Глава 71
Полина
Не успеваю подойти к регистратуре, как подбегает Милосердов:
– Полина Викторовна! В неотложке пациентка, 31 год, упала с лестницы. На КТ перелом основания черепа. Эпидуральная гематома и повреждения печени. Зрачки реагируют нормально, но двигательной реакции нет. Она потеряла много крови из-за повреждений печени. Так что хирург скоро будет.
– Вообще-то меня отстранили от пациентов, – сообщаю Антону.
Лицо ординатора тут же становится таким растерянным, что я решаюсь нарушить запрет. В конце концов, людей кто лечить будет?!
– Лестница? Она живёт в частном доме? – спрашиваю Милосердова.
– Я не уверен.
– Что это за лестница такая? – мне становится интересно. – Как её зовут?
– Галина, фамилия Иванникова. Там, возле палаты, её жених. Ну, он так себя называет, по крайней мере, его имя Кирилл. Он по ней так убивается, ужас просто!
Слова Антона подтверждаются, стоит нам дойти до палаты. Напротив двери, в коридоре на полу, на корточках молодой парень. Схватил себя за волосы и тихонько подвывает.
– Вот он, – показывает мне ординатор.
– Здравствуйте, – приветствую Кирилла.
– Доктор, это моя вина. Мне нужно было пускать её на работу.
– Так она упала с лестницы на работе?
– Да.
– Мы уже сделали КТ и скоро сообщим вам результаты. Подождите немного.
– Хорошо.
Срочно захожу в палату.
– Галина, вы меня слышите? – пытаюсь разбудить девушку. Не откликается.
– Позвонить Алексею Петровичу? – спрашивает Милосердов.
– Да, и договорись насчёт операционной.
– Есть.
В палату входит молодой ординатор, тоже из новеньких, как и я. Только из хирургического отделения. Виделись как-то мельком несколько раз.
– Нам нужно провести срочную операцию. Вам же тоже нужно срочно оперировать? Нам нужно решить, кто пойдёт первым, так что позовите старшего врача.
– Да, хорошо, – соглашается коллега. Отходит в сторонку, достаёт телефон и докладывает:
– Когда привезли, давление было 90 на 60, пульс 95. Поступила в неотложку. КТ брюшной полости показало повреждение печени третьей степени и активное кровотечение. Нужна срочная операция.
– Ну, что? – спрашиваю коллегу, видя, что тот убрал телефон.
– Сказала, сейчас спустится.
– Кому вы звонили?
– Феоктистовой.
Иду в ординаторскую, чтобы ещё раз внимательно посмотреть снимки. Пока изучаю их, приходит Алексей Петрович.
– История о болезни?
– Ничего особенного.
– Подготовьте операционную и вызовите анестезиологов.
– Всё уже готово.
– Хорошо.
– Сейчас придут из общей хирургии. Нужно узнать, что у них с пациентом. Кровотечение в печени серьёзное. Вам нужно решить, кто будет оперировать первым.
– Хорошо, я понял.
Макаров молчит после этого несколько секунд, выжидающе глядя мне в глаза. Но я не знаю, что ему ещё сказать. Так и стоим, глядя друг на друга, и наше неловкое положение спасает женский голос:
– Даже сообщить мне нормально не можешь. Что тут сложного? Как можно просто сказать, что у пациента повреждена голова? – она явно кого-то отчитывает.
Когда входит, узнаю Феоктистову, а за ней тот молодой ординатор с виноватым лицом:
– Простите…
– Танюша! – улыбается Алексей Петрович. Она делает тоже, и оба дают друг другу «пять».
– Слышал, что ты к нам придёшь. Когда начинаешь?
– Сегодня. Давай потом выпьем вместе? – она смотрит на меня, улыбается. – Мы снова встретились.
– Не буду отвлекать. Пойду готовить операционную, – говорю коллегам безо всякого настроения и ухожу.
***
Алексей Петрович
После того неприятного разговора мы с Полиной потеряли, кажется, общий язык. Ссора нас отдалила, и что делать дальше, чтобы вернуть, как было, – ума не приложу. Да честно говоря, тоже на неё обиделся. Отчитала, как мальчишку! И за что?! За то, что хотел помочь в расследовании. Как ещё она узнает про обстоятельства смерти Серафимы Сергеевны, если главврач на это дело печать секретности наложил и всех запугал, чтобы ничего не рассказывали?
Вот и стоим теперь, как чужие люди. Хорошо, Таня пришла. Полина быстро сказала, что ей надо готовить операционную, и удалилась.
– Похоже, она в плохом настроении, – слышу голос Феоктистовой. – Вы встречаетесь? Погоди, не отвечай. Не хочу знать.
– А ты всё так же сама отвечаешь на вопросы.
– А как по-другому? – замечает коллега и кивает на монитор, где открыт снимок мозга пациентки. – Какой план?
– Мы пойдём первыми. Кровотечение критическое.
– А где именно кровотечение?
– В верхнем сагитальном синусе.
– Мы тоже торопимся. Так что у вас два часа.
– Два часа. Договорились.
– Как они закончат, подготовь всё и позови меня, – даёт Татьяна поручение своему ординатору.
– Будет сделано.
Иду в регистратуру, чтобы вернуть карточки.
– Алексей Петрович, – ко мне подходит Антон Милосердов, представляет молодого мужчину. – Это жених Галины Иванниковой, зовут Кирилл.
– Я её муж, мы два года женаты.
– Поздравляю, – говорю ему и показываю на монитор. – Посмотрите сюда. Белая область – это всё кровотечение. Оно давит на мозг. Если быстро не прооперировать, её мозг будет необратимо повреждён.
– Во время операции вы сможете убрать кровь?
– Да, наш доктор объяснит вам детали.
– Пройдёмте. Я вам всё объясню максимально доступно, – Милосердов уводит за собой Кирилла.
***
Антон
Мужчина дождался, когда медсестра выйдет из палаты, где лежит Галина, и прошмыгнул туда, опасливо озираясь. Ему повезло: в этот момент в коридоре рядом никого не оказалось. Подойдя к девушке, он захныкал:
– Да что же случилось? Милая, любимая. Ты не можешь. Ты не можешь меня бросить. Даже если умрёшь, всё равно будешь моей.
Он присел на корточки, чтобы его голова была наравне с головой пострадавшей. Плаксивый тон сразу же сменился на полный ярости, очень серьёзный и угрожающий шёпот:
– И больше не смей говорить, что хочешь от меня уйти. Ясно? Ты меня слышала? Да? Смотри. Иначе в следующий раз никакие врачи тебе не помогут, дрянь!
Кирилл резко вскочил, когда в палату вошёл Антон:
– Вам сюда нельзя!
– Я просто... хотел повидаться с ней перед операцией.
– Не нужно переживать. Доктор Макаров отличный хирург.
– Позаботьтесь о ней, – грустно произнёс муж пациентки и с понурым видом вышел.
***
Полина
Пока мою руки в предоперационной, заходит Алексей Петрович.
– Хочешь присоединиться к нам после работы? Ты же знаешь Феоктистову.
– Строите из себя Страшилу – волшебника Изумрудного города? – спрашиваю иронично. – Вы сейчас должны на меня злиться. А это странная реакция. Ничто так не выводит из себя, как недопонимание.
– А я не обычный мужчина. Хоть я и взбешён.
«Ну и бесись дальше!» – думаю и выхожу.
Вскоре начинается операция. Макаров делает вид, что и этого разговора не было. Предельно сосредоточен и ужасно холоден. Как глыба ледяная.
– Дрель, пожалуйста.
Ещё через несколько минут.
– Продолжайте промывание и отсос.
– Хорошо.
– Поменяйте сверло. Приготовьте много марли.
– Хорошо.
– Спасибо. Когда-нибудь раньше сталкивалась с таким?
– Нет.
– Придётся открыть обширный участок. Кровь может хлынуть внезапно.
– Я поняла, что нужен хороший обзор.
– Элеватор. Промыть.
– Есть.
– Пинцет.
– Промыть.
Кардиомонитор начинает пищать.
– Давление падает, – говорит Макаров. – Увеличить подачу крови.
Операция продолжается, только я теперь почему-то не уверена, что всё будет хорошо. Окажись сама на месте Алексея Петровича, стала бы нервничать.
***
Антон
Стоя перед дверями высокого кабинета, Маша поднимает руку, чтобы постучать, да так и замирает. Хнычет:
– Мне страшно.
Оборачивается и смотрит на Милосердова.
– Беззащитных вроде меня такое пугает. Что, если нас уволят?
– Да за что им нас увольнять? У меня всё равно временная должность, – успокаивает её Антон. – А у тебя нет, так что тебе… стоит бояться, – и хмыкает.
Медсестра недовольно стукает его кулачком по плечу:
– Сейчас что, время для шуток?
Их разговор прерывает знакомый обоим до боли голос.
– Что вы здесь делаете? – спрашивает главврач. Это перед его приёмной медсестра с ординатором замерли, не решаясь войти.
– Виктор Кириллович, – первым решает говорить Милосердов.
– Что?
– Мы хотим вам кое-что рассказать.
Новосельцев приглашает обоих в кабинет. Садится, а гости остаются стоять перед столом.
– Ну, говорите.
– Машина, которую подарили доктору Озеровой… – начинает Маша. – В общем, мы виноваты в том, что она не смогла её вернуть.
– Она хотела её отдать, как только получила, – продолжает Антон.
– Я всю жизнь мечтала прокатиться на такой, – добавляет медсестра. – Но мы, пока катались, попали в небольшую аварию…
– Ясно. Можете идти, – прерывает их Виктор Кириллович.
Антон и Маша удивлённо переглядываются. Затем снова смотрят на главврача.
– Значит, ничего страшного не произойдёт? – спрашивает Маша.
Виктор Кириллович молчит, и пришедшие воспринимают это как знак согласия.
– Спасибо!
– Спасибо!
Радостные, они поскорее уходят. Только бы не передумал!
Новосельцев берёт один из документов на столе. Смотрит на заголовок: «Запрос на дисциплинарное разбирательство». Глубоко задумывается.
***
Полина
Операция продолжается больше часа.
– Ещё марлю, – говорит Алексей Петрович.
– Давление продолжает падать, – подсказываю ему.
– Ничего. Возьми наконечник для отсасывания побольше. Дайте гемостатическую губку.
Смотрю на кардиомонитор. Всё ещё пищит.
– Где губка? – настойчиво спрашивает Макаров. – Марлю. Промывание. Вот так.
Прибор вдруг перестаёт посылать тревожные сигналы. Сердечный ритм пациентки выравнивается. Облегчённо выдыхаю. То же самое делает Алексей Петрович.
– Закончи здесь, – говорит мне и, обращаясь к операционной медсестре: – Зовите доктора Феоктистову и передайте, что мы закончили.
– Есть.
– Не нужно, я сейчас спущусь, – раздаётся голос по громкой связи.
Поднимаем головы: оказывается, Татьяна Викторовна наблюдала за ходом операции из анатомического театра. Вижу, как Макаров, глядя на неё, улыбается под маской. Мне это почему-то становится неприятно. Кажется, между ними когда-то что-то было. Такое вот странное ощущение. Интересно, правда говорят или нет, что старая любовь не ржавеет?
