Через пару дней приехал Захар с покупками. К тому времени бабушка уже оклемалась и хлопотала по дому. Однако половину работы все же делала Люба. Они с ней перетащили в клетке кур из Наташиного сарая, проверили несколько домов, заглянули в библиотеку и в ФАП.
Захар за время пребывания в городе резко постарел, кожа его посерела, а глаза ввалились. Дышал он с хрипами и со свистами, периодически прикладывая платок к губам. Видно было, что ему тяжело и больно передвигаться. Его пригласили в избу.
— Вот привез все, что обещал, в отдельном пакете лекарства лежат, — прохрипел Захар.
— Благодарю, — сказала ему Люба, — Сколько я вам должна?
— Туда же положил все чеки. Если есть возможность, то переведите на карточку.
— Мне завтра должны декретные прийти, я тогда смогу вам все отдать. Так пойдет? Или сейчас наличкой?
— Нет, меня вполне устроит и завтра. Надеюсь, доживу до этого дня, — улыбнулся он слабо.
— Ты мед с топленым маслицем поешь, и тебе сразу легче станет, — сказала баба Надя, — А лучше с топленым гусиным или барсучьим салом.
— Да где же я найду такую экзотику, — удивился Захар.
— Я тебе сейчас дам. Барсучьего жира у меня немного, но могу выделить стограммовую баночку, да и гусиного половинка поллитровой банки у меня имеется. Мед спроси у мельника, у него своя пасека.
— Все это как мертвому припарки, у меня рак, я умираю.
— Да хоть боком, ты же ничего не потеряешь, если попробуешь, — хмыкнула бабушка, — А кто это у тебя в машине сидит?
— Это я граждан одних нанял, чтобы они мне в доме прибрались, — сказал он.
— И они вот так согласились ехать к черту на кулички? — удивилась она.
— А им все равно жить негде.
— Ясно. Смотри, чтобы твои граждане хату не спалили и сами не угорели. Следи, чтобы в доме Макаровны никто не бухал, а то вернутся обратно бесы.
— Да они вроде непьющие, — с удивлением посмотрел на бабу Надю Захар.
— Бесы? — с усмешкой спросила она, — Эти любят приложиться и кого-нибудь совратить на всякие непотребства и вред себе или ближнему.
— Нет, я работников имел в виду. Там семейная пара, на вид весьма приличные.
— Все равно присматривай за ними и убери все хмельное.
— Да у меня и нет ничего такого, сам я не пью.
— У Макаровны могло где-нибудь заваляться, — сказала баба Надя.
— Я вас понял, — кивнул Захар, — И еще хотел у вас спросить. Могу я пожить в том доме, где поминки делали?
— Нет, в том доме у нас не живут, могут только гостей поселить, а ты уже не гость.
Захар нахмурился.
— Но я могу тебе дать ключ от другой избушки, — сказала баба Надя.
— Правда? — обрадовался он.
— Конечно, только там не протоплено и насчет дров ничего не могу сказать.
— С дровами разберусь, у бабушки во дворе их много лежит. Если что, потом куплю.
— Пользоваться там можешь всем, что есть. Если что-то по душе приглянется, то разрешаю взять, только скажи об этом. Домик маленький, пятистенок, правда, имеется, отгороженная крошечная спальня.
— Да мне на одного больше и не надо. Я сейчас работников определю, а потом к вам заскочу, вы мне покажете, где эта изба находится.
— А чего тебе показывать? Она в соседях с твоей бабкой, с левой стороны от нее. Сейчас ключи тебе принесу и гостинца соберу.
Баба Надя вытащила из холодильника гусиный и барсучий жир и вручила ему, потом подумала и достала трехлитровую банку меда. Она аккуратно отложила его в маленькую баночку.
— На первое время хватит, — сказала она, протягивая ему гостинца.
— Сколько я вам должен за всё? — спросил Захар с недоверием.
— Пока нисколько, — ответила она.
— Благодарю от всей души.
— На здоровье, — кивнула баба Надя.
Она сходила в свою комнату и принесла связку ключей, положила их на лавку.
— Учти, там не чищено и не топлено, — сказала бабушка.
— Я как бы на это и не рассчитывал, — слабо улыбнулся он.
Захар все забрал и отправился к своей машине.
— Ну что? Нет ничего на покупках? — спросила Люба бабушку.
— Чисто всё, можно пользоваться. Смотри, новых людей к нам в деревню привез. Это к добру, — покачала головой баба Надя.
— Да они уберутся у него, да уедут, — отмахнулась Люба.
— Спорим, что останутся, — хитро посмотрела бабушка на внучку.
— Я не люблю спорить.
— Вот и не спорь.
— Чего же хорошего в людях, которым жить негде? Да и сама говорила, что могут быть пьющими, - сказала Люба.
— Так причины могут быть разными. Вот, например, у женщины дочь или сын женились, а она решила свою квартиру на радостях отпрыску оставить и вот уже скитается по чужим квартирам. Или мужичок прожил всю жизнь с мамой. Она возьми и умри, а наследников, кроме него, еще братья или сестра. И вот он свободен, как ветер, с некоторой суммой денег на руках. И представь, что они встретились.
— Это правда или баба Надя всё придумала? — усмехнулась Люба.
— Я предположила, а рассказ — правда, но не про них. Живут у нас такие, вот только сейчас оба на вахту работать уехали.
— Сколько у вас народа живет в деревне, а я мало кого видела.
— Обожди, еще всех увидишь, — усмехнулась баба Надя.
— Схожу Светлане швы сниму, — сказала Люба и стала собираться.
В карман она сунула те самые таблетки для Маши и чек от них.
— Иди-иди, передавай им всем привет от меня, — кивнула баба Надя.
— Обязательно.
Хозяина дома не было, а Мария встретила ее с какой-то тревогой.
— Принесла? — тихо спросила она.
— Да, — шепотом ответила Люба.
Она вытащила лекарство из кармана и положила на стол. Маша быстро сунула упаковку в карман фартука.
— Там чек в нем лежит, — сказала Люба.
— Ты номер телефона скажи, тебе средняя на карту деньги закинет. Мишка с меня за каждую копейку отчет требует, а девок балует.
— А средняя — это какая?
— Это вторая после старшей, которая у меня в городе живет, — сказала Маша.
Люба продиктовала свой номер телефона. Мария сразу же отправила сообщение дочери.
— Ты прости, что вот так приходится с тобой рассчитываться, — виновато сказала хозяйка дома.
— Ничего страшного, всякое бывает.
Любовь помыла руки и прошла в комнату к Светлане. Пока она снимала швы, пришли деньги на карту.
Со Светой они опять болтали про Захара.
— Новые люди для деревни — это хорошо, — кивнула Светлана.
— Ты как баба Надя говоришь.
— Ну ты сама подумай, чем больше народа, тем значимей для власти мы становимся. Можно и почту у нас открыть, и школу, и детский сад. Пока нас мало — никому мы не нужны, и даже можно не чистить дорогу до деревни от трассы, — покачала головой Света.
— А ты кто по профессии?
— Я учительница младших классов.
— Почему не захотела в городе оставаться? — спросила ее Люба. — Беременность во всем виновата, гормоны, к родителям захотелось, к маме, папе и сестрам, — усмехнулась Светлана. — Да и подумала, что с родными рядом будет легче. Я там квартиру снимала, а в декрете придется ужаться.
— А этот парень твой?
— А я его разлюбила, а может, и не любила никогда. Не важно, мне двадцать пять лет, можно и ребенка родить. Тем более посмотри, какой он у меня крепенький и хорошенький получился, — улыбнулась счастливой улыбкой Света.
— Три раза сплюнь, чтобы не сглазить.
— Тьфу-тьфу-тьфу.
Они засмеялись.
— Ты когда поедешь устраиваться на работу? Смотри, протянешь, и возьмут кого-нибудь другого. Пришлют к нам какого-нибудь молоденького доктора, — подмигнула Света.
— Размечталась. Если я сейчас на работу устроюсь, то меня всех пособий лишат.
— Тогда тебе придется бесплатно помогать жителям.
— Помогу тем, что в моих силах, — пожала плечами Люба.
— Я, может, по весне уеду назад в город.
— Не нравится наша деревня? Скучно? Ну да, развлечений у нас никаких нет, - вздохнула Света.
— Угу, скучно, у вас тут не соскучишься, — рассмеялась Люба. — Там просто мама, братья, бабушка с дедушкой. Скучаю я по ним.
— Так ты сгоняй в гости и обратно приезжай. Летом у нас тут хорошо. Речка, клубника, малина, черника, воздух чистый и свежий. В общем, красота.
— Вот летом и проверим, — кивнула Люба. — Ладно, побежала я домой.
— Ты к нам заглядывай.
— Обязательно, — согласилась Люба.
Она выскочила из дома на морозный воздух, прошла несколько метров от дома и столкнулась с огромной теткой, замотанной поверх теплой дубленки в платок.
— Ой, а ты из чьих будешь? — затараторила тетка.
— Здрасьте.
— И тебе крепкого здоровья. Так ты чья? Случайно не внучка Надежды Петровны? Вот только ты маленько мелковата, вообще на нее не похожа. Старуха крепкая и здоровая, а ты маленькая и хлипенькая, тебя соплей можно перебить. А я иду и смотрю, девчонка какая-то бежит, а это взрослая женщина. Значит, говоришь, ты внучка Надежды Петровны. Ясно. И надолго ты к нам приехала? Погостишь и уедешь? Никто не хочет в деревне оставаться. А этот Захар к вам заходил? Что хоть за человек? Я слышала, он жить у нас остается. Вот сдался он тут больно, своих жителей хватает.
Она все говорила и говорила и даже слово не давала вставить Любе.
— Понятно, кому Аглая в молоко плевала, — подумала она. — Я пойду, меня дома ждут, — успела вклиниться в монолог она. — Всего доброго.
Люба развернулась и побежала в сторону.
— Вот ведь свербигузка, и не рассказала ничего про себя, — сказала Трандычиха в спину ей.
— Сама такая, — буркнула в ответ Люба. — Ветрогонка, — вспомнила она Афонино ругательство.
Автор Потапова Евгения
