Сначала ответим на вопрос – когда? В раннем детстве. Позиция жертвы выбирается ребенком как единственно возможная для выживания. В понятие выживания входит удовлетворение потребности быть одобряемым родителями, поскольку в базовые подсознательные настройки человека входит необходимость быть любимым значимыми фигурами. Родители обеспечивают ребенка всем необходимым (едой, теплом), дают ему безопасность, а их недовольство автоматически лишает этой самой безопасности и вызывает страх – страх смерти. И далее, во взрослом возрасте этот страх никуда не девается, он возникает в любых ситуациях, созвучных энергетически старым детским сценариям. Иррациональный страх, животный, порой глупый, но вполне себе реально ощущаемый.
Художник Андрей Горенков
Жертвенных сценариев несколько. Первый из них – любовь через жертвенность. В этом случае в сознании управляет установка, что любовь – равно жертва. Без жертвы это вроде бы уже и не любовь. В таком случае подсознательно выбирается партнер, для которого надо ежедневно совершать подвиги, ущемлять себя в чем-то, жить его интересами, забывая о своих. И только в этом случае возникает иллюзия любви. Лишь иллюзия, потому как отсутствует главное – любовь к себе. Собственная жизнь возлагается на алтарь, а взамен ожидаются дары. Дары, которые никогда не воздаются. Но все-таки наивно ожидаются. Такая позиция выбирается человеком, когда в его окружении существовали отношения, в которых кто-то забывал про свои интересы и жил для другого. Ребенок в этом случае безоценочно впитывает демонстрируемые ему паттерны и в результате сам вынужден занимать роль или того, в честь которого приносится жертва или самозабвенно заслуживать одобрение, проявляя заботу о партнере, как когда-то кто-то делал в его семье – например, мама для инфантильного папы (алкоголика, неудачника…). Путь нерадостный, надо сказать честно. Но удобный – поскольку колея уже накатана. А когда колея уже есть, по ней ехать всегда легче, чем прокладывать новую. Даже если ведет эта колея в бездну.
Второй сценарий. Беспомощно агрессивный сценарий. Жесткий сценарий, основанный на манипуляции виной. Здесь транслируются такие лозунги: «я без тебя пропаду», «я один ничего не смогу», «ты для меня все» и иже с ними... Чтобы избежать агрессии окружения человек принижает себя и пытается заменить чужую агрессию на вину. Он старается казаться беспомощнее, чем на самом деле, как бы вешая себя на шею партнеру в виде неподъемного креста. Тащи меня, тащи, я сам не дойду. Как правило, и такой паттерн возникает не на ровном месте. Если в семье все носят хорошую мину при плохой игре, то ребенок впитывает эти модели поведения и потом, чтобы получить хоть толику любви выбирает роль несчастного, беспомощного мальчика или девочки. Очень удобно. Удобно управлять партнером, вызывая чувство вины и жалости. Только есть ли в этом счастье? Нет. Но какое оно вообще бывает - счастье? Это как раз неизвестно и поэтому снова и снова выбирается уже известное с детства взамен новому, неопробованному. Колея, она такая…накатанная.
Художник Андрей Горенков
Третий сценарий. Жертвенность, основанная на аутоагрессии. И здесь в основе лежит чувство вины. Это чувство закладывается ребенку в сознание – «ты все делаешь не так», «нужно быть лучше», «ты не оправдал наши ожидания». При этом право слова ребенку не дается, его чувства и эмоции во внимание не принимаются, что ведет к их накоплению и невыраженной ярости. В этом случае человек с одной стороны испытывает вину за то, что чтобы он не делал, это не соответствует ожиданиям значимых фигур, а с другой – чувствует агрессию, которая вызвана родителями, но направляется снова на себя. Это программа саморазрушения, в которой подсознательно выбираются партнеры, которые будут душно критиковать, ехидно унижать и разбивать в хлам остатки самоценности. В результате злость на себя растет пропорционально безрезультатным попыткам угодить и заслужить любовь. Стоит отметить, что данная миссия невыполнима изначально, поскольку искренней любви на базе вины и самобичевания родиться не может. Но… колея проложена и инерция движения по ней велика.
Четвертый сценарий. Смешанный – в нем любовь приравнивается к жертве при запрете на выражение эмоций. Это самый сложный для проработки вариант, поскольку наравне с потребностью любить и жертвовать существует еще и агрессия, связанная с невыраженными чувствами. Такая модель может сформироваться при самопожертвовании матери, которая знает как лучше для ребенка, пренебрегая при этом его желаниями – «Мама, я замерз?» - «Нет, сыночка, ты хочешь кушать»… В этом сценарии человека просто рвет изнутри. Он, то взахлеб угождает и самозабвенно «улучшает себя», то испытывает дикие приступы агрессии – к себе, но и близким достается. Это так называемый «раболепствующий тиран» - позиция тоже так себе и для самого человека и для тех, кто рядом.
Художник Андрей Горенков
Стоит отметить, что все жертвенные сценарии были необходимы в свое время – выбраны ребенком, как единственно возможные для выживания. То есть в них был смысл и необходимость. Тогда. Сейчас уже нет.
Основная и единственная беда жертвы – неудовлетворенная потребность в любви и принятии. Удовлетворить эту потребность из вне невозможно. Только изнутри. Поэтому только через безусловную любовь к себе можно выйти из клетки жертвы. И первый шаг заключается в принятии своего детства, как необходимого и важного этапа развития для… любви к себе.
Любовь и благодарность – волшебные чувства, которые поистине творят чудеса. Это любовь – к любому своему опыту, принятие его как нужного и обязательного, каким бы он не был. Это любовь – к своим родителям, какие бы они не были, ведь у них тоже имелось свое непростое прошлое и собственные запутанные лабиринты родительских сценариев. Это любовь – к себе во всех ее проявлениях, без разделения на плохое и хорошее. Ведь любовь – она безусловна. Она не бывает за что-то. Она или есть или ее нет. Все для чего-то было нужно. А жертва, как известно, суть героя.
Автор: Балашова Марина Борисовна
Психолог, Гештальт - консультант
Получить консультацию автора на сайте психологов b17.ru
