“Ты эгоист!”
“Думаешь только о себе!”
“Ну как только таким можно быть!”
Это то, что я постоянно слышал на протяжении своего детства от мамы, когда вернулся жить от бабушки к родителям. И это слова, которые до сих пор вызывают у меня дрожь.
Начнем с контекста. К моему приезду родители начали догадываться, что мой брат останется умственно неполноценным до конца жизни. С одной стороны, меня старались всячески оградить от этого. Мать старалась, чтобы я как можно меньше соприкасался с ним и жил своей жизнью, необремененной чужими страданиями.
С другой стороны, с ней начал происходить процесс, который касается всех матерей недееспособных детей. Да, она поставила крест на своей жизни, чтобы оберегать брата. Но уже в момент его рождения ей было 33 и было очевидно, что в этой созависимой паре она умрет первой. Что с ним будет потом, с человеком, который даже подтереть попу сам не может?
Соответственно, единственной надеждой в ее глазах оставался я. И в силу своей оптики, она могла представить только один вариант, в котором я забочусь о брате - путем такого же сплошного самопожертвования, который выбрала она сама.
Но она видела совершенно другое. Обычного жизнерадостного мальчишку. Который любит гулять и заниматься своими делами. Любит разбрасывать вещи, которые за ним убирают другие. Любит делать то, что ему нравится и отказываться от того, что ему не нужно. И это ее ужасало до глубины души.
Каждый раз, когда я отказывался от любой просьбы, потому что был уставшим или занят другими делами - она видела картину, как я сбрасываю брата с утеса, едва оставшись с ним один на один.
Каждый раз, когда я вслух размышлял о том, что необязательно бросаться на помощь кому-то другому, если это может принести вред себе - она видела, как я уверенно закапываю могилу последнего живого члена семьи. Каждый раз, когда я пытался выстраивать границы между собой и окружающими - она видела как я отрезаю брата от единственной части семьи, которая позволит ему выжить.
И сразу рождался крик. Это всегда был крик. Мощный, наполненный болью и страхом. Который было слышно не просто в каждой комнате квартиры, а в каждом помещении на этаже. Это был крик матери, стремящейся защитить своего ребенка - но ценой подавления другого.
До сих пор я несу определенную часть вины и стыда за самого себя, которые все еще прорабатываю. До сих пор мне бывает страшно отказывать кому-то, потому что все внутренности сжимаются в предвосхищении крика, наполненного страхом и болью.
С моим братом Ваней все нормально. Полтора года назад я официально оформил опекунство над ним и сформировал в голове план, как действовать в случае ухода родителей. И там нет ни утеса, ни могилы, ни чего-то подобного.
Но крик остался. Я до сих пор чувствую и слышу его. Не думаю, что когда-нибудь он пропадет полностью - но, по крайней мере, я научусь с ним жить.
Подписывайтесь на мой Telegram-канал "Цветы для Элджернона"
