В школьные годы чудесные наша классная руководительница Татьяна Наполеоновна, преподавательница английского языка, иногда ставила нам двойки за домашние задания.
При этом двойки доставались тем, кто домашнее задание сделал не сам, а у кого-нибудь списал. И лишь спустя два или три года она объяснила, что отличить списанную работу от сделанной самостоятельно очень легко: она повторяет ошибки исходного материала и ещё содержит свои собственные.
Бушкову А.А. школьные учителя этого, видимо, не объяснили, и он списывает чужие ошибки совершенно автоматически, за что совершенно справедливо ему можно поставить «пару». Кстати сказать, не он единственный. Имя подобным ловкачам – легион.
Вот, например, в своём правдивом портрете эпохи «Сталин. Ледяной трон», не иначе, как ознакомившись с какими-нибудь«строгими фактами, сплошь и рядом укрытыми в малотиражных, а то и в напрочь забытых изданиях», Бушков рассказывает о засилье иностранных шпионов в СССР в сталинские времена. В качестве примера он написал следующее:
«В апреле 1941 г. сотрудники Особого отдела советской военно-морской базы на острове Ханко обнаружили, что к финской разведке давно уже уходят секретные сведения о данной базе, и не только о ней, причем по характеру передаваемой информации можно было сделать вывод, что враг засел где-то рядом…
Стали копать. И довольно быстро выяснили, что скромный сотрудник финчасти сектора береговой обороны по фамилии Биркачев давненько уже проявляет излишний интерес к секретным документам, касающимся вовсе не бухгалтерских дебетов-кредитов, а как раз сведений о личном составе базы и оборонительных сооружениях. Потом означенный Биркачев уехал в отпуск в Москву, где посетил нескольких своих знакомых, вместе с которыми был в плену у немцев еще в Первую мировую. А вернувшись на базу, стал собирать информацию вовсе уж неосмотрительно, даже нахально…»
Пробуем проверить догадку о списывании и быстро находим в книге А. А. Аллилуева и Н. И. Слесаревского «164 боевых дня»:
«В апреле 1941 года Особому отделу ВМБ Ханко (начальник — полковой комиссар Я. А. Кривошеев) стало известно, что данные о численности войск базы и другие секретные сведения попадают в руки иностранной разведки, причем по характеру сведений можно было предположить, что «враг скрывается где-то рядом». Проведенные оперативные действия показали, что финансист сектора береговой обороны Биркачев проявляет излишний интерес к не входящим в круг его обязанностей документам, содержащим сведения о базе и флоте. Выяснилось, что месяц назад, находясь в Москве в отпуске, Биркачев посетил нескольких своих знакомых, с которыми вернулся в свое время из Германии, где был в плену в Первую мировую войну. Вернувшись в марте из отпуска, Биркачев начал поспешно и даже нахально собирать информацию о дислокации, численности и вооружении войсковых частей на Ханко и прилегающих островах. Начальнику отделения Особого отдела Н. К. Мозгову и оперуполномоченному капитану Шептекиту удалось, согласовав свои действия с генерал-майором И. Н. Дмитриевым, разоблачить Биркачева, оказавшимся резидентом Абвера, завербованным еще в Германии».
А ещё можно то же самое найти в романе Марии Архангельской «Возвращение»:
«В конце рабочего дня в кабинет начальника районного НКВД тихонько постучали. Дверь открылась, и на пороге появился статный военный с петлицами майора НКВД, как и у Алексея. Человек в форме вошёл и, подойдя к столу, протянул Дееву руку.
- Не узнаёте? – весело спрсил он.
Алексей поднялся на встречу, пристально вглядываясь в лицо незнакомца.
- Кажется мы с вами встречались на военных сборах оперсостава год назад.
- Именно так! Березин Сергей Андреевич, - представился вошедший».
Угадаете, что далее в ходе беседы приезжий сообщает хозяину кабинета? Правильно. Он рассказывает:
«Стало известно из ориентировки центра, что отдельные данные о численности войск базы просачиваются и попадают в руки иностранной разведки. Мы с вами чекисты и хорошо понимаем, что это такое! Это страшный сигнал.
Мы заинтересовались информацией о финансисте железнодорожной батареи, некоем Биркачёве… Было понятно, что Биркачёв проявляет излишний интерес к документам, содержащим секретную информацию по базе и флоту… А теперь из других источников и чекистских органов получаем информацию, что находясь в отпуске в Москве Биркачёв посещает там ряд своих знакомых, с которыми в 1924 году вернулся в СССР из Германии, где находился в плену. Некоторые из них ведут себя подозрительно и эти данные ещё больше настораживают».
Меня особенно умилил «статный военный в форме майора НКВД» и сразу же вспомнился эпизод из фильма «Три толстяка», когда экономка доктора Гаспара Арнери пытается рассказать ему, что происходит на площади, где гвардейцы ловят гимнаста Тибула:
- Там такой красивый офицер, знаете, в белых перчатках…
Женщины, они и есть женщины. Ну как можно кого-нибудь поймать или разоблачить без красивого офицера в белых перчатках или статного военного в форме майора НКВД.
Вот это и есть пример списывания двоечниками одной и той же ошибки друг у друга. А знаете, как я об этом догадался? Да очень просто.
Сотрудники особого отдела военно-морской базы на полуострове Ханко не могли разоблачить там какого-либо иностранного агента. Ни финского, ни немецкого, ни эфиопского. По одной простой причине: на этой военно-морской базе не было ни одного особиста. И нигде в армии или на флоте их не было. Тем более в форме майоров НКВД.
Дело в том, что Особый отдел (он же 5-й отдел) Главного управления государственной безопасности НКВД был упразднен в феврале 1941 года, упразднены подчинённые ему особые отделы в частях и гарнизонах, а вся контрразведывательная работа в армии и на флоте была возложена на военных. Для этого в НКО и НКВМФ были организованы 3-и Управления и их отделы на местах. И с этого момента органы госбезопасности были лишены права проводить оперативные разработки или следственные действия в отношении военнослужащих, а равно и вольнонаёмных сотрудников частей и соединений.
Часть бывших сотрудников особых отделов при этом перевели в систему военной контрразведки, из системы НКВД в кадры НКО и НКВМФ, провели их аттестацию и присвоили стандартные воинские (военно-морские) звания. Естественно, они и форму стали носить обычную армейскую или флотскую тех частей, которые обслуживали: лётную или пехотную, артиллерийскую или кавалерийскую…
Какой-либо особенной формы у сотрудников военной контрразведки тогда не было, как не было её и позднее во время войны.
А тут в апреле 1941 года является некто в форме майора НКВД и представляется сотрудником особого отдела базы ВМФ…
Да ему после этих слов сразу бы ласты за спину завернули. Явный шпион!!! Он бы ещё кожаную куртку напялил и мандат комиссара ВЧК предъявил.
От такой ошибки не сильно страдает репутация авторов книги «164 боевых дня», как не страдает и репутация Марии Владимировны Архангельской. Вон и в фильме «Брестская крепость» тоже присутствует положительный особист в форме НКВД, который 21 июня 1941 года допрашивает армейского командира. Художественных достоинств фильма это нисколько не умаляет.
Но Бушков-то, Бушков?.. Он ведь постоянно позиционирует себя, как крутого эксперта по работе российских и советских спецслужб, да ещё и знакомого с некоей закрытой информацией, не доступной простым смертным. Получается, что всё это лишь ни на чём не основанное хвастовство.
Чтобы быть правильно понятым и не читать в комментариях, дескать, Управления контрразведки СМЕРШ в армии, на флоте и в войсках НКВД были созданы лишь в 1943 году, поясняю подробности:
3-е Управление НКО СССР и 3-е Управление НКВМФ СССР были созданы в феврале 1941, когда Наркомат внутренних дел был разделён на НКВД и НКГБ. Они просуществовали до начала войны. А вскоре после её начала НКВД и НКГБ были вновь объединены под названием НКВД СССР, и вновь организованы особые отделы в структуре Главного управления государственной безопасности. В 1943 году все те реорганизации, которые уже проводились в начале 1941 года, были проведены вновь. Только теперь военная и военно-морская контрразведка стали называться Управлениями СМЕРШ.
Кстати, и в период с 1941 по 1943 год особисты не носили какой-нибудь особенной формы. Вспомним, как во второй части трилогии «Живые и мёртвые» писателя-фронтовика Константина Симонова главный герой романа Иван Синцов при знакомстве с офицерами своего нового батальона под Сталинградом уполномоченного особого отдела узнал не по обмундированию, а только когда тот представился.
Для чего я всё это написал? Чтобы своим интеллектом блеснуть? Нет, написал я это, чтобы подтвердить утверждение, изложенное мною в предисловии, о том, что своим «правдивым портретом эпохи» Бушков по степени недостоверности затмил даже историческое расследование Буровского «Несостоявшаяся империя».
Пережитки прошлого
Как только после революции власть ВКП(б) укрепилась, в Советском Союзе стало принято любое печатное или рукописное слово дополнять соответствующей цитатой из трудов классиков марксизма-ленинизма и решений очередного исторического съезда партии.
(продолжение следует)
Предыдущие публикации:
Предисловие - Правдивый портрет эпохи