4 августа жительница Курска Александра Митрофановна Леухина отметит 100-летний юбилей. В ответ на вопрос о том, в чем секрет долголетия, Александра Митрофановна хитро прищуривается: «Смерть за мной три раза приходила, брала за руку. Надоело ей ко мне ходить, вот она дорогу и забыла».
Дом с привидением
Курянка родилась в деревне Щербачёво Дмитриевского района. Родителей потеряла очень рано. Шуре было всего 4 года, а ее брату – 10, когда умерли вначале отец, а потом и мать. Сирот почему-то не отдали в детский дом. Женщина помнит, как председатель колхоза водил их по соседям, просил приютить. Односельчане не хотели брать на себя такую обузу, тут бы свои рты прокормить. Но все же пускали пожить на время или просто делились едой.
Сосед забрал себе корову, которая принадлежала семье. Говорил, что будет давать сиротам молоко и сметану, но обещание быстро забыл. Зато положил глаз на дом, оставшийся детям. Стал рассказывать, что в пустой хате живет привидение.
Ребятишки действительно стали слышать странные звуки. Много позже они узнали, что это сосед залезал на крышу и бросал камешки вниз, чтобы их напугать. А тогда хитрость сработала – впечатлительные дети наотрез отказались возвращаться в страшную избу.
Когда Шуре было 8 лет, их с братом забрал в свой дом председатель колхоза. Не столько из добрых душевных побуждений, скорее из расчета. У него родились двое детей, маленькая Саша стала няней малышам. Все заботы о них легли на ее плечи. Зато брат с сестрой теперь имели крышу над головой и кусок хлеба.
Но в 1932–1933 годах в деревню пришел страшный голод. «Когда еды не было совсем, мы с братом траву ели. Потом сильно болели животы. Но есть хотелось так сильно, что опять шли за травой», – вспоминает женщина.
Брат окончил три класса. А Шуру в школу не отдали, надо было ухаживать за детьми. Складывать буквы в слова она научилась, когда те подросли и сами пошли в школу, а девочка по мере сил помогала им делать домашнее задание. Но грамоту так толком и не освоила.
Первая смерть – с пистолетом
Брат служил в армии, часть стояла под Киевом, когда в деревню пришла страшная весть: началась война. Александра Митрофановна вспоминает его единственное письмо с фронта – глаза наполняются слезами. «Горят небо и земля. Передайте сестре, что я, скорее всего, не вернусь живым». Писал он в колхоз, так как знал, что неграмотной Шуре будет сложно прочитать послание. Слова оказались пророческими, он погиб в 41-м. Шура осталась совсем одна.
В октябре того же года Дмитриевский район попал под немецкую оккупацию. Курянка помнит, как солдаты впервые ворвались в дом председателя колхоза. Тот воевал на фронте, красавица-жена каким-то образом узнала о приближении врага, обмотала голову платком и ушла. «Детей не бросай, ты сама еще ребенок, тебя не тронут», – увещевала она Шуру.
На стенах в самой большой комнате когда-то висели портреты Ленина и Сталина. Их заранее сняли и спрятали, а может быть, сожгли от греха подальше. Но немец увидел гвозди, торчащие из стены и темные квадраты, которые остались от рам на выбеленном солнцем дереве, и каким-то образом догадался, что за изображения тут были. Пришел в ярость. «Партизан?! Коммунист?!» – кричал он. Схватил оцепеневшую от ужаса Сашу за ворот и прижал к стене. Приставил пистолет к ее голове. Это был первый раз, когда она поздоровалась со смертью.
Александра Митрофановна касается пальцами лба в том месте, где в него упирался холодный металл. Это ощущение она помнит до сих пор. И слово, которое бросил второй немец, видимо, старший по званию, в этот момент вошедший в комнату: «Нихт!» Хватка у горла разжалась, пистолет вернулся в кобуру. Ноги не держали девочку, она сползла вниз по стене.
– Тяжело было при немцах. Гоняли рыть окопы. Хоронить убитых полицаями. Зимой – чистить дороги. День закончится, ночь пройдет, а мы все чистим. Казалось, что до самого Курска уже расчистили, – вспоминает женщина. – Буран, метель, каждую ночь женщин и детей выводили чистить эти проклятые дороги.
Однажды тащили тяжелые мешки с мукой во Льгов, чтобы обменять их на соль, которой в деревне не было, нарвались на немецкий патруль.
– Снасиловать меня хотел. Но второй немец хороший был, остановил его. «Иди, иди, матка», – отпустил меня, – вспоминает Александра Митрофановна.
Вторая смерть – с топором
Хозяйки опять не было дома, когда немцы зашли в хату. Детей Шура спрятала в подвал, а сама не успела схорониться. Искали продукты, в деревне опять был голод.На Сашу вид солдат в форме нагонял ужас. Ноги становились ватными, сама вся цепенела, вспоминая, как ледяной ствол упирается в лоб. Но еще мучительнее были воспоминания о голоде. И дети в подвале – они же родными уже стали.
Немцы громили избу в поисках спрятанного съестного. «Умрем, так сразу и вместе», – думала Сашка, распластавшись на люке в подпол. Раздосадованный немец бросил в нее топор. Промахнулся. Курянка считает, что тогда второй раз разминулась со смертью.
Дмитриевский район освободили в 1943 году, после 17 месяцев оккупации. Отступая, немцы подожгли деревню. Накануне то ли партизаны, то ли кто-то из местных убил офицера, тело спрятали в стог сена. И вот его нашли, гнев был страшен. Но сжечь успели только три дома.
Третья смерть – с беспамятством
Война закончилась, послевоенные годы были тоже непростыми. Женщины работали за мужиков, пахали на коровах, убирали урожай. Но работали на себя, фашистов победили, и даже голод 47-го года в памяти курянки остался не таким страшным.
Хотя тогда старуха с косой предприняла третью попытку до нее добраться, которая едва не закончилась успехом. Саша подхватила двустороннюю пневмонию. Несколько дней горела огнем, а потом пришло блаженное забвение. Без сознания пролежала три дня, когда односельчане погрузили на сани и через сугробы повезли в райцентр – в больницу. «Зачем привезли, не жилец она», – вздохнул врач, осмотрев девушку. Но все же велел переложить на свободную койку. Курянка утверждает, что была в беспамятстве 8 дней. Когда очнулась и пошла на поправку, врачи констатировали: «Крепкое сердце, долго жить будет».
Первая красавица на селе
В деревне Саша считалась красавицей. Жгучая брюнетка с густой копной блестящих волос, сверкающими карими глазами и задорной улыбкой разбила не одно мужское сердце.
– Сватались ко мне многие, – на секунду возвращается былое кокетство, курянка поднимает руку, чтобы поправить платок. – Но я сирота, некому было замуж отдать.
– Наверное, родители отговаривали женихов, – поясняет ее дочь Тамара. – Не хотели принимать в семью невесту без приданого.
Красавец-гармонист Алексей растопил ее сердце. И родителей своих как-то уговорил на неравный брак.
– Свадьбу два дня играли, по деревне с гармонью ходили. А как в избе нашей красиво сделали: шторки впервые повесили, скатерть нарядную, платье мне пошили! – с восторгом вспоминает Александра Митрофановна.
С той скатертью произошел казус. В дом вбежал поросенок и стянул ее со стола. Еле отняли.
Характер у Алексея был сложный. Бывало – выпивал, гонял жену и детей. В семье росли две дочки-красавицы. Первенец – сын – погиб в 1,5 года, когда случилась эпидемия кори.
Александра работала в колхозе. Трудиться приходилось много, а детей не с кем оставить. Брала дочку с собой, клала в тень под куст, а сама уходила в поле. Однажды вернулась – и забыла, где оставила девочку! Все оббегала, изревелась. Нашла. Дочка мирно спала на свежем воздухе.
«Бабушка заботилась о нас, а теперь мы о ней»
– Мама постоянно рассказывала нам истории, – вспоминает дочь Татьяна. – Вначале я думала, это волшебные сказки. Только когда чуть подросла, поняла, что это про ее жизнь. Непростая жизнь у нее была, но обиды на судьбу не осталось. И все истории – добрые.
– Бабушка – удивительный человек. Ни разу ни о ком слова плохого не сказала. Я ей не кровная родня, жена внука, но она сразу приняла меня как родную, – рассказывает Елена. – Помню, как мы приезжали в деревню с Игорем еще до свадьбы, молодые совсем были, гуляли до самого утра. А к нашему возвращению в печи всегда стоял теплый обед. Она заботилась о нас, а теперь мы о ней.
Муж Александры Митрофановны умер 30 лет назад. Из деревни ее забрала дочь, когда стало понятно, что пенсионерке уже непросто одной. К городской жизни она привыкла. Раньше любила сидеть на лавочке с соседями. Или облокотиться на подоконник квартиры на первом этаже и завести душевную беседу, рассказывая свои удивительные истории.
Сейчас на улицу уже выходить сложно. Бабушка нашла себе нового собеседника – телевизор. «Когда там наш Андрюша Малахов будет? Не пропустим? Ты звук погромче сделай» – в последний год ее начал подводить слух. Зато зрение – почти как у молодой. По крайней мере, крупные буквы на экране телевизора рассмотреть может.
На юбилей соберется вся семья: две дочери, четверо внуков, 9 правнуков. Торт уже заказан. «Ой, не забыть бы свечи!» – всплескивает руками дочь.
Александра Митрофановна в предвкушении праздника. Застолья она любит, даже чарочку просит налить, правда тут же добавляет, что вино водой надо разбавить.
– Всю мою жизнь в тетрадку записала? – интересуется она, поглядывая на блокнот в руках. – Ну-ка, покажи. Немного получилось... А у меня, знаешь, какая жизнь была?! Длинная и интересная.
Ирина ТРЕТЬЯКОВА
Постоянный адрес статьи на сайте «Друг для друга» ~ https://dddkursk.ru/number/1554/new/019405/.
Архив статей газеты ~ № 31 (1554) 30 июля ~ 2024 год.
