Эля была похожа на Элизабет Тейлор. Такая вот необычная красота – жгучая брюнетка с синими глазами и густыми ресницами. А еще кожа была смуглая, и по этой нежной, матовой коже разливался нежнейший румянец. И грудной голос. Господи, какой у нее был смех! И, конечно, мужчины оглядывались вслед. И, естественно, о ней мечтали, и все такое…
На медосмотре девчата хихикали и стеснялись. Девочки ведь, многим и восемнадцати нет. Дрожали перед кабинетом гинеколога: многие там ни разу еще не были и всего боялись. Тем более, чуткостью врачи не отличались. Их раздражала зажатость девушек и стыдливость.
- Стыдно им! Небось, ноги раздвигать перед мужиками нисколько не стыдно! – бухтела врачиха, жмакая печатью по странице девственной медицинской карты, - не пройдет и месяца, как на аборт побежит записываться, зараза. Что я, не знаю? Тут им не стыдно…
В кабинете хирурга – еще не легче. В гинекологии хоть тетка сидела, а тут принимал мужчина. Молодой и симпатичный, в хрустящем белом халате, пахнувший одеколоном «Консул». Девочки, раздетые до трусиков, прикрывали грудь руками. Врач, осматривая Элю на наличие искривления позвоночника, грыжи и прочих пакостей, спросил:
- Куришь?
Элька кивнула.
- Такая девка красивая, и курит! Э-э-э-х.
Эля пожала плечами.
- А что делать? Кому сейчас легко.
Врач неохотно отпустил ее восвояси. Элька и его ввела в мысленный грех. Ну… красивая, ничего не поделаешь.
Вера любовалась Элей. На курсе полно было симпатичных и даже очень симпатичных студенток. Вера тоже была милашкой. Но Эля – верх совершенства. Таких делают поштучно. И эта штучность убивала душу и взращивала зависть у окружающих. Даже ненависть. Но Вера завидовала молча. Потому что подружилась с Элькой с первого взгляда. Потому что дружить с ней было ужасно интересно.
Элька не была отличницей. За учебниками никогда не сидела и не зубрила до посинения конспекты. Но хвостов не имела, и зачеты сдавала на твердое «хорошо». Она не относилась к группе тихих девочек, которые приехали в училище за профессией, а не за черт знает, чем. Тихие девочки жили в отдельном корпусе общежития, новеньком, только что отстроенном. Там были комнаты на двоих, кухонька с отдельной плитой и душевая. И даже лоджия. Считай, отдельная квартира. Тихие девочки не устраивали дебошей, к ним на балкон не залезали кавалеры, никто не курил на кухне и не устраивал попоек.
Целый корпус, заселенный зубрилами. Серыми, некрасивыми девицами, которым ничего, кроме красного диплома в этой жизни не светило. Их маленькие старческие мордочки не исправила бы никакая косметика и никакая прическа. Совсем безнадежные. Эти не будут загорать, обнажив голые коленки, в окне перед народом. Эти смотрят только в свои тетрадки с лекциями. Их мамы спокойны – в подоле точно не принесут!
Эльку, как и Веру, как и Вичку, как и Надюху, и Ксюху – поместили к вахте поближе. Потому что Элька, Вера, Вика, Надюха и Ксения состояли в группе риска. То есть, как раз должны были наделать каких-нибудь сердечных дел и принести в подоле. У воспитателей и коменданта глаз ватерпас! Их не проведешь смирением в очах. Они жизнь прожили и секли поляну: ху из ху! Группу риска держать лучше при себе – так спокойнее.
И ведь как в воду глядели: ни одна не прошла свой путь по-человечески, как все нормальные люди. Ни одна! Все до единой, кроме Веры, стали типичными одиночками или разведенками. Надя долго не могла найти свою любовь. Потом нашла, но ошиблась. Принц не соответствовал ее мечтам: тихий алкоголик, таскавший из семьи последнее. Развелась. Живет одна.
С Ксюшей такая же история. Только ее избранник сам не захотел связывать себя узами брака. Ребенок, значит, родился, но отец ребенка признавать не пожелал. Ксюха плюнула на него и сына воспитала сама. И дочек – тоже. Папы дочек тоже не желали выходить из подполья.
У Вики все начиналось отлично: и супруг любящий, и отец из него получился прекрасный. Но в 2009 погиб в аварии. Других Вика полюбить так и не смогла. До сих пор – одна.
Вера бросила первого мужа, потому что тот был наркоман. И не надо говорить, что курение травки не приносит никакого вреда. Еще как приносит. К тридцати у Вериного мужа в черепе болтался серый кисель. Вера этого стерпеть не смогла. Но холостячкой она ходила недолго – уже через месяц познакомилась с новым парнем. Прожили десять лет. Но какая это жизнь, лучше не спрашивать. Этот не пил, не курил, не гулял – да. Но пилил Веру ежедневно, ежечасно, как пила "Штиль". Обычно жены пилят мужей, а тут все наоборот. Вера проснулась в один прекрасный день, подумала и отправилась в ЗАГС. Пример подруг доказал – ничего с ними без "дорогих, любимых" страшного не случилось, подаяние под окнами никто не просит и под забором никто не спит.
А вот Элька… У нее все сложилось гораздо драматичней, чем у остальных.
Элька была похожа на иностранную актрису с фиалковыми глазами. Но у Эльки имелись мозги, не позволяющие ей творить с собой разные глупости. Она вообще ни на кого не смотрела. Верка, например, влюблялась очень часто. Умела находить в ребятах хорошие качества, за которые можно было любить. И Ксюха тоже влюбчивой слыла. Влюбчивой и любвеобильной (наверное, потому и замуж не брали). Надька и Вичка считались строгими и порядочными девочками. Но идеал свой искали активно (хотя до свадьбы ни-ни) А Элька – Снежная Королева просто.
Ухажеры перед ней чуть ли не танцы с бубнами исполняли. Луну достать, квартиру подарить, шале, особняк: была бы она сговорчивее, так у семи морей и одного океана точно бы по вилле уже имела. На золоте бы ела, и в золоте ходила. Таких женщин не забывают. Бриллиант! А она – ни в какую. Даже ни разочку не попользовалась своей красотой. Дома жрать нечего, у сапог каблуки отлетели, а ей все по барабану.
Один такой пристал к ней, мир к ногам готов был кинуть, потом плакал, швырялся драгоценными камнями, чуть не убил Эльку, а ей все равно. Каменное сердце. Режиссер на коленях ползал, роль обещал, жизнь перевернуть сулил. А эта сидит и не реагирует. Хоть бы в кино снялась, что ли, дура набитая…
- Не вам меня учить, - скажет подружкам. Каблуки обратно к сапогам присобачит, и опять живет по-своему. И как живет!
На нее что ни надень, все сидело, как влитое. И не только картофельный мешок. Ее и в колючую проволоку заверни – сразу на подиум можно отправлять. И всегда Элька выглядела, как картинка, даже в бигуди и в домашнем халате. Воистину, Бог создал Эльку для великих дел. Только она об этом знать не желала.
Ну, подруги постепенно смирились с этой Элькиной причудой. У самих жизнь – только держись. Дети, работа, родители начали потихонечку болеть, полно проблем. Отстали от Эльки. Перезванивались уже редко, встречались вместе еще реже. Их уже мало, что связывало – давно не девочки-припевочки-студентки. Другие друзья, другие цели и установки. Все другое.
В общем, так пролетело целых двадцать лет. Развели, как говорится, студентов мосты. Да так далеко, что даже в сети неинтересно было наблюдать, что, да как.
У Веры сын, повзрослев, отслужив в армии, выучившись, укатил в Москву. Да-да, будто она резиновая. Андрей решил, что вполне имеет право устроиться в столице, попытать в ней счастья. Вера не держала его. Взрослый парень, слава Богу, четверть века по земле шагает. Пусть едет. Не получится – вернется в родной дом.
Андрей укатил, а Вера осталась. И сразу ей как-то неуютно стало. Муторно. Главное, сколько раз она, ругаясь и браня Андрюху, в сердцах кричала:
- Да скорее бы ты эту школу закончил и уехал! Оставил бы мать в покое! Сколько нервов я с тобой истрепала, сколько здоровья угробила, паразит!
А стоит уйти куда-нибудь сыну или укатить надолго – сердце болит. Пока в армии был, не так плохо, знала, что год пройдет быстро. А сейчас… В общем, синдром опустевшего гнезда. Но Вера ничего, молодцом держалась. В бассейн записалась. Дачу завела. Цветов там насажала уйму. А еще взялась эксперименты всякие делать: насадила семечек из перцев, купленных в супермаркете, картошку оттуда же – навтыкала в землю. Вырастет, не вырастет? А на вкус? Получится или нет? Занималась дурью, но хоть не так сильно печалилась.
Но Андрюха грустить не давал. Часто звонил, делился успехами, помогал – нормальный парень получился. Бывший с ним тоже общался часто. У них отношения хорошие были. И папа родной тоже не отставал. Ходил по городу с гордым видом: вот какого я распрекрасного сына вырастил. Ну не козел, а?
У Веры приближался юбилей. Страшно подумать, сколько лет прошло уже. Но что делать – истерики закатытывать? В туалете закрыться? Надо было праздновать. Коллеги на работе что-то для нее готовили. Значит, надо тратиться – приглашать в кафе. Вера вздохнула. Посчитала доходы, сравнила с расходами, крякнула и решила сэкономить – от проведения юбилея среди родных отказалась. Какие там родные? Нет никого. Не с бывшими сидеть же, правда?
Но сынок огорошил. Едет к маме на юбилей. И едет с сюрпризом. Пусть мама готовится, приклеивает улыбку на лицо и держит себя в руках. У Андрюхи появилась невеста, женщина на всю жизнь. И еще кое-кого он тоже везет с собой. Кто? Не скажет. Это, мол, второй сюрприз, еще круче первого.
- Да блин, Андрей, хватит! Я не в том возрасте, чтобы сюрпризы получать! У меня от твоих сюрпризов инфаркт может случиться! – Вера вопила в трубку.
Но этот сын, поросенок, отключился вовсе. Потом пилькнуло сообщение. Деньги, крупная сумма, от него пришли. «На праздник» - объяснение.
Пришлось устраивать «праздник». И думать про второй сюрприз. Кого он везет? Может быть, детишек невесты? Бывает такое? Ладно, это можно пережить. Собаку, кошку? Маму? Или папу?
Молодые, такой народ, возьмут, да осчастливят родительницу. Они, мол, женятся. Пусть и мама замуж выйдет. Папа невесты, сморчок какой-нибудь облезлый, тоже страдает от одиночества. Привезут своего сморчка – ухаживай за ним, мама. Ублажай. Корми. Построй любовь, как говорится. Ой… Господи… Олух царя небесного, что он придумал? Убила бы, честное слово!
Автор: Анна Лебедева
