Это произошло с нами лет двадцать назад, но сейчас уже можно рассказать, не опасаясь последствий. Нет, не для нас, а для НИХ. Как известно, история имеет свойство повторяться, зачастую, неприятно. Причём, на новом витке лишь меняется антураж, оставляя саму суть неизменной. Люди всегда наступали на одни и те же грабли, думая, что открывают для себя новые проблемы, с которыми борются прогрессивными способами, а, на самом деле, используют старые методы в преодолении уже бывалых сложностей. Теперь я надеюсь, что нынешнее человечество, сделав качественный рывок в самосознании, таки одумалось и не станет совершать прежних ошибок.
Тогда мы с Элей работали почтовиками на одном корабле. Это было очень романтично – целый месяц летишь себе сквозь космос, наслаждаешься жизнью вместе со своей женой. Связи с Землёй или нашими двумя обитаемыми, увы, захваченными планетами на другом рукаве Млечного Пути, никакой. Мы, как древние мореплаватели, соединяющие колонии и метрополию, перевозим личные письма людей, разную корреспонденцию, а также грузы, посылки и прочее. До наших двух миров, на которых давно поселились люди Земли, какой-то месяц пути, но радиосигнал идёт туда всего-то восемьдесят тысяч лет. Поэтому-то связь по-старинке: письма, депеши, пакеты особой важности, разница лишь в форме. На нашем почтовике огромное количество файлов на разных носителях, все они в грузовом отсеке вместе с контейнерами со всякой всячиной. До сих пор наши конструкторы не создали автоматических почтовиков, способных пролетать такие гигантские расстояния со сложнейшей обширной тёмной областью без участия человека. Пока лишь человек способен правильно реагировать на возникающие непредсказуемые ситуации в отрыве от единого информационного поля, существующего на Земле и двух колониях. Лишь грамотные пилот и штурман, работая слаженно в паре, правда, не без помощи искусственного интеллекта, могут быстро принять решения, требующие нестандартных подходов. Думаю, ИИ такого и не сможет, как бы конструкторы не бились. Вот мы и летали с Элей, курсируя между старушкой Землёй и теми новыми домами и фактически жили на этом почтовике, обустроив его под себя.
Мы были и остаёмся самодостаточными, нас не тяготят ни совместные работа, ни житьё в течение многих лет. Не представляя своего существования друг без друга, мы не устаём любить, а даже, наоборот, любим сильнее. Тогда мы ещё ни разу не заикались о детях, хотя нам было уже за тридцать. Я был не готов к детям, вообще считая их лишними для нас, да, и Эля никак не проявляла интереса. С нашей-то работой было не до того вовсе.
Ко времени тех событий, мы мотались туда-сюда без особых приключений уже, как пять земных лет. После свадьбы мы года четыре стажировались на почтовиках в качестве помощников, пока нам не доверили самостоятельные рейсы. Конечно, такая работа была весьма опасна, и некоторые наши коллеги сгинули в той самой тёмной области между рукавами нашей галактики. Там обширные «угольные мешки». Это такие пространства с полным отсутствием света от далёких звёзд. Что там, толком не ясно, но сквозь них можно пролететь на варп-тяге.
Перепрыгнуть «угольные мешки» фактически невозможно, наши варп-двигатели с этим не справятся. И вот мы, словно древние мореходы плывём через ревущие сороковые широты южного полушария Земли, борясь с неистовыми ветрами, с бешенными штормами, со смертельными ураганами, и уповаем на удачу, выучку и надёжность техники.
Корабль находиться на месте в эдаком пузыре, а пространство впереди и сзади искривляется, смещая пузырь. Человечество смогло шагнуть дальше собственного светила, и, как результат, началась Эпоха Великих Галактических Открытий.
Люди обнаружили массу необитаемых и непригодных для своей жизни планет, но богатых ресурсами. Лет сто назад нашли сначала чудную планету с растительной жизнью на другом рукаве нашей галактики, а чуть позже, буквально рядом, в паре десятков световых лет обнаружили разумную жизнь. Сколько же было радости у людей, что нашли братьев по разуму! Правда, эти аборигены были на низшем уровне развития цивилизации, на удивление миролюбивы и вовсе не воинственны, к тому же приняли землян за богов. Ну, а коли так, то эта планета быстрёхонько стала принадлежать нам. Аборигенов согнали в резервации и потихоньку сживали со свету. Повторения истории индейцев Америки не получила большого развития, ведь голос разума и людского опыта прошлого начали преобладать. Антропоморфных аборигенов, поразительно похожих на людей, разве что цвет кожи не как у землян, а фиолетовый, за тонкие черты лица и весьма длинный нос стали уничижительно именовать долгоносиками. У них всё, как у людей – мужчины и женщины, от которых рождаются дети. Они также стареют и умирают. Ничего необычного. Слава богу, что они оказались биологически несовместимы с землянами, а то и такие оказались среди нас. Вот тогда-то и было принято решение переселить всех долгоносиков на огромный материк посреди единого океана и оставить их в покое, изредка поддерживая эту цивилизацию «дарами богов». Грустно всё это, но так уж устроены люди, и я, признаться, рад, что человечество попыталось стать лучше.
Однако не всё так радужно. Нет-нет, да и забредёт к долгоносикам какой-нибудь наш охотник до тамошних женщин, рисков ведь никаких – он же из племени небесных богов; либо ещё, кто пакостнее. В общем, ничего хорошего для коренных жителей планеты не получалось, как бы не старались власти, издавая запретные законы и прочую юридическую малоэффективную казуистику. Долгоносики, особенно их молодые, кстати, весьма симпатичные по земным меркам женщины стали контрабандой появляться даже на Земле, как диковинная зверушка, теша не только самолюбие богатых алиуфилов. (Alius – по-латыни «иная»)
Нам с Элей несколько раз за огромные деньги предлагали перевезти таких аборигенш, но мы всякий раз категорически отказывались. Такая земная гнусность и аморальность произвели в сознании мирных долгоносиков перекос. Теперь они считали за благо отдать лучшую девушку каждого племени к небесным богам, вовсе не сопротивляясь таким безнравственным деяниям земных алиуфилов. История повторилась, но в другом антураже.
***
– Солнышко, доброе утро, – приветствовал я свою жену в тот день, по обыкновению ласково.
Нас ожидали сложные трое суток, а может и больше. Почтовик подлетал к первому угольному мешку. Предстояла очень внимательная работа на грани измождения.
– Доброе утро, любимый, – целуя меня, сказала Эля, а, затем, обратилась к бортовому ИИ, – Васёк, расчётное время до первого мешка?
– Три часа, семь минут и девятнадцать секунд, – чётко доложил ИИ.
– Слышал, милый, – иронично заметила моя супруга, – про девятнадцать секунд это очень важная информация, без неё, ну прям никуда.
– Да, ладно тебе, – ответил я, – вечно ты придираешься к нему, будь снисходительней к этой железяке, тем более с утра.
– Право слово, он меня просто бесит своей тупостью, а ну его, не буду больше его ни о чём спрашивать, сама стану смотреть параметры. Короче, времени мало, поэтому я в душ. Ты со мной?
– А как же…
После плотного и калорийного завтрака, чтобы не было упадка сил на предстоящем проходе через первый мешок, мы наделали сэндвичей, заправили напитками мягкие бутылки и принесли еду к своим штатным креслам пилота и штурмана перед пультом управления. Усевшись в кресла и пристегнувшись ремнями, Эля, сидя по правую руку от меня, как обычно, взяла мою ладонь своей, несколько секунд пристально смотрела своими карими глазами в мои и отключила вращение корабля, создающее искусственную гравитацию. Нас обоих потянуло легонько влево, затем, возникло ощущение падения, перехватив дыхание, а перед глазами над пультом управления за большим круговым обзорным стеклом прекратилось вращение далёких звёзд, медленно тянувшихся спиралью вдоль корабля. Они всегда глубокого сине-фиолетового цвета впереди, проходя мимо нас, обретают свою натуральную светимость, а, удаляясь назад, краснеют, затем, бордовея, вовсе пропадают на фоне чёрного космоса. Мы ведь несёмся, ведомые варп-двигателем в пространстве, со скоростью на шесть порядков превышающей свет. Впереди уже проявлялась полным отсутствием фиолетовых звёзд обширная абсолютно чёрная область, летящая на нас, словно надвигающийся среди ночи в море ураган, несущий полную тьму и шторм, а с ним дикую качку и напряжение в борьбе за живучесть корабля. Угольные мешки мы проходили вместе более сотни раз, а в годы стажировки ещё столько же, и, в сущности, это не было чем-то необычным. Да, напряжение, да, слаженность и выучка, но не экстрим на грани гибели.
Со дня вылета с планеты долгоносиков прошло двенадцать суток, и всё это время корабль шёл на автопилоте по заранее отработанному маршруту. Эля и я лишь изредка контролировали полёт, внося нечастые коррективы. А вот теперь требовалось всё наше индивидуальное и совместное мастерство по пилотированию корабля.
– Уплотнение справа на два, вниз на пять, – сухо и чётко сказала Эля, глядя в монитор радара, иногда вглядываясь во тьму через стекло, – направление четыре-десять, скорость три.
Это были обычные, принятые у пилотов параметры того, что следовало обходить. По слухам наших коллег, иногда попадавших в такие уплотнения, в них существуют невидимые извне звёзды или даже звёздные системы, активно блуждающие в угольном мешке в окружении ещё более плотной то ли пыли, то ли непроницаемого газа. Всё бы ничего, если бы на границе этих уплотнений не возникали сумасшедшие турбулентности, грозящие попусту разломать корабль на куски. Несколько раз за свою работу мы-таки задевали эти сгустки, но всякий раз успевали поставить защитное экранирующее поле. Штука классная, когда нужно уберечься от разрушения, но сквозь него не видно вообще ничего ни глазом, ни радаром дальнего обнаружения. Варп-двигатель и навигатор перестают работать вовсе, и впечатление такое, что ты утонул вместе с кораблём. Жутковато. Какое-то время ты ещё движешься в пространстве, пока окончательно не утихнет потенциал варп-движка. Тишина и покой. А вот снимать поле уже страшновато, ведь корабль оказывается висящим в космосе неизвестно где. Вдруг в опасной близости звезда или массивная планета? Тогда либо мгновенная смерть в плазме, либо удар о поверхность небесного тела, а то и хуже, возможность утонуть в аммиачном бездонном океане, сразу замёрзнув. Для этого и требуется чутьё и интуиция, коих нет и не может быть у ИИ нашего корабля, именуемого моей женой Васьком.
Часов шесть мы без перерыва сновали между хаотично движущимися уплотнениями, даже нужду справляли прямо в креслах в подгузники, как младенцы. Отвлечение, ведь смерти подобно. Благополучно выбравшись из первого мешка, нам открылось знакомое пространство с тремя звёздными системами, существующими здесь, но не видимыми ни с Земли, ни с планет колоний. Эти фиолетовые точки медленно ползли навстречу нам, а наш курс пролегал мимо всех них, оставляя эти миры в стороне. У нас была передышка в пару часов, пока наш почтовик не доберётся до следующего мешка. Следовало привести себя в порядок, немного размяться, поесть и приготовиться к прохождению через следующий галактический шторм.
– Эля, не пройдём! – крикнул я, также наблюдая через стекло, как три огромные тёмные массы, переливаясь слабым фиолетовым свечением по поверхности, готовы столкнуться прямо на нашем пути.
– Должны, – коротко бросила жена, – давай варп на полную!
Я вывел рычаг тяги до отказа и, крутанув штурвал, увёл наш корабль левее и вниз прежнего курса, еле втиснувшись в схлопывающийся просвет.
– Уф-ф! – выдохнул я, оторвав лишь правую руку от штурвала и положив её на плечо своей любимой. – Проскочили, милая.
– Да, в этот раз что-то тут очень бурно, – отозвалась Эля, очаровательно посмотрев на меня в темноте отсека, но я увидел блеск в её глазах в отсвете от пульта.
Она облегчённо повернула голову назад и посмотрела, как эти три гигантские уплотнения сомкнулись и быстро разошлись, словно упругие мячики.
– Верни тягу обратно, милый.
– Уже вернул. Что там впереди?
– Радар показывает спокойную зону, уплотнений пока вообще не видно.
– Подожди, – настороженно сказал я, даже подавшись вперёд ближе к обзорному стеклу, – а тебе не кажется, что там что-то виднеется?
– Что виднеется?
– А вот те почти ультрафиолетовые полосы.
– Полосы? – Эля вгляделась вперёд, а после принялась терзать монитор радара.
Спустя десяток секунд она вдруг резко, но с выдержкой сказала, как профессионал штурман:
– Уплотнение максимального шестого класса. Варп в ноль!
– Сделано, – ответил я, чувствуя бурный выброс адреналина в кровь, – остановиться успеем, инерционность же немалая?
– Нет, – тихо сказала она, – приготовь поле.
– Отвернуть в сторону сможем?
– Нет.
Корабль мелко затрясло с всё нарастающей силой, а фиолетовые полосы обволокли стекло снаружи.
– Врубай поле!
Ударив по кнопке установки защитного поля, я включил освещение отсека и взял за руку свою Элю. Угрожающая тряска нашего почтовика мгновенно пропала. Удивительное это поле, вокруг корабля создаётся сферическое сгущение, при котором плотность скорлупы этой сферы для обычного пространства сопоставима с плотностью протонов. Через такую преграду не пройдёт вообще ничего, ни плазма звезды, ни действие гравитации, не говоря уже о встречных метеоритах, астероидах и губительных турбулентностях уплотнений в угольных мешках. При этом масса этой скорлупы почти отсутствует. Иными словами, полная безопасность, правда, убирать поле всегда как-то страшно, ведь, где ты неизвестно. Единственное неудобство в том, что это поле просто пьёт энергию, поэтому использовать такую защиту следует недолго, и лишь при реальной угрозе целостности корабля.
– Что, милый, – продолжала держать она меня за руку, а я чувствовал её любовь, ощущая к ней то же самое, – боязно снимать поле?
– Есть мальца.
– Но мы же вместе, чего быть, того не миновать.
– Ты права, мы вместе, а про неминуемое, ты говоришь каждый раз перед выходом из защитного поля.
– Ну, тогда всё в порядке будет и в этот раз.
– Я люблю тебя, – сказал я и нажал на кнопку.
Она крепче, но нежно сжала мою руку, признавшись мне который раз в любви бессловесно и тактильно. Мне ничего было не страшно, если что, то мы вместе.
В следующий миг мы оба повисли на ремнях в креслах почти вверх ногами, ощущая не слишком мощную силу тяжести.
– Упс, эка нас раскорячило, – нервно хохотнул я, судорожно пытаясь понять, где мы.
Было тихо, лишь издалека слышался скрежет металла по внутренностям корпуса, но явно идущий извне. Затем, весь корпус корабля тряхнуло, будто он весь осел на нечто твёрдое, смяв под своей массой что-то металлическое.
– Всё? Или повалимся дальше? – тихо риторически спросила Эля.
– Проверю варп, – сказал я, ожидая худшего, но не отпуская руку жены.
После быстрой проверки на пульте, мне стало ясно, что сам двигатель в порядке, но один боковой интерферометрический стабилизатор вышел из строя.
– Хорошенькие дела, милая, попробуй определить, куда нас занесло.
Она, высвободив руку и преодолевая неудобство неизвестной пока гравитации, направленной вверх и вбок от кресел, углубилась в монитор. Я с нетерпением ждал, ведь все инструменты внешнего мониторинга были на её части пульта.
– Ну, готов? – несколько весело задала мне вопрос Эля.
– Валяй! – подыграл я ей.
Оказалось, что мы угодили на какую-то планету по массе похожую на Землю. Более того, там оказалась пригодная для дыхания человека атмосфера и вода, что стало для нас полной неожиданностью. Наш почтовик лежал почти вверх тормашками, смяв внешние части. Снаружи ночь, но рассмотреть более полно не получалось – грунт прямо у обзорного стекла.
– Слушай, милый, нам бы переставить наш корабль на опоры, а потом попробовать осмотреть и устранить поломку стабилизатора по возможности.
Был единственный способ сделать это, снова включить поле и пустить двигатель вращения в условиях установившейся невесомости. Главное было не промахнуться с положением.
Мы слаженно всё сделали, единственное, что чуть ошиблись с направлением. Корпус сильно качнуло, надломив одну опору, но не сломав её полностью. Наш почтовик так и остался стоять криво-косенько на поверхности незнакомки, а мы принялись усиленно исследовать это место.
Над нами открытое абсолютно чёрное небо без звёзд, с еле видными красноватыми полосами. Ну да, мы же внутри уплотнения шестого класса. Там запросто уместится не одна наша солнечная система, но лишь единственная звезда. Снаружи температура была вполне комфортная для ночи. Выходи и гуляй! Правда, химический состав атмосферы был в основном не из азота, как на Земле и колониях, а из гелия. Кислорода даже немногим больше, но не слишком для нас. Влажно и тепло, значит, идеальные условия для биологической жизни, как растительной, так и животной.
– Слушай, Эля, а вдруг это чья-то планета, а мы тут плюхнулись. Сейчас нас найдут и как пальнут по нам…
– Электромагнитного фона нет вообще. Радиация в норме, в атмосфере не регистрируются сложные химические соединения от цивилизационной технологии. В лучшем случае, тут есть животный мир, главное, чтобы не агрессивный и мелкий. Как поступим, выйдем сейчас и осмотрим поломку, или будем ждать восхода местного солнца? Смотри, какие деревья тут вокруг.
Эля включила внешний свет, и мы оба увидели чудесный мир, окружающий наш корабль. Высоченные деревья с зелёной листвой напоминали земные дубы и клёны, но в разы большие. Наш крошечный стометровый почтовик стоял недалеко от леса этих исполинов, а с другой стороны начиналось пологое нагорье, переходящее, как показывал радар в горный пик. Мы стояли у его подножья, а левее местность уходила вниз, где по данным локатора находился обширный водный район.
– Там океан или море? – спросил я Элю. – Жаль туда не угодили.
– Н-да, было бы намного лучше, и мы уже мчались бы к Земле. Из воды проще стартовать, чем, стоя на грунте, – подтвердила она.
– Знаешь, пойду-ка я наружу. Надену скафандр, подключу генератор высокого напряжения, и если что, врублю его. Поверхностный заряд не повредит мне, но избавит от возможного нападения. Другого оружия у нас нет.
– Будь осторожен! Я слежу за обстановкой вокруг и дам знать при появлении опасности. Сейчас никого в округе не вижу. А может, тут и нет никого, только растения?
– Может быть.
– Васька возьмёшь?
– Пока нет, когда уже монтировать буду, тогда возьму этого робота-краба.
Я вообще не из робкого десятка, но там, за наружным люком шлюзового отсека, уже заполненного инопланетным воздухом, не обычная холодная пустота, а незнакомый и, возможно, очень опасный чужой мир. Немного постояв и собравшись с духом, я нажал на кнопку открытия люка. Он зажужжал затвором, которого не слышно в безвоздушной среде, и открыл мне проход в иной мир. Благополучно выйдя на поверхность в свете ярких прожекторов наружного освещения, я прошёл по мягкой, будто перекопаной почве, забрался снаружи по корпусу, сделал снимок повреждений и вернулся на борт. Предстояла работа по восстановлению стабилизатора. У нас в резерве был запасной, но внешний экран из титана только один, и он смят начисто. Без этой детали маневрировать никак, а, значит, пройти через угольные мешки невозможно. Выход один, я должен снять стабилизатор и отрихтовать экран, чтобы хоть как-то получить управление кораблём влево. Испив кофейку, я вновь отправился наружу.
– Милый, а пока ты откручиваешь эту смятку, я проведу подробный анализ воздуха и почвы.
Провозившись часа два, вспомнив все нехорошие слова в адрес угольных мешков и горе-конструкторов, я спустил искорёженный хлам на верёвке и поволок к шлюзу уже из последних сил.
– Ты знаешь, – обратилась по рации Эля, – я изучила здешнюю атмосферу и не нашла титров патогенной флоры и опасного для нас белка, также не обнаружено следов вирусов или схожих молекулярных структур.
– Это здорово, – ответил я, находясь в шлюзовой камере, задраив люк, – попробую-ка дыхнуть этим воздухом, ведь давление почти такое же. Чего мне опасаться?
– А если…
– А если что, то ты же мне окажешь помощь, в медотсеке? Но уверен, что от одного вздоха я не погибну, даже никак не замечу.
Я не успел выслушать возражения жены, стравил излишек давления из скафандра, сглотнул, когда щелкнуло в ушах, глубоко вдохнул свой воздух и быстро остегнул шлем. Сняв его с головы, я не почувствовал никаких неприятных ощущений кожей, глаза не защипало, в носу не загорелось. Медленно выдохнув, я втянул носом инопланетную атмосферу. Как же она чудесно пахла! А свежесть и манящая солоноватая влажность! Однако, я затаил вдох и прислушался к внутренним ощущениям.
– Милый! – услышал я из шлема взволнованный голос Эли. – Ты чего затих?
Я сделал полный вдох и приподнял шлем:
– Всё чудесно, моя хорошая, этим воздухом можно дышать, правда, мой голос мне кажется чуть иным. Так?
– Да, милый, он у тебя стал немного выше, ведь плотность и вязкость этой атмосферы отличается от земной за счёт гелия.
– Короче, здесь можно дышать свободно, но заходить всё-таки будем через шлюз на всякий случай.
Нас обоих, уже изрядно уставших клонило в сон, но жена принялась помогать восстанавливать покорёженный экран. Ещё часа через три в техническом отсеке на полу лежал новый стабилизатор с отрихтованным экраном.
– Ну, милая, как размеры? – спросил я Элю после последнего контрольного замера.
– Почти в норме, есть отклонение вот тут, но мы уже ничего не сможем, иначе вообще сломаем.
– Значит, будем поворачивать медленно и аккуратно. Давай сейчас я чуток передохну, схожу в душ, а потом прикручу эту штуковину на место.
Взбодрившись прохладным душем, немного снявшим напряжение, я вышел из каюты, застёгивая на ходу свой комбинезон.
– Милый, – позвала меня Эля по внутренней связи, – быстрее беги в командный отсек, такое надо видеть!
Я рванул на верхний уровень, но по тону своей жены понял, что речь не о явной опасности, а о нечто неизвестном или непонятном. Оказавшись рядом с Элей, я привычно обнял её, стоящую возле пульта, за плечо и посмотрел вдаль. На планете забрезжил рассвет, и местное светило собиралось взойти за уже хорошо просматривающейся с нашего корабля высоченной горой с великолепной снежной вершиной.
– Отсюда их не видно, вот, сюда посмотри, – почему-то шёпотом сказала Эля, указав на мониторы внешнего наблюдения.
Со стороны исполинского леса, крадучись, продвигалась довольно большая группа, как мне тогда показалось, светлокожих обезьян, с какими-то кругляшами в лапах. Шли они, ступая нижними двумя конечностями, очень медленно, явно боясь нашего огромного почтовика.
– Ну, давай, не томи, я же вижу по глазам, что ты уже знаешь подробности лучше меня, – сказал я Эле, когда взглянул на неё и увидел несколько странное выражение её лица.
Её милая физиономия могла говорить только одно, она не слишком хочет, чтобы я это увидел, но иначе никак. Всё-таки мне очень хорошо знакомо поведение моей любимой жены.
– Смотри, только прошу тебя, постарайся быть спокойным, это зрелище не для слабонервных мужчин.
– То есть не для мужчин?
– Просто посмотри внимательней, приблизь трансфокатором.
Я стал крутить ручку оптического увеличения. На экране во всех подробностях предстали существа этой планеты. Оторвавшись от монитора, я недоумённо посмотрел на свою Элю, которая сложила губки в ироничной и лукавой улыбке и произнесла хитрющим тоном:
– Я же сказала, милый, не для слабонервных.
С расстояния метров пятисот к кораблю боязливо крались на полусогнутых ногах абсолютно обнажённые молодые прекрасные девы. Эпитет «прекрасные» вообще не в состоянии описать истинную красоту этих весьма высоких и стройных дев. Они богини, да и только. Идеальность и соблазнительность округлых форм их тел, обводы талии, бёдер и груди сравнятся лишь с лучшими представительницами из рода человеческого. Лица у всех, несмотря на сосредоточенность и предельную внимательность, излучали очаровательную, чуть ли не детскую невинность, особенно учитывая умопомрачительную выразительность зелёно-голубых больших глаз, обрамлённых длинными ресницами.
– Амазонки, – непроизвольно вымолвил я и почувствовал, как к лицу прилила кровь, ведь такого количества обнажённых дев, истинно ослепительных в своей красоте, не видел никогда, а ещё понял, что за моей реакцией внимательно следит Эля. Не то, чтобы я очень смутился, но это было в высшей степени неожиданно.
– Ладно, милый, давай успокойся, – мягко сказала жена, положив руку мне на пояс и привлекая к себе, – надо понять, кто они, опасны для нас и корабля или нет.
Она взглянула на экран, потом на меня, уставившегося на дев, и как шлёпнет меня ладонью по заду, недовольно бросив:
– Так! Ну, хорош пялиться на них, ты что голых девок никогда не видел?
– Нет, видел, конечно, но удивительно другое, – я оторвался от экрана, – откуда здесь копии земных женщин, причём, объективно даже слишком красивых? И ещё, они же все одинаковые, как клоны. Вглядись.
– Вижу, – Эля погасила приступ ревности, которая иногда водилась за ней, и сказала много спокойнее, – удивительно то, что они явно разумны, а, в таком случае, это вторая известная нам антропоморфная цивилизация в нашей галактике. Видимо, человекоподобие есть единственно возможная форма разумного существа, так сказать, верх эволюции. Любопытно.
– А их одинаковость? Потом обрати внимание, на их телах вообще отсутствует волосяной покров, кроме ресниц, а на пальцах, которых, кстати, тоже по пять на руках и ногах, нет вовсе ногтей. Помнишь, в университете, на лекции по биологии профессор говорил, что для человека, ну, для нас, волосы и ногти это атавизм, ненужные нам для выживания, а вот ресницы на глазах необходимы для защиты от пыли.
– Помню, так что, они развитее в биологическом плане и стоят выше нас на эволюционной лестнице? – спросила Эля.
– Возможно.
– Но эти амазонки явно технологически и социально на первобытном уровне.
– Ну, и слава богу…
Я осекся, глядя на поведение дев, а Эля, заметив мою заминку, посмотрела на монитор.
– Тебе не кажется, милая, что эти девчонки смотрят не на наш корабль, а за него, иногда поглядывая туда, где мы сейчас с тобой находимся.
– Странно, на радаре нет ничего вокруг, кроме группы этих местных жительниц.
Я повернулся спиной к пульту, и передо мной предстал величественный инопланетный пейзаж. Там вдалеке синел огромный океан, белея всполохами пенных бурунов волн. Пологий склон огромной горы, слегка изрытый то ли эрозией, то ли хозяйственной деятельностью подступающих красавиц, простирался до самого берега могучего океана, обрамлённый с одной стороны извилистой линией гигантского леса. И тут я с высоты командного отсека нашего почтовика заметил там внизу, почти у самого корпуса корабля движение. Оказывается, изрытость склона оставлял огромный чешуйчатый, как мне показалось отсюда, хвост какого-то существа.
– Эля, – крикнул я, – обзор сзади!
– Это что за мерзкая тварь? – голос жены был испуганным не на шутку.
Меня самого передёрнуло от увиденного. В нашем земном представлении рядом с подломанной опорой корабля уже сворачивалась в пружину колоссальная змея, только тело не гладкое, а словно обтянутые кожей бусы из шариков разного размера. Правда, эта змеюка с непропорционально маленькой для такого огромного тела головой. Однако и такой головой можно запросто проглотить человека целиком.
– Если эта тварь заползёт на наш корабль, то хана опоре или корпусу вообще, – сказал я, растягивая слова, – милая, давай врубим электроразрядную защиту.
– Ты думаешь, это сможет нам помочь?
В это время мы заметили, что девы уже рассредоточились вокруг корабля, остановились и, встав на одно колено, изящно прогнулись в талии. Каждая взяла свой обруч, который оказался подобием щита воина, только внутренняя плоскость обруча заполнена каким-то мутно-жёлтым материалом, сильно напоминая бубен древних шаманов. Уперев бубен в землю возле поднятого колена и удерживая верх левой рукой, прелестницы взяли что-то из-за спины и положили это снаружи бубна в центр. Затем, с другой стороны медленно потянули правой рукой, будто резиновую кожу этого бубна, явно изготовившись метать или стрелять.
– В кого они собираются стрелять? В нас или в змею? – тихо спросила Эля.
– Не знаю, милая.
В этот момент мы почувствовали резкий весьма мощный толчок по всему корпусу и заметили, что тварь пытается атаковать этих дев. Возможно, здесь у них такая охота или оборона, но наш почтовик оказался в эпицентре этой борьбы и с высокой долей вероятности пострадает, причём, фатально. А вот такого мы допустить никак не могли.
– Врубаю! – крикнул я, подав мощный электрический заряд на корпус корабля.
Одновременно с этим змеища резко рванулась на ближайшую деву с разинутой пастью. Даже изнутри мы услышали треск молний, а милые лица амазонок выразили небывалый испуг. Они разом ослабили натяг своих катапульт-бубнов и пригнулись к земле. Змей, успел дотянуться до девы, но не смог схлопнуть челюсти поперёк её тела. Мощнейший электрический разряд сразил эту тварь, но он же, похоже, лишил жизни иноземку.
– Ёханьки! – вырвалось у меня перед монитором, наблюдая эту сцену.
Эля сочувственно ахнула и быстро обратилась ко мне:
– Милый, прошу тебя, выйди наружу и забери бедняжку сюда, может, она ещё жива, и мы сможем ей помочь. Это же в паре десятков метров от выхода из шлюза, а тебя почти не будет заметно за телом этой твари.
Я всегда доверял и доверяю интуиции своей Эли. Она никогда не просила и не попросит о дурном или о недостойном. Тем не менее, не сомневаясь в ней, я воскликнул:
– Ты с ума сошла?! Мы же здесь чужие. А вдруг что!
– Похоже, мы помешали им охотиться или защищаться, но именно мы помогли с этим чудищем. Ну, пожалуйста, любимый, если ты туда-сюда мигом, то они не успеют среагировать, после невиданного ими поражения знакомой гадины.
– Только ради тебя, сладкая.
Спустившись бегом вниз, я задраил внутренний люк в шлюз и запустил выравнивание давления с атмосферой планеты. Через полминуты зажужжал затвор внешнего люка, открывая мне путь в опасный мир, но с чудным воздухом. Тем не менее, задержав дыхание, я пригнулся и бросился со всех ног вдоль огромной змеи, ощущая тепло от туши. Подбежав к окровавленной от многочисленных не слишком глубоких порезов об зубы гадины лежащей неподвижно красавице, я схватил не без опаски её за руку и подтянул к себе, освобождая светлое тело инопланетянки из мерзкой пасти мёртвой змеищи. Рука у неё была тёплая, а кожа нежная и бархатистая. Я скинул лямку её наспинной сумки или мешка, отпихнул ногой валяющийся бубен, быстро подхватил нагую деву на руки и побежал обратно в шлюз. Её голова безжизненно болталась вместе с руками, вызывая во мне сомнения в затее моей Эли. Сзади я вдруг услышал яростные возгласы и гиканья дев, заметивших похищение их сестры каким-то пришельцем из неизвестной большой страшной штуки. У меня стал заканчиваться в лёгких воздух землян и я, плюнув на обстоятельства, вновь вздохнул инопланетной атмосферой, во второй раз поразившись её свежести, только теперь с примесью запаха озона от электрического разряда.
Тут рядом со мной я услышал шлепок, что-то сочно плюхнулось. Немного обернувшись на звук, заметил на туше змеи, словно след от снежка грязно-жёлтого цвета. Сразу же с этого места пошло активное шипение, но я уже прыгнул в шлюз, а Эля дала команду на закрытие люка. Следующий звучный шлепок пришёлся снаружи в незакрытый люк. Я повернулся, посмотрев в оконце в люке, девы стояли на одном колене и стреляли мне в спину из своих бубнов такими грязноватыми сгустками. Те, что попали на тушу змея, действовали, как едкая кислота, быстро разъедая плоть чудовища. Корпусу корабля кислотой нельзя было нанести сколь-нибудь серьёзного ущерба, а вот человеку дыра насквозь обеспечена.
– Милая, – крикнул я внутри герметичного шлюза, зная, что Эля меня слушает по внутренней связи, – включи снова разрядник, по нам стреляют кислотой.
С включённой защитой нам были уже не страшны нападения извне, и мы надеялись, что остальные девы догадаются не подходить к кораблю. Дождавшись открытия внутреннего люка, я с бездыханной девой на руках, честно тогда думая, что она мертва, пошёл в медицинский отсек, где уже ждала меня Эля и помогла уложить инопланетянку на стол.
– Она жива, – вдруг радостно сказала жена, держа пальцы на шее девы, прощупывая артерии, – пульс нитевидный, как при электрошоке. Сейчас поправим.
– Ты уверена, что они идентичны нам?
– Конечно, а сейчас мои сомнения развеялись полностью.
С этими словами, Эля резким ударом кулака по грудине девы запустила той сердце. Инопланетянка дёрнулась всем телом и приоткрыла свои красивые глаза. Она сделала пару глубоких вдохов, а её глаза приобрели осмысленность. Поймав взглядом лицо моей Эли, дева жутко перепугалась и принялась судорожно подниматься, пытаясь сесть. Сил у неё явно не было, и она отчаянно хватала руками воздух, что-то лепеча алыми губами.
– Милая, – вкрадчивым и нежным тоном сказала моя жена, положив обе руки на её плечи, – пожалуйста, не бойся нас, ты ещё очень слаба, тебе нужно полежать, к тому же твои раны от зубов этого чудища следует залечить.
Дева вслушивалась в звуки инопланетного голоса, при этом продолжая пытаться сесть и озираясь по сторонам. Кровь из порезов потекла интенсивнее, пачкая Элю и простынь стола. Заметив меня, она замерла, как мне показалось, испугавшись ещё больше, и скинула ноги вниз, почти усевшись на медицинском столе, удерживаемая Элей за плечи. Пожалуй, со стороны было из-за чего пугаться, ведь я не бреюсь, а лишь подравниваю свою короткую тёмную бороду. Моя жена отпустила деву и также вкрадчиво, показывая обеими руками на себя, сказала:
– Меня зовут Эля. Я Эля. Успокойся, милая.
Дева округлила глаза, у неё вытянулось лицо, и непроизвольно открылся прелестный ротик.
– Мя-зоут яэ-иля? – медленно и ошарашенно проговорила она бархатистым голоском. – Яэ-иля?
Дева подтянула руки к груди, а её губы стали расплываться в очаровательной улыбке, открыв два ряда жемчужных зубов.
– Яэ-иля, – шептала она, а её большие глаза наполнялись крупными слезами, – яэ-иля…
Тут глаза у неё закатились, и она, обмякнув, стала заваливаться вперёд. Эля удержала её от падения на пол и аккуратно положила на стол.
– Умерла? – спросил я, даже не успев прийти на помощь жене.
– Нет, потеряла сознание, – констатировала Эля, не глядя на меня, – сердце бьётся. Давай сюда лекарства, заживим ей быстро раны, а заодно проверим мою версию об идентичности. Кстати, сейчас я проведу томографию всего её тела.
Честно говоря, теперь обнажённая юная дева на меня подействовала, как ступор. Не то, чтобы она меня взволновала, как мужчину, просто я женат и всегда всячески избегал иных женщин. А тут.
– Я не поняла, – проговорила, обернувшись ко мне жена, недовольно глядя мне в глаза, – чего ты застыл, никто тебя не заставляет с этой иноземкой ничего такого делать. Ты же не алиуфил какой-нибудь безнравственный. Представь, что это твоя родная дочь, и ей нужна твоя помощь. Ну?
Эти слова подействовали на меня, как ледяной душ. Я терпеть не мог этих алиуфилов, которые тешатся с женщинами долгоносиков. Меня однажды оттаскивала Эля от такого, когда я едва не поколотил гада, узнав, что мы, не ведая о том, чуть не перевезли контрабандой в своём почтовике усыплённую в анабиозе девушку-долгоносика. Хорошо вовремя заметил. А вот при словах о дочери во мне что-то ёкнуло, словно произошёл какой-то внутренний тектонический сдвиг, но в тот миг я не осознал его.
– Да, дорогая, прости, я всё сейчас быстро сделаю.
Наш заживляющий состав на удивление быстро затянул порезы, оставив только небольшие шрамы, прямо, как у людей. Пока мы лечили и обследовали деву, я и Эля поглядывали на мониторы наружного наблюдения. Одинаковых нагих дев стало больше. Часть из них старшие на вид оттаскивали громадный кусок змеиного хвоста, отвалившийся от кислотных снежков. Остальные молодые воительницы метали в корабль такие же комки-снежки, пытаясь, видимо, одолеть и это страшное чудище, поглотившее их сестру. Защита корабля работала и комочки кислоты, искрясь, отскакивали от корпуса поджаренные разрядом.
Эля, будучи по образованию ещё и врачом, сделала деве несколько инъекций успокоительного, пока не выводя пациентку из глубокого обморока, усиленного электрошоком. Моя жена изучала внутреннее строение тела инопланетянки.
– А она, оказывается, ждёт ребёнка, – посмотрев на меня, очень тепло сказала Эля.
– Да? Интересно, где папаша? Чего-то я мужчин здесь вокруг не вижу совсем.
– А у них тут их вообще нет. Похоже, эти девы размножаются почкованием.
– Это как?
– Вот сам смотри, у неё дитё недель пять всего, а вот тут, – Эля ткнула пальцем в голограмму тела девы, – смотри, ещё две явно спящие зиготы.
– Ну, значит, оплодотворены ранее, а расти будут потом.
– Не-а, у этих амазонок, по всем признакам нет подобия месячных вообще, а следы мужского или иного проникновения у этой девы полностью отсутствуют. Сам посмотри.
– Нет, я тебе верю.
– У них там всё наглухо закрыто, и, видимо, только дитё вскрывает лоно. Надо же, как у них тут, и мужики вовсе ни к чему.
– Хочешь остаться тут? – обиженно бросил я. – А чего, эмоции и чувства у них такие же, как и у нас. Вон, как она от одного твоего имени сразу в обморок брякнулась. Оставайся, будешь тут у них богиней самой главной, ну, и я…
– Ну, хватит чепуху молоть, лучше давай, поразмысли, как нам отвадить дев снаружи, чтобы не кидались гадостью всякой, и мы смогли установить стабилизатор, а по их чувствам ты прав.
В это время дева пошевелилась и чуть застонала. Эля наклонилась над ней и нежно провела рукой по гладкой лишённой волос коже головы.
– Мя-зоут яэ-иля, – схватив за руку мою жену, простонала дева, вновь залившись радостными слезами.
– Да, милая, мя-зоут яэ-иля, – тихо, почти шёпотом сказала Эля и помогла сесть деве.
– О-ола! – тыча в себя руками, лепетала дева.
– Я поняла тебя, – тем же тоном говорила Эля, указав рукой на грудь девы, – ты О-ола.
О-ола осмотрелась, не заметив меня, стоявшего позади неё, потрогала свои зажившие раны и вопросительно подняла свои большие глаза на мою жену. Эля погладила деву по плечу, а потом аккуратно положила руку на её живот, также легонько погладив его. Взгляд девы преобразился, глядя в источающие тепло глаза моей Эли. Я знаю этот её взгляд, он словно гипнотический, обволакивающий, божественный и безмерно любящий. Эти две женщины разных цивилизаций будто без слов поняли друг друга. Дева обхватила руками свой живот, постепенно отодвинув их от него, показывая его грядущее увеличение. Моя жена сложила руки, как будто качает ребёнка. В следующий миг я решил, что дева снова лишилась чувств. Она спрыгнула со стола и бросилась к ногам жены, обнимая их и лепеча знакомые слова и ещё что-то. Эля опустилась к ней на пол, успокаивая. Наконец, О-ола пришла в себя, видимо, осознав, что станет матерью или взяла себя в руки, но благоговейно поглядывая на мою жену. Заметив меня, она боязливо придвинулась к Эле и втянула голову в шею, как испуганная девочка. Жена махнула мне рукой, мол, выйди, и обняла деву, словно защищая ребёнка. Я, признаться, не хотел оставлять её наедине с девой, но Эля так на меня взглянула, что вынужден был удалиться. Во второй раз во мне ёкнуло от вида жены, будто матери, закрывающей дитя.
Что происходило в медотсеке без меня, я стал наблюдать на мониторе в коридоре, дав команду Ваську. А тем временем, в отсеке обе женщины встали, дева внимательно осмотрела комбинезон Эли, а жена позволила себя потрогать. Судя по всему, моя землянка убеждала свою сестру по разуму, что они одинаковые. Потом Эля подвела деву к экрану и показала на действия её сестёр. Та воскликнула что-то и снова бросилась к ногам жены, явно вымаливая прощения за глупость своих сородичей. Опять Эле пришлось поднимать её с пола. Они обе что-то обсуждали жестами, а потом произошло неожиданное. Моя Эля, будучи похожего телосложения с этой девой, только чуть ниже ростом, вдруг начала раздеваться до нага. А вот теперь я разволновался! Конечно, видел свою любимую во всей её сногсшибательной красе множество раз, но вот с экрана монитора впервые. Это так чудесно!
Дверь отсека открылась, и вышли обе девы, моя и иноземная, с видом, будто это лучшие подруги собрались хорошенько повеселиться. Эля, лучезарно улыбалась, а за ней шла амазонка.
– Ты куда? – резонно задал я жене вопрос, весьма тревожным тоном.
Эля, лукаво подмигнув мне, чтобы не заметила дева, сделала нарочитый повелительный жест рукой.
– Подыграй мне, – одними губами прошептала она.
Я понял, что мне делать и тут же упал на колени, как перед богиней. Эля, прошествовала мимо меня босиком гордо и чинно, даже не удостоив взгляда. Дева семенила за ней, но я поспешил за ними к шлюзовому отсеку – мало ли что. Я догадался о задумке моей жены, но это было очень рискованно, пожалуй, черезчур. Моя богиня и амазонка зашли в шлюз, но Эля не нажала кнопку закрытия внутреннего люка, а гордо вскинув голову и распрямив плечи, смотрела сквозь иллюминатор наружного люка. За ней, неуверенно и пугливо глядя по сторонам шла О-ола. Эля ждала меня.
– Я выйду наружу, – повелительным громким голосом начала говорить Эля, не обернувшись, – закрой люк и останься здесь, милый, не бойся, я уверена, что всё будет хорошо. Включи освещение у корабля, когда я подниму руки, и отключи защиту, а потом открой наружный люк. Ничего не говори, пока я для неё живое воплощение их какого-то божества, авось, и для остальных стану. Как только поймёшь, что можешь, то ставь стабилизатор при помощи краба Васька, так быстрее получиться. Я люблю тебя.
Эля замолчала, а дева стояла за ней на полусогнутых ногах в благоговейном трепете. Тут моя жена медленно подняла руки вверх через стороны, я с пульта на мониторе последовательно выполнял её указания, а О-ола заметно напряглась, увидев сквозь иллюминатор яркий свет. Зажужжал затвор наружного люка.
Как же страшно мне стало за любимую, но и смотреть, не любуясь ею сзади, тоже было невозможно. Да, моя жена старше этой девы, но для меня, она самая красивая и желанная во всей Вселенной, какими бы распрекрасными не были эти пленительные амазонки. Мне сложно это описать, но соблазнительное тело моей жены хранило благодатный отпечаток той самой любви, а у очаровательной девы такого не уловил. Красота амазонки сродни изяществу скульптуры или картины, но не принадлежало любви, в результате которой появляются дети. Да такое чувство им явно знакомо, но оно иное, любовь материнская, любовь к богам. И только.
Эля вышла из корабля и сделала несколько шагов от него, чтобы отвлечь внимание огромного количества прелестных нагих дев. Она остановилась, а с ней поравнялась О-ола.
– Мя-зоут яэ-иля!!! – крикнула дева несколько раз.
Потом она говорила ещё что-то, показывала свои заживлённые раны, а, затем, упала перед моей Элей на колени. В это время я дал команду Ваську притащить стабилизатор к шлюзу.
– Милый, начинай, – услышал я чуть высокий голос Эли, изображавшей повелительницу.
Все несколько сотен, видимых мне возле корабля дев, пали ниц перед моей женой. Я воспользовался этим, погасил освещение и в тающих утренних сумерках устремился с крабом наружу. Удивительно, но на грунте не было тех самых кислотных снежков, которыми обкидывали нас девы. Устанавливая стабилизатор, я нервно поглядывал сверху на жену. Всё-таки она шикарная женщина! Тем более, в этой ослепительной, воистину божественной нагой красоте! Работать точно не хотелось.
– Любимый, – сказала Эля, – если нужно ещё минут десять, то стукни железом по корпусу один раз. Знаю, как их ещё занять.
Я стукнул.
– Как завершишь, стукни два раза, – теперь она говорила обращенные ко мне слова, глядя в глаза деве.
Эля подошла к О-ола, подняла ту с колен и показала всем, что та беременна и ожидает дитя. Дева со слезами счастья сообщала своим сёстрам это известие, много раз указывая на Элю. Возгласы радости оглушили округу. Затем, моя жена величественно расплела свои роскошные волосы, освободив красную тонкую ленту, связывающую их. Покровительственными жестами она поманила к себе О-ола и повязала эту ленту вокруг безволосой головы. Амазонка стояла и смотрела на Элю такими преданными глазами, что описать невозможно. Я по её взгляду понял, что значит для неё эта красная лента – это символ их ночных небес, это божественный дар. О-ола снова упала перед Элей на колени. Также поступили и остальные, доброжелательно что-то лепеча. Я стукнул два раза, отослал краба в корабль и спустился вниз.
– Я подниму руки, – громко, всё также не поворачиваясь, крикнула Эля, – а ты вруби всё наружное освещение.
Стоя на грунте, я тихо давал команды Ваську на проверку систем варп-движка, поглядывая на жену. Она воздела руки к небу, и мощное освещение корабля ослепило даже меня. В округе все ахнули. Вопреки моим ожиданиям, Эля не поспешила к шлюзу, а вдруг подняла с земли О-ола и обняла её, как мне показалось издали, словно мать. И тут я полностью осознал тот свой внутренний тектонический сдвиг, который ощутил вот только что медотсеке. Это настолько мощно и ошеломительно! Затем Эля нежно поцеловала деву в лоб и стала отходить к кораблю. О-ола стояла и рыдала, глядя вслед моей жене, двигающейся спиной ко мне, стоящему в створе люка. Эля помахала рукой в прощальном жесте, и девы горестно завыли. Моя богиня утонула для всех дев в ярком свете корабля.
– Системы работают, милая, – шепнул я.
Эля еле заметно, не оборачиваясь, кивнула головой.
– Закрывай люк, милый, – сказала она, повернувшись, и переступила порог корабля.
По её щекам лились слёзы. Она обняла меня, и я почувствовал, что плечи её содрогаются, а вся она мелко дрожит.
– Я знаю, тебе было очень страшно, богиня моя, но всё уже позади, – сказал я, нежно поглаживая ей чуть вспотевшую спину.
– И да, и нет, – тихо ответила она, пытаясь обуздать свою дрожь, – они такие нежные, такие хорошие, я нутром чувствую, в них нет вовсе нашей человеческой мерзости, как и в долгоносиках. Мы же их обманули, воспользовались их доверчивостью, я обманула. Неужели, только человек способен на такое…
– Успокойся, милая, – поглаживая её рукой по голове, проговорил я, – ты богиня моя, самая прекрасная богиня во Вселенной.
Подняв на меня свои заплаканные глаза, она заговорила быстро и нервно:
– Никто не должен узнать о них. Любая цивилизация должна жить без вмешательства извне. Земляне не будут гостями в чужом доме, особенно, если хозяева не смогут дать реальный отпор.
– Ты читаешь мои мысли, – шепнул я и громко скомандовал, – Васёк, малый варп-ход, и запусти вращение.
– Принято, – сухо ответил ИИ.
Мы так и стояли, обнявшись, а я держался за поручень. Почувствовалась невесомость, и мы воспарили над полом, потом лёгкая сила прижала нас к стене шлюза и друг к другу. Эля своими губами нашла мои…
Наш корабль отлетел на небольшое расстояние от планеты и повис в пространстве, вращаясь. Мы не давали команд Ваську, поэтому спокойно могли отдохнуть от пережитого. Я на руках отнёс мою обнажённую богиню в спальню, где она неожиданно сказала мне:
– Я очень хочу, чтобы у нас с тобой был ребёнок.
Именно тогда это уже не прозвучало для меня внезапно или вовсе неожидаемо. Напротив, я почувствовал нарастающую потребность заботы не только о моей Эле, мне захотелось стать отцом.
С тех пор я частенько именую свою жену богиней, а наедине называю её мя-зоут яэ-иля. Все следы пребывания на планете амазонок мы стёрли из памяти Васька, а менее, чем через год моя богиня родила дочь. Мы уверены, что зачали её именно там, умира прекрасных дев, где находились ещё несколько дней. Дочь мы назвали Ола, но это уже совсем иная история, повторяющаяся с людьми на протяжении всего существования человечества. Правда, эта история приятная.
P.S. Я намеренно неточно написал, в каком угольном мешке находиться то уплотнение, и оно совсем не того класса. Всё для того, чтобы этих дев никто не нашёл, хоть теперь вмешательство в иную цивилизацию под запретом закона человечества, а корабли несутся по открытым червоточинам мимо опасных угольных мешков. Пусть сёстры О-ола никогда не встретятся с людьми Земли, и неприятное свойство истории не свершится, как это повторилось с долгоносиками!
Автор: Сергей Орст
Источник: https://litclubbs.ru/writers/8713-mja-zout-jae-ilja.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
