— Здравствуйте, Нонна Георгиевна! — стараясь перекричать гул пылесоса, прокричала Элла.
— Здравствуй, Эллочка! Здравствуй! — деловитым тоном ответила свекровь.
Нонна Георгиевна подняла с пола носки Эллы, и презрительно на них посмотрев, повесила на спинку стула.
— Элла, пока я здесь, ты можешь отдыхать. Убираться и готовить буду я, — заявила свекровь безапелляционным тоном.
— Хорошо, спасибо, — ответила Элла.
Через несколько минут в дверном проёме показались Эдуард с братом, они тащили раскладное кресло для Миры.
— Ставьте сюда, — скомандовала свекровь, показывая указательным пальцем на место у окна.
В комнату вошла Мира и растерянно села рядом с Эллой.
— Мирочка, мы твои вещи переносить сюда не будем. Тебе, если что-то понадобится, заходи к нам в любой момент, не стесняйся, — добродушно улыбнулась внучке Нонна Георгиевна.
Элла с Мирой переглянулись и не сговариваясь вышли из спальни.
— Ты завтракала? — спросила Элла дочь.
— Да, бабушка привезла крендельки какие-то.
— Здесь лежали? — уточнила Элла, показывая на пустой пакет с крошками, оставленный на столе.
Мира смущённо кивнула.
«Даже ребёнок понимает, что надо было мне хоть немного оставить», — подумала Элла.
Она сделала себе бутерброды, налила кофе и подумала о том, как же ей нравились раньше субботние завтраки, когда можно посидеть в тишине и никуда не торопиться.
В этот миг на кухню влетела свекровь, громко крича: «да ты что?! Он так и сказал? А ты что?»
Держа телефон между плечом и щекой, Нонна Георгиевна достала из буфета кастрюлю, которую Элла приобрела для красоты и не использовала для готовки, налила в неё воды и поставила на плиту.
Элла чуть не заплакала.
— И правильно, так ему и надо! — продолжала кричать свекровь в телефонную трубку, не обращая на Эллу никакого внимания.
Нонна Георгиевна достала из морозилки упаковку куриных голеней, с помощью ножа вытащила их и бросила в кастрюлю.
— И правильно, пусть у дружков своих поживёт, потом на коленях к тебе приползёт! — кричала она в трубку.
Затем Нонна Георгиевна взяла из буфета деревянную доску ручной работы и принялась нарезать на ней морковь, колотя ножом по доске с такой силой, будто хотела её расколоть на мелкие щепки.
«Видела же, что на доске не было ни одной царапинки, а на рейлинге висят три доски, которые мы используем. Неужели нельзя спросить, можно брать посуду из буфета или нет?! Какая бесцеремонная! И зачем сразу целую упаковку куриных голеней бросать в кастрюлю?! Мне такого количества куры хватило бы на три блюда!» — возмущалась Элла.
Не в силах более это терпеть, Элла подошла к мужу.
— Эдик, я так больше не могу! Твоя мама только приехала, а мне уже хочется отсюда убежать!
— Неблагодарная! Сколько дел моя мама успела переделать! Спасибо бы сказала! — ответил Элле муж.
Продолжение следует