Глава 70
Полина
После нашего сложного и чуть более, чем нужно, эмоционального разговора иду по своим делам. Хотя какие они у меня могут быть в больнице? На время расследования (было бы что расследовать!) отстранили от работы с пациентами. Могу теперь только бумажками заниматься, отчётами и прочей документальной ерундой, которая никому не нужна. Ну, хотя бы не отправили домой. В четырёх стенах точно бы не выдержала.
Пока иду, слышу вибрацию телефона. Достаю и, сразу нажав «принять вызов», поскольку номер кажется знакомым, говорю:
– Алло?
В динамике тишина.
– Алло? Если будете молчать, я повешу трубку.
Прерываю вызов. Смотрю на цифры. «Это номер больницы», – думаю про себя и сразу решаю его узнать, но тут же звонок раздаётся снова.
– Если уж позвонили, так говорите.
– Алло. Полина Викторовна.
– Виктор Кириллович, это вы? – почти узнала голос главврача.
– Вы меня знаете? – задаёт Новосельцев странный вопрос. Вообще-то сам меня на работу принимал. То есть лично не виделись, но он подписывал приказ о назначении. Личное дело мог читать. Ну, а чтобы врач не знал, кто в больнице главный, – вообще нонсенс. Чего он спрашивает?
– Конечно же, я вам знаю. Вы – наш главный врач, Виктор Кириллович Новосельцев, – добавляю в голос чуточку иронии.
Сразу после этого звонок обрывается – главврач положил трубку. Что это с ним такое? С удивлением смотрю на телефон. Пьян, что ли? За ним вроде бы не водится такого. К тому же рабочий день в разгаре.
***
Виктор Кириллович
Сейчас он чувствует себя глупцом. Зачем надо было набирать номер этой Озеровой?! Повёл себя, как мальчишка! Дышал в трубку и боялся заговорить. Второй раз решился, но тоже поступил неправильно. О чём спросил свою подчинённую! Знает ли она меня! Чудовищнее придумать было бы сложно.
Помучив себя немного, Новосельцев задумался. Да так глубоко, что не заметил, как произнёс вслух:
– В каких отношениях эта женщина с Макаровым-младшим?
Размышления прервал помощник. Принёс папку, положил в раскрытом виде.
– Запрос на дисциплинарное разбирательство? – прочитал Виктор Кириллович заголовок.
– Да, его потребовали.
– Полина Озерова из нейрохирургии. Она получила взятку? Какую?
– Она получила от пациента иномарку.
– Я думал, что-то серьёзное. Зачем об этом докладывать? – захлопывая папку, недовольно пробурчал главврач.
– Я тоже хотел закрыть на это глаза, но... Информатор настаивает на детальном расследовании, – сказал помощник.
– Кто информатор?
– Доктор Новосельцева. Ваша дочь.
– Эх… Катя, Катя, – поморщился Виктор Кириллович и подумал, что его дочери лучше бы заниматься вплотную своей личной жизнью. Обольщением Жильцова, в частности, а не искать среди коллег взяточников. Пусть этим служба безопасности больницы занимается.
– Ладно, идите. Я подумаю, – сказал Новосельцев и отпустил помощника.
***
Олег
Поступили несколько человек, пострадавших во время аварии. У пациента, который достался Расторгуеву, оказался подвывих тазобедренного сустава. Всё бы ничего, теорию ординатор помнил. Только никогда не вправлял такой дефект самостоятельно. Поэтому, осмотрев лежащего и стонущего от боли мужчину, бросился звонить по телефону. Только и успел, что сказать пациенту «Подождите минутку», а сам кинулся прочь из палаты.
Чёртово дежурство в приёмном отделении!
– Скорей! Ну скорее же! – в нетерпении сказал Олег, слушая гудки вызова. – Почему же она не отвечает?!
– Ты чего убежал? – удивился Милосердов, заметив коллегу в коридоре. – Как можно бросать пациента одного?
– Она сказала, что придёт, но не берёт трубку, – нервно произнёс Расторгуев.
– Я не отвечала, потому что уже здесь, – услышав ординатора, сказала доктор, шагая по коридору.
– Я так рад вас видеть, Татьяна Викторовна! – обрадованно встретил её Олег и поспешил следом. Теперь у него на душе стало спокойнее. Доктор Феоктистова – человек опытный. Несколько лет проработала в клинике имени профессора А.П. Земского, проходила стажировку в Австралии в составе делегации лучших врачей России. Сегодня она – заместитель заведующего отделением неотложной помощи (Татьяна Викторовна Феоктистова – один из персонажей моего романа «Хочу его забыть» – прим. автора).
– Где пациент?
– Вон он, доктор.
– Я уже здесь, всё будет хорошо. Что с вами случилось?
– Машина. Она внезапно появилась, – поясняет мужчина.
– Где болит сильнее всего? Живот. Живот ужасно болит!
– Я взгляну, – говорит Феоктистова. Начинает пальпировать. – Подозрение на кровотечение. Сделайте КТ.
– Хорошо, я понял, – с готовностью новобранца к подвигам соглашается Расторгуев.
Вскоре приходится бежать к вестибюлю – поступила ещё одна пострадавшая в автоаварии.
– Доктор, спасите её! – умоляет шагающий рядом с девушкой, лицо которой закрыто кислородной маской, взлохмаченный парень.
– Прошу вас успокойтесь, – призывает его Расторгуев.
– Если она умрёт, я тоже умру! – восклицает парень.
– Успокойтесь же!
– Да не могу! Если она не выживет, мне тоже конец.
– Прошу вас, успокойтесь.
– С дороги! Быстрее, ну! – вопит парень, размахивая руками. Хотя мог бы и не истерить: каталку все и без его воплей пропускают.
– Боже ты мой, сколько же сегодня пациентов? – слышит Олег растерянный голос Антона.
– Ну, чего стоишь? – крикнул Расторгуев рыжему коллеге. – Бегом за нами!
***
Антон
Девушка, лежащая сейчас перед ним на койке, очень красива. Даже несмотря на повязку на голове, чтобы остановить кровотечение из раны, шейный корсет, общую бледность лица и отсутствие косметики. Милосердов достаёт фонарик, поднимает поочерёдно веки, проверяет зрачковый рефлекс. Оба зрачка реагируют на свет и остаются одинаковыми. Значит, серьёзных повреждений мозга нет, уже хорошо.
Вдруг снаружи доносятся звуки борьбы и голоса.
– Туда нельзя входить!
– Я должен быть рядом! Понимаешь, должен!
– Возьмите себя в руки!
Милосердов узнаёт голос Максима, а второй – это, кажется, тот парень, который неотступно следовал за девушкой.
– Что произошло? – спросил Подберёзовиков.
– Мне сказали, что она упала с лестницы на работе. Видимо, оступилась.
– Она с тех пор без сознания?
– Любимая, я буду рядом. Ты даже не волнуйся об этом. Любимая. Нет…
– Прошу вас, возьмите себя в руки! – продолжил уговаривать Максим.
– Можно я всего разок взгляну? Доктор, что мне делать? Она так сильно пострадала. Разок. Всего разок.
К чести его надо сказать, Подберёзовиков остался непреклонен. Незачем пускать в стерильную палату этого растрёпанного истерящего типа. Устроит тут ещё скандал какой-нибудь. Так он и остаётся в коридоре, шуметь и умолять. Но проходит минут пять, постепенно успокаивается. Антон мысленно благодарит Максима: хорошо, мимо пухляша-коллеги просто не пройти – весом задавит.
***
Алексей Петрович
Захожу в палату, чтобы проведать отца. Останавливаюсь на полпути, пристально глядя. Лежит, сложив руки на груди. В душу закрадывается плохая мысль. Присматриваюсь: грудь медленно вздымается. Ну, слава Богу! Улыбаюсь и кладу на тумбочку кое-что вкусное. Пусть попробует хотя бы, когда проснётся.
Собираюсь уже уйти, как отец открывает глаза.
– Когда ты пришёл? – спрашивает хриплым ото сна голосом.
– Похоже, я тебя разбудил. Принёс твой любимый суп с клёцками. Когда я учился в школе, ты его часто ел.
– Иди работай, – слабо усмехается отец. – Нечего меня проверять.
– Я же волнуюсь, как тут не проверить? Так что, хочешь?
Отец смотрит в глаза несколько секунд. Взгляд серьёзный, неподвижный.
– Прости меня, – говорит негромко.
– За что?
– Я плохой отец. Ты вырос сам. Я опирался на тебя больше, чем ты на меня. При нашей первой встрече ты сказал, что я веду себя, как школьник.
– Отец, со мной ты вёл себя по-детски, а с другими был строг.
– Прости.
– Да что с тобой, пап?
– Кажется, я впервые в жизни вот так отдыхаю в постели. Как бы хотелось перед смертью увидеть твою свадьбу.
– Ты ещё и внуков увидишь, – убеждаю его.
– Как? Было бы прекрасно, – произносит он печальным голосом. Настолько, что у меня сердце сжимается.
– Да что с тобой в самом деле?
– Я не знаю, – говорит, начиная хныкать. – Наверное, уровень женских гормонов повысился, – тянется рукой к лицу и утирает неловкие мужские слёзы.
– Ну, правда. Чего ты? Я так не делаю, потому что выглядит глупо, но сегодня придётся.
Сажусь рядом с ним на постель. Аккуратно кладу голову на грудь. Слышу, как часто бьётся его большое сильное сердце.
– Мне очень нравилось, что ты стал моим отцом, и сейчас нравится.
– Мне тоже, – говорит отец, и я ощущаю, как тёплый воздух от его дыхания шевелит волосы на моей макушке. Он кладёт мне руку на спину, гладит, и становится так хорошо, что невольно закрываю глаза, ощущая себя маленьким мальчиком.
***
Татьяна
– Танюша! – звучит радостный голос Вениамина Новосельцева. Он догоняет Феоктистову в коридоре. – Как там первый день?
– А сам как думаешь?
– Прости, это был очевидный вопрос.
– Я слышала, генерального прооперировали. Почему ты мне не сказал?
– Ты же сама просила тебя не дёргать. Давай позже пропустим стаканчик с Алёшей Макаровым.
– Заманчиво. Но для начала мне нужно повидать генерального. Сердце за него болит.
После возвращения из отпуска на Татьяну новости посыпались, как из рога изобилия. Она узнала, что Дмитрий Жильцов бросил Катерину. Что та разозлилась и велела провести расследование против нового врача – Полины Озеровой, о которой все говорят, как она талантлива. Что Макаров-младший в неё влюбился, а Макаров-старший угодил на операционный стол с опухолью и так далее.
Всё это было запомнить сразу очень трудно. Однако новость о вернувшейся болезни генерального задела за живое. Несколько лет назад, когда Татьяна вернулась из Австралии, именно Пётр Андреевич Макаров лично позвонил ей и предложил работу. Не где-нибудь за границей, а здесь, в родном Питере. Обещал карьерный рост и хорошие условия. Подумав, Татьяна согласилась и нисколько об этом не пожалела.
Конечно, порой хотелось вернуться в родную клинику имени Земского. Татьяна слышала, что заведующая отделением неотложной помощи Элли Печерская ищет себе зама. Но пока думала, нашли: какую-то фифу со странной фамилией Туггут. Татьяна было расстроилась, однако вскоре и ей предложили повышение, и она с радостью согласилась.
Это обстоятельство спровоцировало новый виток интереса к ней Вениамина Новосельцева. Приятно, конечно, ощущать на себе внимание представителя очень влиятельного клана. Только вот пока Татьяна не могла понять, что движет Веней. Скорее всего, его обычное повышенное внимание к женскому полу, не более. Ей же всегда хотелось серьёзных отношений.
***
Полина
Махнув рукой на бумажную волокиту, пошла проведать Петра Андреевича. И пусть мне хоть кто-нибудь что-нибудь скажет по этому поводу, даже сам главврач Новосельцев!
– Алёша заходил, – говорит генеральный, пока измеряю ему давление.
– Давление в норме. Голова после операции болит?
– Да нет.
– Насколько по шкале от одного до десяти?
– Ты точно нейрохирург. Такая дотошная, – улыбается Макаров. – Забавно. Я ведь и сам раньше это спрашивал. На троечку?
– Значит, всё хорошо.
Раздаётся стук в дверь. Входит незнакомая мне врач.
– Пётр Андреевич! – широко улыбается она, шагая к генеральному.
– Татьяна! – отвечает он тем же. – И я рад тебя видеть.
Коллега проходит, смотрит на меня пристально. Потом снова на Макарова.
– Вы плохой человек. Что с того, что вы лучший хирург? Здоровье-то запустили по полной.
– Да ладно тебе. Алёша меня уже и так всего испилил. Познакомься. Это доктор Полина Викторовна Озерова. Новый врач из нейрохирургии. А это Татьяна Викторовна Феоктистова. Одни Викторовны кругом. Хе-хе.
– Здравствуйте, – приветствую её, смутно вспоминая: где виделись?
– Ты сильно выросла. И похорошела. Мы уже встречались, – говорит коллега.
Не могу вспомнить. Телефон вибрирует в кармане. Достаю и вижу: один из ординаторов.
– Ответь и ступай. Для врача на первом месте всегда пациенты, – поучительно говорит Макаров.
– Хорошо.
Поспешно покидаю палату. Слышу обрывок разговора:
– Нужно было раньше с вами встретиться, но я была в отпуске.
– Так и должно быть. Молодым тоже надо когда-то отдыхать, – философски заметил Макаров.
