"Мы раньше не говорили ни о каком стрессе у собаки" - частый термин противников зоопсихологии. И это понятно: так выглядит утилитарный подход к виду канис фамилиарис. Функционирует животное, как надо - правильное животное. Функционирует недолжным образом - неправильное животное. И правда, о стрессе не говорили... Пока само это понятие не ввел в медицинский обиход Уолтер Кэннон, а потом развил Ганс Селье.
Всё "новенькое" приживается не сразу. Поэтому какое-то время в собаководстве понятие "стресс" не употреблялось. Зато употреблялись другие понятия, которые по сути обозначали последствия стресса. Слова "срыв", "невроз" вы найдете и у Павлова, и у Крушинского, и у многих других физиологов. По сути это и были негативные последствия стресса. А если есть негативные, то вероятно, должны быть и позитивные?
Фокус в том, что именно позитивные последствия и являются главной биологической задачей стресса. Столкновение с непонятным, незнакомым, пугающим (а всё непонятное и незнакомое, по определению - пугающее) нужно как-то пережить, найти эффективный способ взаимодействия, обеспечивающий безопасность. Посмотрите определение стресса. "Совокупность неспецифических адаптационных реакций организма..." Та-дам... В сухом остатке, стресс - имеет целью адаптацию. Ведро ледяной воды на голову вызывает адаптационную реакцию организма. Рывок штанги - тоже. Каждая встреча вашей собаки с другой, незнакомой собакой - стресс, запускает поиск поведения, которое будет эффективным, для обеспечения безопасности. Стрессы сопровождают нас и наших питомцев на каждом шагу, как только привычная среда меняется. Потому, что к изменениям нужно адаптироваться.
Вот только в таком, положительном, контексте понятие стресс практически не звучит, оно получило в массовом сознании преимущественно негативную коннотацию, как что-то безусловно плохое.
На самом деле, стресс становится "плохим", когда среда формирует обстоятельство, превышающее адаптационные возможности организма, на текущий момент, Дистресс, это называется. Явление тяжелое, разрушительное. Цепочка дистрессов формирует кумулятивный (накопительный) стресс.
Представьте сюжет.
Щенок в возрасте страхов впервые пришел на дрессировочную площадку. До сих пор он сидел в карантине, на улицу выносился исключительно на ручках, три дня (условно), как его лапки впервые ощутили траву и асфальт. О других собаках он знает только то, что это его мать и сиблинги. В лучшем случае - ещё флегматичный пожилой соседский мопс. А тут, одномоментно, его окружают другие щенки, очень разные -большие, маленькие, гладкие, мохнатые, лающие, молчаливые, бегающие и, самое главное - очень активно интересующиеся новичком. "Социализируйте собаку!" - объявляет дрессировщик и требует занять место в самом центре площадки. Да ещё и хозяин начинает требовать от щенка чего-то непонятного. Это стрессовые условия "на максималках". Депривированная психика не справляется со шквалом сложностей, для которых у собаки нет готовых моделей поведения. Заторможенность интерпретируется, как спокойствие, пассивная реакция страха - как "врожденная" трусость, активная - как доминантность. "Труса" ещё больше тянут в самую гущу, "доминанта" тоже, и попутно "вразумляют" наказаниями. И так происходит на протяжении нескольких месяцев, с неизбежным постоянством. В пубертатном возрасте и "трус", и "доминант" начинают демонстрировать свои самые неприятные черты не только на площадке, но и практически всюду, появляются новые поведенческие проблемы, вплоть до агрессии к хозяевам. Обоим выноситься "диагноз" - плохая генетика, брак.
А на самом деле, всё это время создавалась среда, при которой психика систематически перегружается, истощается. Даже очень хорошую генетику можно перечеркнуть непониманием сути стресса.
В идеальном мире, где все специалисты понимают суть психических процессов, хозяевам депривированного щенка (а та или иная степень депривированности присутствует сейчас практически у каждого) будут предложены сперва короткие прогулки мимо площадки, потом прогулки с небольшими задержками у площадки и наблюдением, потом короткий вход на саму площадку и аккуратное постепенное знакомство со "старожилами". И обязательно - внимательный контроль за тем, как щенки общаются. Представьте себе, это не всегда происходит корректно. "Невинные" щенячьи игры вполне могут включать давление и самоутверждение. Но, чтобы распознать это и своевременно качественно отреагировать, нужно очень хорошо видеть и понимать язык собачьего тела. И только потом - "сидеть, лежать, стоять и рядом". А вообще, никто не мешает хозяевам учить эти базовые команды дома, постепенно (!!!!) погружая щенка в более насыщенную среду. Создавая адаптирующий эустресс.
"Раньше прекрасно играл со всеми, а теперь никого к себе не подпускает, на всех бросается" - типичное следствие "прекрасных игр", в которых "сами разобрались" до срывов и неврозов, поскольку кое для кого эти игры были дистрессовыми.
Что превращает стресс в дистресс (истощающий стресс): высокая интенсивность незнакомой среды и условий, завышенные требования, давление на собаку, отсутствие качественного периода восстановления между стрессовыми событиями, ощущение беззащитности, отсутствие опыта успеха.
Что превращает стресс в эустресс ("хороший" стресс): постепенность погружения в сложные условия, поддержка хозяина в тревожащих ситуациях, дозирование нагрузки, ритуализация беспокоящих моментов, качественный отдых между стрессовыми ситуациями, достаточно большое количество ситуаций, где собака "справилась" (привет гиперопеке, которая лишает собаку такого опыта)
Ошибочно думать, что развитию дистресса подвержены только неправильно выращенные щенки. В "Руководстве по подготовке специалистов служебного собаководства" Леонид Крушинский описывал перенапряжения раздражительного и тормозного процессов, перенапряжении подвижности нервных процессов у вполне взрослых, специально отобранных и качественно выращенных рабочих собак при дрессировке и в полевых условиях (например, при длительной следовой работе по старому следу). А так же показывал, что сильный уравновешенный тип реже подвергается перенапряжению, но не защищен от него полностью. То есть, нет никакой железбетонной генетики. Нет , не было и не будет
Короче говоря, когда возникает упоминание стресса, всегда полезно разобраться, какой именно это стресс и понаблюдать за тем, как собака на него реагирует. И принять неотложные меры помощи собаке, если есть малейшие основания говорить о дистрессе. Потому что страшен не сам стресс, а невозможность с ним справиться.
И напоследок - из личного. Моя немецкая овчарка не спит в машине. Совсем. Сколько бы часов мы не были в пути - она не сомкнет глаз. Поэтому, длительные поездки обязательно предусматривают остановки и прогулки не столько с гигиеническими целями, сколько для того, чтобы Арья могла поработать носом и сбросить напряжение через движение. А два-три дня после поездки я её не трогаю с обучающими целями, устраиваю "скучные дни" для восстановления. Как правило, она сама дает понять, что она восстановилась и уже "можно" - предлагая мне поведение, характерное для шейпинга. Очень уж ей нравится этот тип занятий.
