Элла всем так говорила, она – жена по вторникам и четвергам, в остальное время ее вполне устраивает свободная, независимая жизнь. С Максимом они встречаются уже пятый год, и да, он женат со всеми вытекающими. А вытекало из этого многое: одиночество в выходные и праздники, перекусы вместо полноценных обедов пять дней в неделю, женщина считала, что заморачиваться у плиты ради себя какая-то глупость. Из этого вытекали поездки к морю с подругами, легкие курортные романы, оставляющие дурное послевкусие.
Вытекала из этого и одинокая прогулка по почти пустому парку, к слову, Элла любила этот парк именно за то, что ему как-то удавалось не вторгаться в пространство измученных шумным городом, людей, удавалось укрывать, обволакивать своим природным очарованием.
Она, конечно, понимала, что это от обилия небольших аллей, убегающих от основных дорожек в глубину природного великолепия.
Элла бродила по этим аллейкам еще в детстве, и вот сейчас, уже, будучи взрослой самостоятельной женщиной, как-никак за плечами университет, какой-то нелепый, недолгий брак и свое риэлтерское агентство, она гуляла по лабиринту тропок с не меньшим удовольствием. Это было ее сакральное место, место силы. Она советовалась с липами и березками, изливала им боль одиноких вечеров, вместе с ними мечтала о кошке непременно британской породы, откровенно говорила о Максиме.
- Расстаться? А вдруг после ничего? – спрашивала она у невысокой молодой рябинки.
Иногда подобно ветерку набегала отрезвляющая мысль: «Слышали бы меня сейчас сотрудники или клиенты». Но мысль как набегала, так и уносилась прочь, что ей за дело до клиентов и подчиненных, когда она наедине с миром?
- Я боюсь, - тихо шептала она окрепшему за последний год дубку, - нет, конечно, не весь этот бред про стакан воды, но все же, я хочу, чтобы он был рядом, когда мне плохо, и когда хорошо, понимаешь? А не с этой вот своей…
Он, разумеется, обещал от «этой» уйти, говорил, что между ними ничего давно нет, что они просто соседи, а держит его в семье дочка, Нике исполнилось семь и она пошла в школу, разве может отец бросить дочь в такой ответственный момент? Сейчас Веронике двенадцать, а он так и остался в семье с «той».
- Понимаешь, я всегда боролась, гордилась своей несгибаемостью, а она просто парикмахерша, представляешь? У меня хорошая квартира в центре, заканчиваю строительство коттеджа, а они живут в старой трешке, и он с ней, что со мной не так? – спрашивала Элла у равнодушной ели.
«Та» работала в парикмахерской, гордо именуемой салоном, в отдаленном районе, где и жил Максим с семьей.
«Удобненько, глаза протер – и на работе», - думала Элла, поднимаясь по ступеням. Она сразу ее узнала, «та» заканчивала стрижку юнцу с плохой кожей.
- Вы на прическу? – удивилась «та», разглядев уровень ухоженности заглянувшей дамы.
- Да, хочу немного освежить стрижку, срезать кончики, - заявила Элла, с легкой брезгливостью усаживаясь в кресло, которое, наконец, освободил юнец.
«Та» напряглась, видно, что клиенты уровня лакшери не заходят в их забегаловку.
«Ничего, волосы не зубы, отрастут», - утешала себя Элла. Она с интересом рассматривала соперницу, отмечая все недостатки плохо ухоженной кожи, глубокие тени под глазами, сломанный ноготь на мизинце. Мастерица старалась, как-то очень тщательно оттягивала пряди, долго примеривалась, прежде чем клацнуть ножницами. Она была так близко, что Элла различала все оттенки ароматов, исходящих от ее кожи: свежего мыла, похоже, земляничное, Элла так любила его в детстве, нотки парфюма Максима, это она, Элла, дарила ему люксовый парфюм и запах сырников, он так любил сырники.
Элла прикрыла глаза и представила, как эта измученная женщина по утрам стоит у плиты, пока Максим тщательно намывается в душе, ведь сегодня четверг. Интересно, а что он говорит ей по средам и пятницам, когда возвращается от любовницы? Она впервые думала о себе в третьем лице, и эта отстраненность вдруг наполняла силой. «Та» наконец закончила стрижку и робко назвала сумму за услугу.
Элла ухмыльнулась, неужели бывают такие прайсы? Она достала купюру и дождалась сдачи, не стоит унижать эту несчастную чаевыми. Элла выбежала на воздух, она задыхалась от собственной нерешительности, от этого пятилетнего безумия. Глаза выхватили вывеску «Цветы». Элла зашла в магазин и купила самый дорогой букет.
«Та» уже стригла очередного клиента, в этот раз лысеющего мужчину с пивным брюшком.
- Что-то не так? – удивленно спросила Светлана, да, ее звали Светлана, Элла вдруг вспомнила имя.
- Это вам, спасибо, - сказала Элла, положив букет на столик.
- Мне? – бывшая соперница застыла с ножницами в руках, - но за что, почему?
- Просто так, захотелось, – улыбнулась Элла, улыбаясь новому чувству свободы, она больше не жена по вторникам и четвергам.
Спасибо за ваши лайки! Подписывайтесь на наш цветочный канал AzaliaNow, впереди много интересного.
