Только к вечеру баба Надя немного оклемалась. Она встала с кровати и пошла на кухню проверять свои владения.
— Любашка, корову доила? — спросила она.
— Угу, вон еще ведро с молоком стоит. Не знаю, что с ним делать.
— Налей мне кружечку. А с молока можно и сыра наварить. У меня каких только заквасок нет, люблю я это дело. Сядешь вечерком, намажешь свежий хлебушка маслицем, сверху кусочек сыра пряного, и сидишь передачи всякие интересные по телевизору смотришь да чаёк с медом попиваешь, - мечтательно улыбнулась баба Надя.
— Какая красота, — улыбнулась Люба.
— А в курятник заходила?
— Угу, на меня там охоту петух устроил, — кивнула внучка.
— Ага, он у нас такой задира, — покачала головой баба Надя.
Она уселась за стол, отрезала кусок хлеба и стала его макать в молоко.
— Хорошо, — прикрыла бабушка глаза. — Устала поди?
— Нет, — мотнула головой Люба. — Как-то все идет своим чередом, то одно, то другое. Жутко, конечно, было, когда покойницы ожили да бесня приходила. В остальном же мне всё нравится.
— Ну и оставайся, по весне тебе дом отдельный выделю, нечего со старухой жить под одной крышей. Будет у тебя свое хозяйство.
— Да мне как-то не в тягость с вами жить, может, я вам надоела.
— Ты мне не надоела, а я вот старая, а мы все с возрастом начинаем потихоньку с молодежи силы тянуть, — сказала баба Надя. — К тому же в своем доме хозяйкой быть интересней.
Люба вспомнила про свою комнату в общежитии и нахмурилась.
— Ты чего насупилась? — спросила ее бабушка. — Или не по шерсти тебе что-то сказала?
— У нас с Егором комната была в общаге. Я же вроде про нее рассказывала, и вот нас с Верочкой свекровь выгнала. Про жилье наше единственное вспомнила.
— Потом с ней разберешься, как время придет, — кивнула баба Надя. — Чего там Захар рассказывал?
— Говорил про болезнь свою и что он все дела в городе сделает и вернется сюда доживать. Еще спрашивал, что мне привезти.
— Ой, хорошо, что спрашивал, — обрадовалась баба Надя. — Я сейчас ему список напишу, а то Мельник в прошлый раз удрал в город и заказ никому не собрал. Всё позабыл с рождением внука. А у нас с тобой порошок стиральный заканчивается и мыла осталось всего два куска.
— А вы не боитесь, что он там может чего на это всё навешать, как Макаровна? - спросила Люба.
— А вот мы его и проверим, — хмыкнула баба Надя. — Нормальный он или гнилой. Снять для меня всё это не проблема, и мне хорошо — человек нужные вещи мне привезет, и его заодно проверим. Что у него хоть за болячка?
— Рак легких, врачи сказали, что ему полгода осталось.
— А выглядит вполне себе ничего. Нет, по приезде он, конечно, как-то не очень был, а сегодня утром даже огурцом, - сказала баба Надя..
- Может, выспался, — пожала плечами Люба.
— А может, ему по нутру наша местность. Город его душит, дышать ему нечем, вот и вылез рак легких. А у нас ему резко хорошо стало.
— Ничего не могу сказать, всё может быть.
— Ты с ним только не ссорься. Это хорошо, что ты нашла с ним общий язык. Лучше жить в мире, чем в злобе.
— А если он такой же, как Макаровна?
— Поживем — увидим, - сказал баба Надя и ушла к себе в комнату.
Рано утром в окошко постучал Захар. Ему открыла Люба.
— Доброе утро. Список написали? — спросил он.
— Доброе утро, — она ему кивнула. — Да, вот бабушка написала всё.
Люба протянула ему листок и деньги.
— Ой, наличка, — замахал он руками. — Может, я всё куплю, а вы мне потом на карту переведете?
— У меня на карточке особо и денег нет, — пожала плечами Люба.
— Так я положу их вам на карту, тогда и будут.
— Я даже не знаю. Здесь же народ в основном наличкой пользуется.
— Ладно, давайте, — вздохнул он. — Вот и уезжать из деревни не хочется.
— Так оставайтесь.
— Так надо в город, — кивнул Захар. — И с квартирой разобраться, и кота забрать, и всем необходимым закупиться.
— А жену с собой взять не хотите? — спросила его Люба.
— Так нет у меня жены, развелись десять лет тому назад.
— Ясно. Мне очень жаль.
— Ладно, поехал я. Деньги я все же оставлю, куплю всё, что нужно, а потом мне всё отдадите.
— Там много покупок.
— Ну и что, а то вдруг я в городе коньки отброшу или в больницу попаду. Может, это мои последние дни были в вашей деревне, - сказал с горечью Захар.
— Так оставайтесь.
— Люба, так в избе такой духан стоит. Это всё нужно убрать срочно, а без помощников и бытовой химии я с этим не справлюсь.
— Бесню заставьте, — улыбнулась она.
— Люба, это не смешно. К тому же вся эта нечисть сгорела вместе с бабушкой Марфой, — ответил строго он.
— Сгорела, так сгорела, я на это надеюсь.
— Доставали вас в день похорон?
— По деревне ходили, — ответила она.
— Понятно. Поехал я, через пару дней свидимся, если так будет угодно богам, — вздохнул Захар.
— Мы будем вас ждать, — улыбнулась Люба.
— Мне очень приятно. Ой, давайте с вами номерами обменяемся, а то вдруг вы еще что-то вспомните или у меня вопросы будут по покупкам.
— Хорошо, — кивнула Любовь.
Она продиктовала ему свой номер, а Захар сделал дозвон на ее телефон.
— Ну вот теперь можно ехать со спокойной душой, — улыбнулся он.
Она пожелала ему доброго пути, а он ей — счастливо оставаться.
Как только дверь за ним закрылась, так сразу выглянула бабушка из спальни.
— Хорошие добрососедские отношения с черным ведьмаком никому еще не помешали, — сказала она.
— Баба Надя, ну с чего вы взяли, что он ведьмак? Может, он слесарем работает?
— Любаша, опыт — такая штука, что редко ошибается. К тому же его сейчас сила давить стала. Бабка померла, надо ее дело продолжать.
— Порчи делать?
— Ничего не могу тебе сказать. Оно же тоже кому-то нужно быть орудием. Всё в этом мире не просто так делается и не просто так создано, всё имеет свое предназначение. К тому же темные не только порчи делают, но и снимают, и борются со всякой нечистью.
— Я в этом не разбираюсь, — махнула Люба рукой.
— А придется, — ответила бабушка, — будешь потихоньку учиться.
— Мне это не надо.
— Ну да, всему свое время, — согласилась баба Надя, — тебе бы к начальству нашему надо сгонять.
— Зачем? — удивилась она.
— Так вместо Наташи на работу устроиться.
— Так я всех пособий тогда лишусь, - ответила Люба.
— Пенсию на потерю кормильца у тебя никто не отнимет. А нам фельдшер нужен. Повисит полгода объявление, и сократят у нас медработника, а Наташа не только местных лечила, но и на дальние хутора ездила, и в деревеньки, где два дома осталось.
Люба с ужасом посмотрела на бабушку.
— И на чем я туда ездить буду? На велосипеде или на лыжах? Мне явно никто машину не выделит.
— Леший отвозить будет, — сказала баба Надя.
— Мне нужно подумать над вашим предложением. К тому же Верочка еще маленькая, ей всего годик, за ней присматривать надо. Да и неизвестно, буду я в деревне жить или нет.
— Ой, действительно, что это я размечталась. Ты уж прости меня, старую, видать, от температуры мозги совсем закипели. Не обращай на меня внимания. Пойду-ка я полежу, а то голова кружится и ноги подкашиваются.
Через пару часов пришла Маша и принесла свежий хлеб и банку козьего молока.
— Вот сегодня пекли хлебушка, и, как обычно, бабушке занесли. Как она? — спросила Мария.
— Сегодня получше стало, но все равно в постели отлеживается, — ответила Люба.
— Пусть отлеживается. Если какая помощь нужна, то скажи, мы тогда дежурство организуем.
— Вроде пока ничего не требуется, — сказала Люба, — за молоко огромная человеческая благодарность. Сколько я вам должна?
— Нисколько, я же говорила, — поджала губы Маша.
— А за хлеб?
— Травки нужны, что-то стал маяться с животом наш малыш.
— Ясно, опять мамка чего-то натрескалась, — вздохнула Люба, — идемте, я его посмотрю.
— И мне травки нужны, — покраснела она и глаза вниз опустила.
— Какие? — спросила Люба.
— Чтобы не беременеть. Я уже старая для этого, сорок пять лет мне. Не хочу больше детей.
— Ясно, может, не травками спасаться, а таблетками?
— Да кто же их мне купит? — вздохнула Маша. — Мишка категорически не хочет мне такого покупать, считает, что чем больше детей, тем больше счастья. Вон пусть ему внуков дочери дарят, а от меня, чтобы с этим делом отстал. А может, ему каких капель в еду накапать, чтобы пыл на это дело упал?
— Ох, — покачала головой Люба, — это не ко мне. Я такими вещами не занимаюсь, а вот таблетки для вас могу заказать одному человеку.
— Ой, я вам, Люба, буду весьма благодарна, — обрадовалась Маша.
— Я сейчас соберусь и приду к вам, посмотрю, что там с малышом, — сказала Люба.
— Хорошо, будем ждать.
Она еще раз поблагодарила Любу и отправилась домой.
— Она от беременности и для нестоячки травки брала у Макаровны, а сейчас, вишь, лавочка прикрылась. А я такими вещами не занимаюсь, я на Мишкиной стороне, — выглянула из спальни баба Надя.
— А я на стороне женщин, — сухо ответила Люба, — но против вреда здоровью мужчины. Пусть семейная жизнь во всех ее аспектах будет в радость.
— Это да, все же семья должна быть для счастья, а не для горя, — согласилась с ней баба Надя.
Автор Потапова Евгения