В 1850 году сыщикам Ярославского жандармского управления удалось выследить и задержать банду грабителей, долгое время наводившую ужас на окрестных крестьян и купцов.
Со слов допрошенных «воров» стало известно, что «отчина» их главаря Пашки находится в пригородном селе Сопёлки в 15-ти верстах от Ярославля.
Выяснилось также, что атаман Пашка являлся приверженцем неизвестной ранее секты крайне радикального толка. Её адепты, жившие в Сопёлках, называли себя «странниками» или «бегунами».
Для справки: Сопёлка - народный музыкальный инструмент, род свистковой флейты, свирели. Толковый словарь Ожегова
Деятельность загадочной общины вызвала серьёзную обеспокоенность в столичном «Секретном Комитете по делам раскольников и отступников». Из Петербурга в Ярославль была направлена комиссия во главе с графом Стенбоком, авторитетным специалистом по расколу.
К работе также был привлечён 27-ми летний чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел Иван Сергеевич Аксаков. Он как раз находился в Ярославской губернии по особо секретному делу - исследованию религиозных сект с целью вовлечения их в Единоверческую церковь. Ранее с подобной миссией он пребывал в Бессарабии.
И.С. Аксаков (1823-1886) – сын русского писателя Сергея Тимофеевича Аксакова. Известность получил как поэт и публицист, видный деятель славянофильского движения. По службе имел чин надворного советника. В Ярославле был близок к литературным кругам, посещал салон поэтессы Ю.В. Жадовской. Оставил тонкие зарисовки о Ярославле: «Город белокаменный, веселый, красивый, с садами, с старинными прекрасными церквами, башнями и воротами; город с физиономией» (1849 г.)
Аксакову, прибывшему в Сопёлки в сопровождении вооруженных приставов, открылся ряд шокирующих обстоятельств. Оказалось, что тамошняя секта представляла собой структуру строго законспирированную, широко разветвлённую, и крайне непримиримую по отношению к властям.
Следствие установило, что основателем секты бегунов являлся некий Евфимий, уроженец Переславля-Залесского. При государыне Екатерине II он был призван в солдаты, но царской службой сильно тяготился. И потому решил удариться в бега.
Несколько лет Евфимий скрывался в Москве среди староверов филипповского толка. Однако, даже суровых «беспоповцев» он не преминул обвинить в «служении дьяволу», и выступил с собственным писанием «Разглагольствие». Во многом сей «глас» перекликался со взглядами его предшественников, объявивших царя Петра I «антихристом».
В «учении» Евфимия содержались прямые призывы к неподчинению государственной власти вкупе с яростными выпадами против Православной церкви. «Апокалипсический зверь – вещал доморощенный «пророк» - есть царская власть, икона его — власть гражданская, дело его — власть духовная».
Во спасение души Евфимий призывал удалиться из грешного мира в вечное странствие, бежать от «власти антихристовой» к истинному Царствию Божию. По сути, религиозный фанатик подстрекал народ к смуте, выдавая собственную ересь за «подлинное учение Христово».
В середине 1780-х гг. Евфимий перебрался в Ярославль, а затем поселился близ Сопёлок в доме своей «духовной дочери» Ирины Фёдоровой. После смерти «светлого отца и учителя» (1792 г.) она возгласила Сопёлки «столицей» бегунов.
К прискорбию, семена вражды и раздора, посеянные Евфимием, дали свои всходы. «Странничество» начало быстро распространяться по России. В немалом количестве бегуны обосновались в Вичуге, Кинешме, Юрьевце, Костроме, Вологде, Вятке, на Урале и в Сибири … При том, вплоть до начала 1850-х гг., власти не ничего знали о существовании тайного сообщества.
Несомненно, радикальные воззрения бегунов представляли серьёзную угрозу для устоев Государства Российского – Веры, Царя и Отечества. Тем более, что крамольные верования Евфимия находили немалый отклик не только среди крестьян-старообрядцев, но и у части консервативно настроенного купечества.
От последних раскольничьи «наставники» получали немалые средства, что позволяло им привлекать в свои ряды новых приверженцев.
Так, в ходе дознания Аксаков был удивлён благосостоянием сектантов. Жители Сопёлок были одеты чисто и опрятно, «даже богато и щеголевато». Многие носили добротное немецкое платье. Молодежь почти поголовно была грамотной.
Со стороны поведение сельчан могло показаться вполне благопристойным: по выходным местная церковь была полна народа. Только вот осенять себя крестным знамением мнимые «прихожане» не спешили, на исповедь и причастие к батюшке никто не подходил. Объясняли тем, что «ещё нагрешить не успели», «слишком молоды», «слишком стары» и т.д. При том, по спискам полиции все значились православными и имели паспорта.
Меж тем, в ходе обысков выяснилось, что Сопёлки являлись огромным, искусно замаскированным «схроном». Дома, именуемые «пристанями», представляли собой причудливые лабиринты из множества дверей и сеней, ведущих в потайные чуланы и подвалы. Те в свою очередь соединялись с наружными клетями и сараями.
Оттуда часто были прокопаны подземные ходы, выходившие в огород соседа или на вскопанное поле. Вдобавок, в домах устраивались двойные крыши и фальшивые стены.
Под берегом стояли лодки, на которых всегда можно было перебраться в глухие леса Заволжья.
Впрочем, «странники» не всегда стремились удалиться от родного крова в непролазные дебри. Зачастую их паломничество простиралось не далее тёплой клети, поставленной на дворе ближайшего соседа-«странноприимца». Но при том формальное требование: «Покинь свой дом, ищи Царствие Небесное», соблюдалось, хотя и с изрядной долей лукавства.
Аксаков писал в сентябре 1850 года: «На этой неделе две ночи мы работали напролет … были обыски и допросы арестованных на месте».
И далее с чувством восклицал: «Нет дома без потаённой кельи»! Поймать кого-либо при такой изощрённой конспирации было чрезвычайно трудно. Так, выяснилось, что главарь секты Меркурий Киселёв на момент прибытия комиссии находился в Сопёлках, но успел благополучно скрыться.
Фантастическая неуловимость «странников» вынудила привлечь к делу дополнительные силы полиции. В 1854 г. в Вологодской губернии был схвачен видный «наставник» Никита Семёнов. А в Костромском и Кинешемском уездах были пойманы и преданы суду не менее 18 человек.
Однако другой вожак раскольников Фёдор Иванов, главный советник и судья страннического согласия, чрезвычайно умело ускользал от закона.
Но и полиция училась на своих ошибках. При очередном объезде раскольничьих поселений становой пристав Муромцев сначала расставил оцепление вокруг деревни Лекино, и лишь затем приблизился к дому, из которого доносились песнопения. Открыв дверь, пристав почти лицом к лицу столкнулся с Фёдором, читавшим книгу. Воспользовавшись общей суматохой, тот хотел улизнуть, но был схвачен крепкими городовыми.
Меж тем, борьба продолжалась с переменным успехом. 9 декабря 1858 г. Фёдор Иванов был дерзко освобождён из-под стражи своими тайными сторонниками!
Аксаков приводит следующие подробности инцидента: «Этап с помянутыми арестантами … был настигнут двумя санями … Когда они поравнялись с этапом, то все четыре арестанта бросились в сани … и тотчас же скрылись из виду, пользуясь недалёким поворотом дороги. Хотя и было сделано по ним два выстрела конвойными, но без успеха». На сей раз поймать Фёдора ни по горячим следам, ни впоследствии не удалось!
Ситуация осложнялась коррупцией, уже в то время прокравшейся в коридоры власти. Некоторые полицейские чины откровенно «крышевали» раскольников, за определённую мзду закрывая глаза на крамолу, льющуюся из уст «наставников».
А деньги у бегунов водились, и совсем немалые. Как уже говорилось, в тайные «пристани» регулярно поступали пожертвования богатых купцов-старообрядцев.
Так, в Ярославле широкий резонанс получил случай с владельцем крахмалопаточного завода Никитой Понизовкиным.
В 1867 году купец-миллионщик внезапно пропал – бесследно и безвестно. По рапорту полицейского исправника, 60-ти летний фабрикант якобы отправился в Ярославль на лечение, но затем «местонахождение его сделалось неизвестным».
По версии, он долгие годы оставался тайным приверженцем и щедрым спонсором секты раскольников-бегунов. Ходили слухи, что Понизовкина, одетого в крестьянское платье, видели в Сопёлках.
Но так или иначе, к началу XX века раскольническое гнездо в Сопёлках было почти полностью искоренено. Однако обыски и аресты лиц, заподозренных в связях с бегунами, продолжались и при Советской власти. Сведения о последних гонениях на них относятся к 1946 году.
Среди версий, связывающих российское купечество с раскольническим движением, иногда упоминается имя Саввы Морозова. Мол, будучи наследником старообрядческого рода, он мог разделять идеи бегунов, обращённые против самодержавного строя. И потому финансировал революционное движение, выделял деньги на газету «Искра».
Но это вряд ли. Скорее, Морозов находился под влиянием социал-демократов, известных ему через артистов МХАТа и писателя Горького. В числе знакомых Саввы Тимофеевича были большевики Николай Бауман и Леонид Красин.
Но остаётся фактом, что крупное купечество, ядром которого являлись старообрядцы, так и не смогло создать партию, способную взять в свои руки бразды государственного правления. Увы, тогдашние олигархи не сумели заполнить опасный вакуум власти, возникший в России после Февраля 1917 г. Ставка на самовлюблённого болтуна Керенского закончилась полным провалом и приходом большевиков.
Как видно, враждебное отчуждение от государственных интересов, а тем более, активное противодействие им, никогда не шло на пользу крупному бизнесу. И ничем хорошим ни для олигархов, ни для России не заканчивалось. Извлечь уроки из прошлого никогда не поздно.
В Сопёлках сейчас по большей части проживают дачники, на месте многих тайных «пристаней» возведены добротные коттеджи. Возможно, не все их хозяева знают о драматической истории села.
В заключение можно привести строки Ивана Аксакова:
О род людской! Не раз в судьбе своей
Ты мнил найти и Истину, и Веру,
Затем, чтоб вновь разуверяться в ней
И строить храм по новому размеру!
(И.С. Аксаков. «Бывает так», 26 августа 1846 г.)
