовок.
Дверь в гостиную была приоткрыта, и оттуда доносилась медленная речь:
Тишина поразительная. Ни лист, ни веточка не шелохнутся. Если только смотреть на солнце, переливается в воздухе прозрачная, блестящая паутина между тонкой порослью. А если прислушаться, то зашелестит на миг упавший с дерева дубовый лист. Больше ни звука, ни движения…
Мира тихонечко заглянула в приоткрытую дверь и далась диву: посредине стоял раскладной стол, который использовали только по праздникам. За ним сидели Рая и Наташа и сосредоточенно писали что-то в тетрадях. В своем любимом кресле восседала мама и диктовала им этот самый диктант!
- Слово «шелохнутся» с мягким знаком написали или без? – спросила она своих учениц.
- Без, - хором ответили те, - а «прислушаться» с мягким. Правильно? – добавила Наташа.
- Молодцы. Заканчиваем, потом чай и по домам!
Тут уж Мира не выдержала и вошла в комнату. Немая сцена продолжалась с полминуты.
- А-а-а, вернулись, - сказала мама и как-то очень уж резво поднялась с кресла. – А мы с моими помощницами диктант пишем. Сами попросили подтянуть их по русскому языку.
Рая с Наташей засмущались, быстро уложили в сумку тетради, и мама, высвободившись из дочерних объятий, сказала:
- Наташа, помоги мне накрыть на стол, будь добра.
Все расселись наконец, на столе появились румяные булочки, земляничное варенье, которое, как оказалось, Наташа сама сварила.
Все дружно пили чай, делились новостями. И Анастасия Григорьевна сказала наконец:
- Посмотрите только, какая чистота вокруг. Волшебницы девчонки! Я помогала, чем могла: стихи читала и про классиков рассказывала. Они попросили грамоту подтянуть. Вот, диктанты пишем, по ходу ошибки разбираем. Прикольно!
- Анастаси-и-ия Григорьевна! Откуда такой жаргон? – спросила Наташа, и все весело засмеялись.
***
Как же хорошо, когда все хорошо! Наташа с Раей часто наведывались к своей подопечной, продолжали свои занятия, помогали по дому, хотя основную заботу по хозяйству вновь взяла в свои руки Мира.
Но они так и остались друзьями семьи, и всегда приходили на помощь, с превеликим удовольствием.
