— Где Катерина? — казалось, этот обезумевший голос слышит весь мир.
Урманчи даже закрыл уши, поскольку ор был страшнее самого раскатистого грома, который подстерегает ночью и грохает от души, и хохочет. Хохочет так, что его слёзы льются по земле в виде дождя.
А иной человек может от страха и не выдержать: или сердце прихватит, или другая неприятность приключится.
— Я здесь, — голос Катерины был очень неожиданным.
У Урманчи сердце ушло в пятки.
"Черносошница" 29
Глава 28
Глава 1
Михаил Леонтьевич обернулся, оставив Осипа лежать на полу.
Он смотрел на женщину и не узнавал её.
Нет, в ней было что-то очень знакомое и родное. Но то ангельское выражение лица уже не присутствовало.
— Я здесь, — повторила Катя и даже слегка кивнула.
Мужчина стряхнул пыль с колен, поправил рубашку, вытащил из кармана кольцо и протянул его Катерине.
Она переводила взгляд с перстня на Михаила и, прищурив глаза, будто так было виднее, пыталась вспомнить, где видела этого мужчину.
— Ах да, это же вы подарили мне этот перстень, — Катерина смеялась звонким колокольчиком.
Урманчи продолжал молчать. Он смотрел на корчившегося на полу Осипа и хотел пнуть того ногой.
Как он сейчас ненавидел его!
Михаил Леонтьевич подошёл к Кате очень близко и прошептал:
— Как я рад, что вы живы…
Урманчи перевёл взгляд на него и всё ждал, когда уже незнакомец сойдёт с ума от красоты Кати и оставит её в покое.
Но Михаил Леонтьевич с ума не сходил.
Он позволил себе взять Катерину за руку и надеть кольцо.
Женщина сияла. Она вся светилась так, будто с этим кольцом в неё вселилось солнце.
Урманчи ревновал. Ему хотелось наброситься сейчас на этого незнакомца и отколотить за то, что он дарит столько счастья его Катукай.
Никогда раньше она так не улыбалась. Никогда раньше он не видел её именно такой сияющей.
А Катерина вспомнила, как стала обладательницей перстня, и на сердце стало тепло. В тот день рядом с ней был человек, которого она любила…
Но это озарение быстро ушло, улыбка исчезла.
Михаил Леонтьевич молчал. Он просто неотрывно смотрел на женщину. Она заплакала.
Гостю ничего не оставалось, как прижать к себе это плачущее чудо.
Осип затих. Самостоятельно подняться не мог, но и не просил никого.
Он знал, что Урманчи точно не поможет. Слишком горд всегда был татарчонок.
Пока Михаил успокаивал Катерину, юноша закрыл дверь, оставшись в доме наедине с Осипом.
— Катя, — шептал Михаил Леонтьевич, — знали бы вы, что мне стоило спасти вас! Давайте я стану вашим лучшим другом. У меня есть всё, чтобы не дать вас в обиду. Господи, а сколько вам пришлось пережить? Я знаю немного об этом от Евгения.
Катерина перестала плакать и отстранилась от Михаила. Она смотрела на него так, словно увидела впервые и даже спросила:
— Кто вы?
Михаил же, как-то раззадорив себя любовным порывом, объятиями с Катериной, не сразу сообразил, что она от него хочет.
— Кто вы? — повторила женщина и уставилась на гостя.
Тот вытаращил глаза и произнёс:
— Я тот самый, которого вы только что распознали. Это я дарил вам перстень. Помните? Кабак, картины… Неужели вы так быстро забыли?
Катерина перевела взгляд на перстень.
Михаил при этом продолжил:
— Такой был только у вас. Я нашёл его и понял, что вы в опасности. Поэтому я здесь.
Катя кивала, как будто соглашается с ним, а потом выдала:
— А я его и не снимала. Он всегда был со мной. Что вы хотите от меня?
Михаил занервничал. Но он понимал, что если сейчас повысит голос, то разрушит всё доверительное, что было к нему несколько минут назад до забывчивости женщины.
Он предпочёл замолчать.
Катя прошла мимо, дёрнула на себя дверь дома.
Там оказалось закрыто.
Она постучалась и громко спросила:
— Урманчи, ты дома?
У Кати болела голова.
Дверь открылась, она вошла в дом. Михаил последовал за ней.
— Я посплю, — сказала Катерина юноше, перешагнула через Осипа и почти обессиленно рухнула на кровать.
Осип зашевелился, увидев Михаила Леонтьевича, и простонал:
— Прошу вас, не бейте. Я уйду сам! Я сам уйду. И не нужно мне ничего от вас: ни денег, ни работы. Я уйду… Я уйду…
Гость схватил Осипа за ноги и выволок его из дома.
На крыльце схватил его за голову и прошипел:
— Рассказывай, свoлoчь, как Катерина к тебе попала?
— Как попала, как попала! Хоронить её я должен был. Уже всё подготовили. Задолжали за неё сильно. Привезли уже мёртвой. Ей-богу, мёртвой она была. Вся в ранах. Мы с Назаром должны были её похоронить.
А тут прислали вдогонку приказ: не хоронить по-человечески, а бросить где-нибудь подальше, да так, чтобы никто не нашёл. А я человек ответственный. Сразу придумал её с сеном передать. Мы тут и не при делах вроде. Работу свою выполняли, получали хороший барыш. На жизнь хватало. Вы ведь платили мне немного за присмотр, не хватало.
Михаил Леонтьевич не испытывал жалости к Осипу.
Тот попросил отвезти его домой, мол, сам не дойдёт, но получил отказ.
Оставив Осипа на улице, Михаил вернулся в дом.
Урманчи не обращал на него внимания.
Гость пытался заговорить, но в ответ ничего не услышал ровно до того момента, пока Катерина не проснулась.
Обе пары мужских глаз уставились на неё.
Вот она потянулась, стала стрункой, светлые кудри рассыпались по плечам.
Михаил уже сейчас был готов забрать женщину с собой. Он даже сделал один шаг, но юноша вцепился в его рукав.
Михаил смотрел на Урманчи недобро, но остановился.
Катукай присела на кровати, улыбнулась.
Она выглядела очень счастливой, и опять хозяин дома этому не возрадовался. Чувствовал, что скоро заберут у него Катерину, а так не хотелось этого.
Он отошёл от Михаила к шкафу. Потянулся на носочках наверх, достал ружьё.
Нацелился на гостя и сказал спокойно:
— Я начинаю считать. На счёт десять, вас не должно быть в моём доме.
— Нет! — закричала Катерина.
— О-ди-н, д-ва-а-а, т-ри-и-и…
— Не-е-е-т! — женщина вскочила с кровати и бросилась в ноги к юноше. — Прошу тебя, не нужно!
Урманчи не замолчал, он продолжал:
— Че-ты-ре, пя-я-ть, ше-е-с-ть…
Катерина уткнулась носом в пол и отчётливо слышала, как свистит над ней плётка, как она пытается сосчитать удары и сбивается.
Что было дальше, она не помнила. Сознание вновь покинуло её.
Михаил одним ударом сбил с ног Урманчи. Тот не ожидал такой прыти и как-то быстро сдался. По крайней мере так показалось гостю.
Пока Михаил оттаскивал на кровать Катерину, юноша лежал без движения, но потом вскочил на ноги и ударил гостя сзади.
Тот оглянулся. Глаза Урманчи сверкали ненавистью. Михаилу Леонтьевичу ничего не стоило сбить с ног юношу. Тот брыкался, пытался вырваться.
— Угомонись! — орал мужчина. — Я же убью тебя! От тебя мокрого места не останется!
Юноша не сдавался. Ему удалось укусить гостя за руку, но тот успел связать беснующегося хозяина дома.
Михаил Леонтьевич до того был зол, что даже не справлялся с эмоциями.
Он ругал себя за это наваждение, за то, что вообще ввязался во всё это.
Но Катя, милая, нежная Катя, которая лежала сейчас едва дыша, манила к себе. И с этим ничего нельзя было поделать.
— Что ты хочешь от меня? — спросил Михаил у юноши.
Тот аж засмеялся:
— Я хочу? Это вы ворвались в мой дом и забираете мою жену!
— Она твоя жена? — удивился гость.
— Да, — соврал Урманчи. — Я спас её, и мы полюбили друг друга.
Михаил Леонтьевич тут же опечалился.
Он нервно постукивал каблуком своего ботинка по полу и думал, что теперь делать.
Через некоторое время он развязал Урманчи. Тот кивнул благодарно и пригласил к столу заключить перемирие.
Разговаривали теперь как приличные люди. Юноша успокоился немного оттого, что гость поверил в его слова.
Катерина бредила:
— Евгений, Женя… Где же ты…
Услышав это имя, Михаил подошёл к Кате, долго смотрел на неё. Потом повернулся к хозяину дома и сказал:
— Будьте счастливы.
Он так хлопнул дверью, что Урманчи вздрогнул.
Но радость в его сердце была такой, что сорвавшаяся с петель дверь не смогла её погасить.
Когда пошёл чинить дверь, Осипа на крыльце уже не было.
Урманчи ликовал.
Продолжение тут
Путеводитель "Черносошница"
