Ночная собеседница

Детство Тогда, когда Лера была еще девочкой, был конец пятидесятых годов. Страна ожила после страшной войны. И ее мама, которую Лера помнила плохо, родила ее в счастливом замужестве в начале пятидесятых. Но мамы не стало, у нее было хрупкое здоровье, подорванное военным холодом и голодом. Лере тогда было всего четыре года. Маму она знала по портрету, висящему в резной деревянной рамке на стене в зале. И помнила ее запах, вот он не выветривался из квартиры, хотя бабушка и говорила, что все это она придумала...

Марийка сидела за столом перед зеркалом и вглядывалась в свое отражение. Она искренне не понимала, почему ее называют красивой. Обычная она. Слегка вздернутый носик, губки бантиком. Вот глаза да, с пушистыми ресницами, а щеки немного впалые и без румянца. «Ну и ладно, раз говорят красивая, значит так и есть», - подумала девушка и отвернулась от зеркала. Хотя кто говорит? Ее подружки, учительница по истории, мамина приятельница с институтских времен, да Колька Пушков, сосед. Тот с первого класса за ней бегает, проходу не дает, красоткой называет...

Мы знаем сердцем: здесь они сейчас, Родные души - мамы, папы наши… Нам лица гладят, обнимают нас… А мы их вспоминаем, тех, тогдашних… Вон мамочка стоит в сторонке, ждет, И как светла душа ее любовью… А вон и папа… Он рукой махнет И подмигнет, слегка нахмурив брови…...

В больницу Игорь Алексеевич с дочерью ехали молча, не говорили вообще ни о чем. Притормозили у цветочного магазина, и Надя хотела выйти, чтобы купить цветы, но отец остановил ее: — Я сам! — проговорил он и вышел из машины, резко захлопнув дверь. Надя бы тоже пошла за цветами и купила бы маме свой букет, но Игорь Алексеевич не выключил мотор, пришлось ей вновь повиноваться, как в детстве. Если отец на что-то сердит, то с ним невозможно ни договориться, ни тем более спорить. Обстановка продолжала быть напряженной, и это выматывало нервы...

За день перед выпиской, которая была назначена на понедельник, Егор Осадчий отправился к тестю с разговором. Было решено, что он поговорит с ним, постарается все объяснить, а потом, судя по его настрою и реакции, позвонит Наде, и они с сынишкой либо приедут, либо нет. Все будет зависеть от того, захочет ли Игорь Алексеевич нормально поговорить с дочерью или будет возмущаться до крайности. Егор пришел с бутылкой хорошего вина, на столе стояла закуска, и даже котлеты жарились на сковороде. Магазинные, правда, но запах от них исходил неплохой...

Ночью в квартире раздался резкий телефонный звонок. Трубку взяла Надя, и Егор услышал ее тревожный возглас и вопрос: «Она в больнице?» Он тут же встал, подошел к жене и обнял ее за плечи. Она продолжала слушать, прижав ко рту ладонь. Наконец разговор закончился, Надя положила трубку и посмотрела на Егора глазами, полными слез. — Что случилось? — спросил он с тревогой. — Мама в больнице, сильный сердечный приступ, — сказала она и разрыдалась. Егор попытался успокоить жену, дал ей валерьянки, принес халат и усадил на диван...

Один год Витеньке отмечали большой дружной семьей в квартире Егора и Нади. В гостиной был готов красивый овальный стол, покрытый белоснежной скатертью. Женщины трудились на кухне с самого раннего утра, поэтому закуски, салаты и нарезки были на любой вкус. На горячее был пирог с осетриной, отварной картофель в сливочном соусе и телячьи отбивные. К тому же к десяти утра был доставлен заказанный для именинника торт, на котором среди маленьких сахарных зверюшек возвышалась цифра «1», тоже сахарная,...

Жизнь в молодой семье Осадчих ничем не отличалась от остальных: муж работает, обеспечивает семью, жена дома с ребенком и на хозяйстве. Казалось бы, полная идиллия. Ни ссор, ни скандалов, все тихо и спокойно, но… Эта жизнь была неполноценной. Об их проблемах знала только мама Егора, Галина Юрьевна, и догадывался его отчим. Но они интеллигентно молчали и лишних и неловких вопросов старались не задавать. Родители Нади вообще ничего не подозревали, считая, что у детей все прекрасно, они замечательная...

Надя, открыв мужу дверь, сразу же спросила: — Ну, что он тебе сказал? И Егор понял: она не поверила, что он ходил на встречу с отчимом. — Ты злой вернулся, Егор. Он тебя сильно напряг? — Меня не он напряг, а сестрица твоя вездесущая. У Нади округлились глаза, пришлось все ей рассказать. — Прости за выдумку с отчимом. Не хотел тебя расстраивать раньше времени, — начал он, а затем рассказал в деталях о встрече в гостинице и самое главное, о тесте ДНК. — Все понятно, — проговорила Надя. — Я должна была это предвидеть, поделилась с сестрой, что Стивен приезжал в Италию...

Обеспокоенные бабушки и «счастливый папаша» с букетом роз в руках томились в ожидании Нади с ребенком в вестибюле роддома уже добрых два часа. — Да что они там так долго? — беспокоилась Марина Яковлевна. Егор сохранял спокойствие, его мама держала сына под руку и молчала. Наконец появилась Надя в сопровождении медсестер с грустной улыбкой на лице и с сыночком на руках. Медсестра взяла ребеночка и передала его Егору. — Принимайте свое сокровище, папочка. Богатырь! — сказала она при этом и с благодарностью приняла от мамы Егора большую коробку конфет...

Медовый месяц в Тунисе был в разгаре. Уже стоял апрель, который в Москве был капризным и переменчивым, а на побережье Средиземного моря погода была теплой, солнечной. Море сияло и переливалось всеми лазурными оттенками, песочек был теплым, и Надя с Егором подолгу гуляли вдоль нескончаемых пляжей, разговаривая о разных интересных вещах, не касаясь их «семейного» положения. Оказалось, что им довольно интересно вдвоем. Надя чувствовала себя намного лучше, чем в Москве, тошнота ее почти не донимала...

Егор сделал официальное предложение своей «невесте» ровно через неделю после их последнего разговора. Он пришел к ним в дом, где был принят с большой радостью: сын хорошего друга отца, хоть и не родной — это очень много значило для Надиных родителей. Мама была очень приветлива, накрыла чудесный стол, чувствовалось, что хозяйкой она была хорошей. Отец радушно пригласил Егора в гостиную и провозгласил: — Наслышан, наслышан, Егор Александрович. Костя меня предупредил, что у вас с Надеждой отношения...