Узкая дорожка между большой котельной, отгороженной от жителей микрорайона бетонными плитами. Всё облеплено объявлениями, рекламой, разрисовано граффити, местами краской вымазаны гигантские буквы, нецензурных слов, политические лозунги. С другой стороны, молодая рощица, каштаны, дубы, берёзки, ясени высаженные местными жителями, но их не видно за стройной линией торговых палаток с кассетами, овощами, за киосками с пивом, сигаретами и сладостями. Бабульки, как запятые в этом длинном торговом предложении, пристраивались со своими раскладными столиками и тазами жареных семечек между всем этим изобилием, прямо под витринами ларьков.
Милиция пару раз в неделю разгоняет бабулек, остальных коммерсантов почему-то не трогают. Мини-магазинчики росли и множились в глубину аллеи. Стоило только убрать разбитую скамейку на реставрацию работникам муниципалитета, тут же на пустом месте как опята из-под древесной коры вырастали работники торговли.
Женские кофты, яркие синтетические костюмы, нижнее бельё на манекенах манило к себе проходящих мимо жительниц микрорайона. У ларьков и киосков с мороженным, соками и попкорном периодически собиралась детвора в основном, чтобы поглазеть, как делают сахарную вату, или хлопается кукуруза в запотевших, горячих контейнерах. Повсюду шарики, музыка орёт на весь район: "Ласковый май" пытается переорать Аллегрову или другую зарубежную грохалку из первой палатки. Торгашам плевать, что рядом возвышается стена девятиэтажки, в квартирах могут быть маленькие дети. Какие дети? Они все здесь.
Кто-то пялится на витрины, другие делят купленные сухари, кто-то пытается стащить что-то с витрины, пока друг отвлекает продавщицу. Жизнь не останавливается даже в такие непонятные времена – она зарождается.
Высокая женщина в кожаной куртке с широкими плечами и множеством заклёпок, в джинсах Монтана, в шнурованных ботинках на тракторной подошве с толстым каблуком, вышла из одного киоска с напитками и сигаретами; её обесцвеченная химия светилась от проникающих сквозь людскую суету лучей мартовского солнца. Сиреневые с перламутром губы, подведены коричневым карандашом, выразительные глаза внимательно разглядывали конкурентов. Она шла ровно, против основного потока, словно прогуливалась. Остановилась у другого ларька, встав ближе к грязной бетонной стене, пыталась рассмотреть со стороны витрины, слушала, как общается её реализатор на точке.
У окошка в киоск долго стояла, болтала и смеялась широкоплечая девочка лет 20, со складками на спине по бокам, их было видно даже через яркую куртку, потому что девочка всё время поднимала руки, показывая, то на конфету, то на очередную модную игрушку. Высокая женщина долго ждала, когда же эта бесформенная туша без шеи купит, наконец, что хотела и уйдёт от витрины её павильона.
Юля не выдержала.
- Девушка, вы долго?! Вы не одна тут.
Надя развернулась к наглой тётке.
- Сколько надо, столько и буду стоять! Есть другие магазины, - расправила она пухлые руки в стороны.
- Ты оборзела так разговаривать? Малолетка! – напряглась женщина у стены.
- Кто из нас ещё и наглец! Идите, куда шли, и за базаром следите, а то ответить могут.
У Юли глаза полезли на лоб. Надя опять повернулась к витрине, продавщица из окошка ей что-то сказала боязливым шёпотом.
- Слышь, ты, быстро ушла отсюда! – распалялась Юлия.
Надя повернулась, чтобы уйти, видимо, ей объяснила реализатор с точки - это хозяйка. Шагнув в сторонку, она остановилась и растянула улыбочку на лоснящемся лице.
- Мужичка! – брякнула она с удовольствием.
- Ты как разговариваешь? - подскочила к ней Юлия.
- Как вы того заслуживаете! Возомнили о себе! Я, между прочим, постоянный покупатель. Была… - огрызалась Надя, - теперь не буду ходить в этот курятник.
- Курятник?! Да ты на себя посмотри, корова! Встала тут, всю витрину загородила.
- Дылда! Хабалка огородная, - ответила Надя, нисколько не боясь взрослой женщины.
Из соседнего хлебного павильона вышла, сильно опираясь на трость и хромая Инна. Приветливое лицо её немного исказилось, услышав отрывки перепалки на улице.
- Надя, что тут происходит, ты, как разговариваешь? Юля? – лицо Инны вытянулось от удивления, в то же время она возмущена.
- Твоя, что ли? Хамка, – Юля с отвращением кивнула на девку, которая её вывела из себя.
- Ты тоже хороша! – подошла к дочери Инна. – Надя, из-за чего всё началось?
- Помешала я блатной тётеньке, витрину загородила. Коровой меня обозвала.
- Ах ты ж… - надувалась от злости Юля.
- Юль, не стыдно тебе? – насмешливо, с неприязнью, спросила Инна, - она ведь ребёнок, а ты взрослая женщина.
- Ребёнок?! – Юля скорчила такую мину, будто весь мозг её сейчас плавился. – Так… подожди… это что, твоя старшая? Та… самая?
- Да, это Надя. Надя, - обратилась Инна к дочери, - это тётя Юля, которая подарила тебе когда-то большую куклу и Чебурашку, помнишь?
- Не помню.
- Боже! Как летит время… - прикрыв рот ладонью, качая головой, сказала Юля, вторая рука просто повисла вдоль тела. – Инна, как давно мы не виделись?
- И ещё бы не видеться! – уводила дочку Инна.
- Да погоди ты! Я, конечно, была не права, сцепилась с малолеткой, но и она у тебя не подарок. Как ты?
- Она не малолетка, она ребёнок! Ей всего 15.
У Юли челюсть отвисла. Инна уходила и уходила от неё, теряясь всем телом в серой массе прохожих.
Присоединяйтесь в Дзен, рада видеть Вас в Телеграм
- Подожди, - догнала её настойчиво Юля. Инна обернулась и смотрела на неё. – Как вы? Как дела у тебя? Я так давно никого из старых знакомых не видела. Ты так изменилась, - разглядывала она старую подругу, - выглядишь супер! Это, что ангора? Настоящая? – посмотрела она на виднеющийся свитер из-под куртки Инны, расшитый кружевами. – А это Турция? – приподняла она её руку за рукав. – Честно, классно выглядишь, и девчонка модная, хоть и грубиянка, ну да они все сейчас такие.
Инка! Я так рада тебя видеть, - улыбалась Юля. – Где меня только не мотало, так надоели эти хитро…опые рожи, перекупщиков, китайцев. Ну, Инка, ты правда красотка! А это… та самая… - ещё раз она посмотрела на полную Надю, - что у родителей твоих жила? Помню, помню! Две дочки?
- Нет, трое, - уже спокойно ответила Инна. Старшая дочь, уже почти на голову выше её и почти вполовину шире, дёргала её за руку: ей не хотелось, чтобы мама любезничала с тёткой, которая обозвала её коровой, даже если она когда-то дарила ей игрушки.
- Ни фига се! Вот это ты героиня. Тоже девка?
- Мальчик.
- А ну, поздравляю, - хитро улыбнулась Юля, будто вспомнила что-то. – Долгожданный.
- Что ты хотела, Юля?
- Да ничего, просто рада тебя видеть, после стольких лет. Как живёшь? Чем занимаешься?
- Живём хорошо, занимаюсь всё тем же: я няня на дому.
- Ой, ну, видишь, всё не зря. Молодчина – нашла своё призвание. Я рада. А ты, правда, хорошо выглядишь. А помнишь, как мы с тобой смеялись, сочиняя объявление? Ой, не могу, я же хотела в рубрику знакомств послать писульку для себя. Отвела, нечистая, - смеялась Юля.
Надя продолжала дёргать маму за руку.
- Послушай, - снова обратилась к ней тётя Юля, - тебя не учили? Перебивать взрослых некрасиво.
- А вы мне никто, чтобы учить!
- Надя, - сурово посмотрела на неё мама.
- Что? Своих детей пусть воспитывает.
- Ну, да, - грустно улыбнулась Юля, - была бы ты моей, я бы по губам тебе так наклацала, что б со взрослыми так не разговаривала, три дня бы уткой крякала.
- Мам, пойдём.
- Погоди ты! – просила Юля, останавливая Инну.
- Нам действительно пора, у меня много дел.
- Так, пусть дочка и сделает, вон какая здоровая. Ну, извини, - заметив боль в глазах Инны, сказала Юля.
- Надя, иди домой, отнеси хлеб, - Инна передала дочери пакет.
- Мам, пойдём, - просила та, - я есть хочу.
- Иди, я скоро приду.
Надя, посмотрев на тётю Юлю бычьими глазами, всё-таки оставила маму. Юлия что-то хотела ей сказать, но предпочла промолчать, толку с ней связываться, всё равно не понимает ничего наглая девчонка.
- А это мои точки, - показывала Юля, ведя за собой Инну, опять в противоположную сторону. Одна, вторая, в конце прохода третья, ближе к остановке, ещё два ларька. – Я же в коммерсанты сразу подалась и не прогадала! Ой, Инка, чего только со мной не было, избили даже раз до полусмерти и выбросили на обочине, но я, видишь, живучая! – оборачивалась она к приятельнице, смеясь, - теперь я кого угодно могу затоптать.
- Куда мы идём?
- Да тут недалеко. Кафетерий есть один – обычная рюмочная, но днём посидеть можно. Полчасика посидим, поболтаем. У меня тоже работы много, надо всю выручку снять, заявки на товар забрать, потом на закупку поехать.
Юля рассказывала, как крутится целыми днями, чем приходится жертвовать, чтобы вот так держаться на плаву. И денег особых нет, на жизнь скромную только и хватает, а так чтобы как другие… золото, иномарки, заграницы, до этого ей далеко. Ни слова о муже и сыне.
Юля завела Инну в полутёмное прокуренное помещение, в зале несколько пластиковых столов без скатертей. Мужик вяло посмотрел на них, сложив голову на руки, прямо на барной стойке, он дремал.
- Вано, сделай нам кофе, три в одном, - попросила Юля и предложила присесть подруге за первый попавшийся стол. Видя, как Инна меньжуется в этой тесноте, она раздвинула столы и стулья, отставила один стул для неё так, чтобы она могла сесть нормально со своей ногой. – Ну, рассказывай! – Юля подпёрла подбородок рукой, облокотившись локтем на стол, приготовилась слушать.
- Да что рассказывать? Муж, трое детей, работа, всё.
- Ой, ну прямо всё! Ты с первым мужем так и живёшь?
- Ну, да.
- Вот мы с тобой дуры! Хотя мне-то, что жаловаться, - улыбнулась Юля. – Лёшку мне Бог послал, если бы не он… - вздохнула она. - А Юрке моему скоро 18! Он у меня профессиональный спортсмен, сейчас с отцом на сборах в Белоруссии, до этого были соревнования в Германии. С самого детства бассейн, спортшкола, тренера, а потом всё рухнуло. Пришлось взять всё в свои руки, вот и вкалываю на его формы, соревнования, сборы, а что толку? В армию заберут, и всё! Повернулся он у меня на спорте, дальше хочет этим заниматься.
Им принесли кофе в пластиковых стаканчиках, мужчина игриво посмотрел на Юлю, подмигнул ей.
- Вано, иди ты! – цыкнула она и продолжила. – Бабушка моя давно умерла.
- Я знаю, у родителей бываю.
- А я сто лет не была в деревне, всё мотаюсь. Ну а ты? Ты как живёшь?
- Нормально. Квартира трёхкомнатная, - Инна не без удовольствия упомянула об этом, следя за реакцией старой подруги. Юля вертела головой, ища на столе салфетку или что-то похожее. Что там за квартира? У Юли большой дом в центре, поэтому ей не интересно. – Детишек у меня много, клиентуры хватает, одна девочка ходит уже много лет. Неплохо зарабатываю. Николай, также по стройкам. Машину недавно взяли, - не без гордости сказала она.
- Надеюсь, иномарку?
- Нет, Ниву, - смутилась Инна. – Коля у меня рыбалку любит, вот такую машину и взял. Сына с собой всегда берёт, меня звал последний раз, да я не могу.
- Вот и у меня такая беда, - вздохнула Юлия, - все мы бабы одинаковые! Как впряглись, так и пашем.
Инна молча согласилась.
- А детвора твоя чем занимается? Кружки, секции? Или у вас тут на районе ничего не осталось? Я то кружусь только вот тут.
- Есть что-то, но старшая мне помогает, Маша у меня скоромная, нелюдимая, Матвей ещё в садик ходит.
- Что же ты так старшую распустила?
Инна резко вздёрнула своё симпатичное личико, уродливого шрама на лице, будто и не было, тонкую линию хорошо скрывал слой тонального крема.
- Не твоё дело! Тебе бы только в чужие семьи лезть! Не такая уж она толстая. У неё кость широкая, она предрасположена…
- Ин, ты чего? Я, вообще-то, про воспитание. Больно на язык она остра. Дома, с тобой, наверняка похлеще разговаривает? Я бы… У меня Юрка…
- Вот именно у тебя! Вечно ты всех поучаешь, самая умная! Лёшка твой до сих пор думает, что Юра…
Юля так посмотрела на Инну в этот момент, подруга чуть язык не проглотила.
- Не смотри на меня так! Столько ты нам гадостей сделала… Сколько горя мне принесла, с самого начала! Сколько мужиков через себя пропустила, начиная с …, - Инна не решилась произнести имя, но эмоции её захватили. Наконец, она всё выскажет "подруге". - Два ларька в аренду взяла, так теперь всё, можно на детей нападать? Королева. Мы не хуже тебя живём, главное, без обмана.
- Уверена, что всё я? Или тебе важно крайнего найти?
- Хватило того, что ты с моим мужем кувыркалась. Чуть семью нашу не разрушила, детей без отца не оставила.
- Прекрати уже. Ты ломалась из-за этих квадратных метров, а ему… Послушай, Инна, я не ругаться тебя пригласила.
- И я не собираюсь выслушивать лекции о воспитании детей. На себя сначала посмотри! На тебя надо в милицию заявить.
Инна, с шумом отталкивая стул, поднялась из-за стола, сильно хромая, почти падая на здоровую ногу при каждом шаге, так всегда случалось, когда она торопилась или нервничала, качаясь из стороны в сторону, вышла вон из этого позорного заведения.
Юля с минуту посидела, глядя на мутную жижу в стаканчике, подняла голову на мужчину за прилавком и сказала:
- Вот, Вано! Ничего людей не меняет, а мы же как дураки, цепляемся за прошлое, там, наверное, было больше хорошего, чем сейчас, - произнесла она, тоже поднялась и, не расплатившись, ушла.
Теперь подруги детства будут видеться чаще, Инна будет постоянно обращать внимание на точки, на которые указывала Юля, но здороваться с ней и тем более покупать что-то - никогда! И детям запретит. Пусть дальше богатеет, но не за их счёт.
продолжение _____________
новый канал с аудиорассказами и подкастами Наталья Кор приглашаю всех ☕📚🎧 там громко, но так же уютно и хорошо.
