224 тыс подписчиков

Многоликая. Часть 11

19 февраля 202419 фев 2024

15 мин

Глава 11. В которой повествуется о жизни актрисы уже столичного театра.

Я лежала в тёплой уютной постели в моём новом доме. Не могла заснуть и потому перебирала все эпизоды, произошедшие со мной за последнее время, нанизывала их, словно яркие бусины, на нитку моей памяти. Мрак похрапывал у меня в ногах. Ведь только вчера я была частью труппы театра «Лики», а сейчас мои коллеги казались мне каким-то далёким и смутным воспоминанием. Я легко забываю и не слишком привязываюсь к окружающим. Наверное, очень уж сильным и глубинным было разочарование семилетнего ребенка, узнавшего, что всё такое родное и близкое рядом, оно не навсегда, и в один момент твой мир может отвернуться от тебя просто потому, что ты иная.

Я легко, словно нож в масло, вошла в столичную жизнь. Проживание в пансионе, где обитало большинство артистов нашего театра, оплачивал работодатель, включая завтрак и ужин, так что голодной никогда не останусь. Мне так же полагалось жалование, подозреваю, самое низкое в коллективе. Но даже оно на тот момент превышало все мои скромные представления о богатстве. Раньше я и вовсе работала за еду, лишь изредка получая незначительные премиальные при условии хороших сборов и лирического настроения директора. Впрочем, вскоре, познакомившись поближе со столичными ценами, я перестала преувеличивать значимость моей зарплаты. Как бы то ни было, остался всего год до моего совершеннолетия, после которого, скорее всего, жалование мне поднимут. Мой нынешний работодатель был искренне разочарован, когда узнал сумму, заплаченную дядюшкой Дормироном моему отцу. По закону эта была та сумма, которую я при желании должна была заплатить ему в качестве откупного, плюс деньги за моё содержание. Однако даже по столичным ценам содержание одной тощей девчонки в течение года вряд ли бы потянуло на миллион, так что возможность выкупить собственную свободу у меня оставалась вполне реальная. Мой новый работодатель это понимал и, как человек умный, не пытался обмануть наивную деревенскую дурочку.

- Шелль, не стану объяснять тебе, что многое в твоей жизни зависит от тебя самой. Не стану врать, что приютил тебя из человеколюбия. Я предприниматель. Я планирую заработать на тебе немало денег. Но только от тебя зависит, заработаешь ли ты тоже в этой ситуации. На выкуп ты, пожалуй, за год сможешь накопить даже при той умеренной зарплате, что я тебе положил для начала. Вопрос: оно тебе надо? В смысле, ну, выкупишься ты и куда пойдешь? Нет для метаморфа лучше профессии и привольней жизни, чем в театре. А тебе подфартило попасть в лучший театр страны.

Он был прав и не прав одновременно. Мне нравилась театральная жизнь, не нравилось лишь, что выбор принадлежал не мне. Впервые я всерьёз задумалась о том, что предпочитаю распоряжаться собственной жизнью самостоятельно. Да, быть может, я не покину театр. Директор, господин Лямаруж был прав это самое подходящее место для метаморфа. Но останусь я здесь по своей воле, а не потому, что принадлежу ему и мне некуда податься. В общем, скрепя сердце, я стала обходить стороной такие привлекательные книжные лавки, складывая монетку к монетке в надежде иметь хоть какую-то начальную сумму для выкупа моей шкурки к тому времени, как мне исполнится двадцать один год.

Жизнь моя обрела размеренность и упорядоченность. Каждый вечер, кроме одного дня в неделю, я выходила на сцену. Поначалу меня привлекали лишь для маленьких эпизодических ролей, однако мало-помалу я приобрела популярность, и время, проводимое мной на подмостках, увеличивалось.

В свободные от репетиций и спектаклей часы я много гуляла, излазила всю столицу, изучила каждый неприметный переулок, обошла все приличные и даже неприличные места. Неприличные я, подстраховавшись, обходила в облике здоровенного мужика с пудовыми кулаками. Взяв за прообраз силача с моего прошлого места работы, я добавила к его добродушной физиономии лохматую бороду и зверское выражения лица. В таком виде я чувствовала себя в безопасности. Скорее уж остальные прохожие предпочитали переходить на другую сторону дороги, если встречали меня в сумерках. Я давно научилась ценить преимущества своей метаморфической сущности. По крайней мере, обидеть меня стало не так-то просто. За себя постоять я могла. Семилетней испуганной девочки больше не существовало. Я была взрослым метаморфом в расцвете сил и даже с толикой каких-никаких мозгов и минимальным жизненным опытом.

И, конечно, ещё была моя Тайна. Запретив себе покупку любых книг во имя свободы здесь, в столице, я, тем не менее, имела доступ к гораздо большему объему информации, чем раньше. Спасибо тому доброму человеку, кто придумал библиотеки. За небольшой ежемесячный взнос я получала возможность наслаждаться самой различной литературой, чем беззастенчиво пользовалась. К сожалению, книг по магии в открытом доступе почти не было. Не проситься же мне в библиотеку Королевской Магической Школы? Но всё равно я по крупинкам выискивала любые данные, что можно было найти в обычной библиотеке. Рассказы о похождениях магов, исторические хроники, учебная литература — всё это было в моём распоряжении, и я чувствовала себя почти счастливой. У меня появилась цель. Пока смутная и неопределенная, но всё же цель.

Дело в том, что правила приёма в Королевскую Магическую Школу в библиотеке как раз отыскались. Они были просты и незатейливы: каждый, обладающий силой не просто имел право поступить в школу, он был обязан пройти обучение. Количество магов в нашем мире было не так уж велико, а дел для колдунов оказалось уйма. К тому же необученный маг представлял собой нешуточную опасность. Так что закон «Об обучении имеющих силу», принятый несколько сотен лет назад, имел смысл. Учёба была бесплатной за счёт короны. Студенты находились на полном государственном обеспечении. Правда, после окончания школы они обязаны были отработать средства, затраченные на них, но это того стоило. Дипломированный маг сразу автоматически оказывался на высшей ступеньке общественной лестницы. Однако мои неожиданно проявившиеся способности не отменяли необходимости для начала обрести свободу, возможную для метаморфа лишь по достижению совершеннолетия и при условии выплаты потраченных средств. Но всё возможно, особенно если очень хочется. Пусть пока мечта об учёбе была лишь мечтой, она была нужна мне для обретения спокойствия и веры в существование будущего для меня в принципе. Каким оно будет, это будущее, пока неясно. Но всё, что зависит от меня — сделаю! И ещё немного сверх того, не полагаясь на удачу.

Театральная жизнь пыталась затянуть меня в затейливый водоворот интриг и вселенских драм. Я сопротивлялась, как могла, предпочитала оставаться в стороне, наблюдая с отстраненным интересом исследователя за всей этой круговертью любви, ненависти, зависти, восхищения, самопожертвования и предательства. К сожалению, окружающие были категорически против и то и дело пытались вовлечь меня в феерию эмоций и чувств, присущих артистическому люду. Я была к подобному привычная, но надо отметить, что столичный театр был на порядок масштабнее моего родного «Лики» и потому страсти здесь, соответственно, кипели такие, что нам, несчастным провинциалам, и не снилось.

Стихов никто спьяну не читал, что бесконечно радовало. Зарплата опять же присутствовала, но на этом преимущества новой жизни заканчивались.

Прежде всего, большое количество метаморфов в труппе оказалось вовсе не благом, как могла бы предположить наивная деревенская дурочка вроде меня. К счастью, наивность свою я похоронила где-то в дремучем лесу ещё в юном подростковом возрасте. Ничего от людей хорошего я принципиально не ожидала. Почему метаморфы должны быть иными? Глупо было на подобное рассчитывать. Я оказалась права. Метаморфы, с которыми я познакомилась, оказались ещё менее приветливыми, чем люди. Для них я была конкуренткой.

Особенно для некоторых.

Наша прима являлась простым метаморфом. То есть способности её ограничивались возможностью слегка подправить собственную внешность, надо отметить и без того чрезвычайно привлекательную, или принять облик красотки с иным лицом. Ничто другое её не интересовало, зато в этом простейшем метаморфическом искусстве она достигла совершенства, меняя облик одной прелестницы на другую чуть ли не каждый день. У меня, честно говоря, в глазах рябило. Просто непонятно было, как общаться с человеком, который то и дело выглядит иначе, меняясь порой даже в процессе разговора. Желаешь доброго вечера смуглой жгучей брюнетке с горящим взором, а отвечает надменным кивком уже пепельная блондинка с нежным девичьим румянцем на щеках. Спятить можно, но я не стала. Кроме того, она настоятельно требовала почтения и поклонения по отношению к своей особе. Не то, чтобы я была против. Почтение изобразить труда не составляло. Жалко мне, что ли? Неземной любви от меня она не жаждала. Тут повезло. Видимо, для этих целей ей хватало многочисленных поклонников. К сожалению, однажды я случайно перепутала её с приходящей молочницей, девушкой чрезвычайно милой как внешне, так и по характеру. Нет, ну откуда я могла знать, что наша звезда внезапно решила, что её украсит скромность, и за основу для своего свежевыдуманного образа взяла внешность как раз той самой злополучной молочницы? С молочницей я периодически перекидывалась словом-другим, и потому, встретив приму в новом облике, в полутьме не разобрала, кто передо мной. Я не только приветливо поздоровалась, но и уточнила, как дела у коровы Зорьки и прекратился ли понос, мучивший её на прошлой неделе? Я корову, между прочим, имела в виду. Не знаю, почему прима приняла всё на свой счёт. По правде сказать, визг и крик, который она из себя извергла, сразу прояснил мне текущую ситуацию. Молочница так кричать не умела. Так вообще никто не умел, кроме нашей примы. Опомнившись, я сбежала от греха подальше, надеясь, что успела ретироваться вовремя, и звуки, издаваемые госпожой Медриной, не нанесли серьёзного урона моему слуховому аппарату. Всё же я метаморф, существо, по сути своей исключительно здоровое и крепкое.

К несчастью, мозги в голове Медрины имелись в крайне ограниченном количестве, что автоматически означало много пустого незанятого пространства в черепной коробке, куда она складывала «обидки». Я мгновенно стала врагом. Конечно, не врагом номер один, для такой чести я была слишком мелкой сошкой, но прочно заняла место в первой десятке недругов. Не то, чтобы меня это особо волновало, подругами нам стать в любом случае не грозило, но слегка нервировал тот факт, что в свободное от посещения любовников время Медрина старалась испортить мне жизнь. Так, по мелочи. То на сценическом костюме обнаружится дыра в самом неподходящем месте, то входную дверь заклинит из-за клея, залитого в замочную скважину. Повезло мне, что свободного времени у неё почти не наблюдалось. Любовников много, а она одна. Откуда ему взяться? Времени этому свободному?

С другой стороны, ко мне регулярно подкатывали с предложением дружбы другие молодые актрисы. Казалось бы, почему бы нет? Но вот дружить они предлагали против примы. Я, при всей своей нелюбви к Медрине, дружить «против» отказывалась, справедливо полагая, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ну её нафиг, такую дружбу. Я была права, то и дело возникающие из ничего скандалы с расцарапыванием лица и вырыванием волос не способствовали возникновению милой и дружественной обстановки в коллективе. Правда, надо отдать должное господину Лямаружу, терпел он всё это до определенной черты, за которую переходить никто, обладающий здравым смыслом, не решался. Были прецеденты, наказывать наш директор умел.

Мужская часть коллектива для начала попыталась привлечь меня к обеспечению типичных мужских же потребностей. Удивившись тому факту, что я не пала ниц и устояла перед его неземным обаянием, наш главный актер в амплуа герой-любовник был несколько озадачен. На всякий случай уточнил, что со мной не так? Ведь явно же что-то не так, раз я категорически отказываюсь работать скорой сексуальной помощью для престарелых метаморфов. Хотя, справедливости ради напомню, мы, метаморфы, не стареем. Так что выглядел он вполне себе молодым парнем, что не отменяет прожитых лет и груза проблем с алкоголем, не улучшивших его характер. По счастью, мозгов у него в голове было не больше, чем у бабочки или той же самой примы, потому он моментально забыл о моём отказе и, скорее всего, посчитав меня уже им обслуженной и брошенной, переключился на многочисленных поклонниц, от которых был прок, иногда даже в материальном выражении.

Господин Лямаруж, как умный и опытный директор театра занимал меня в основном в комических ролях, что позволяло избежать чересчур сильного накала ненависти к новенькой и, что радовало, чрезмерного интереса к моей персоне в принципе. При этом именно эти роли мне особенно удавались, так что все, в общем, были довольны: и я, и директор, и другие актрисы, в массе своей предпочитавшие скучные, но зато главные роли прекрасных дам. Постепенно я влилась в коллектив, будто вечно в нём пребывала.

Месяц Жёлтых Листьев вновь баловал нас хорошей погодой. Я расположилась на берегу реки, уплетая вкуснейшее пирожное, на которое в виде исключения позволила себе потратить пару медяков. Мне исполнился двадцать один год, я стала совершеннолетней, так что я праздновала это событие, как водится, в большой компании: я и Мрак, и с излишней роскошью: целое пирожное на двоих. Данное событие, строго говоря, следовало отметить ещё три дня назад, когда, собственно, оно и имело место быть, но я за ежедневной суетой про эту дату подзабыла. Сегодня мне напомнил об этом наш директор, несколько удивленный тем фактом, что я не сижу под дверью его кабинета в ожидании повышения жалования, не устроила истерику так просто, на всякий случай, оплакивая уходящую молодость, и не закатила вечеринку на сто гостей, как это принято у нормальных людей, то есть актрис.

- Странная ты, Шелль, — сказал он мне, — как есть странная! Вот сколько актрис в жизни повидал. Нормальных среди них ни одной, но ты прям особенно странная.

- Я была послана вам небесами в подарок, как подтверждение того факта, что этот мир разнообразен и удивителен. Считаю, по этому случаю вы не просто обязаны зарплату мне повысить, а повысить её даже чуточку больше, чем планировали. Это улучшит вашу карму и мою платежеспособность.

Вообще-то я не люблю просить, но очень уж момент был подходящий. Сейчас, когда шанс обрести свободу стал уже не таким и призрачным, я чувствовала себя смелее.

- Не обижу. Получишь, сколько заслуживаешь, — нашёлся директор, — много у меня вас таких удивительных. И все денег хотят, и побольше.

- Я денег не хочу, они мне необходимы. Чувствуете разницу?

- Чтение бесчисленного количества книг не идёт тебе на пользу. Странная ты, Шелль, уж очень странная. Ну скажи мне, что это вообще за актриса такая, которая ни единого любовника не имеет, а всё время за книжками проводит? Или бродит бесцельно по городу? В одиночестве?

Разведка у нашего директора была на уровне. Ишь, и про чтение знает, и про прогулки мои.

- Я новое поколение молодых актрис! Читающее! Постепенно все такими станут, и в театре воцарится мир, тишь и, предположительно, божья благодать. Но это не точно. Кругом будут звучать интеллектуальные беседы о прекрасном, в антракте актеры будут коротать время за игрой в шахматы. Распитие алкогольных напитков вообще станет табу в творческом коллективе. А вы, господин Лямаруж, будете взирать на своих питомцев с довольным прищуром, беспокоясь лишь о том, чтобы прима не начала вести философские монологи прям со сцены, пытаясь затянуть незатейливого зрителя в водоворот образованной жизни интеллигентов.

- Чур меня, Шелль, не пори чушь! Не дай Бог, накличешь. Если, скажем, та же Медвина, к примеру, и впрямь молвит что-то разумное — уйду на пенсию. Такого мне точно не вынести.

Господин Лямаруж потряс головой, словно бы отгоняя признак грядущего армагеддона в виде резко поумневшей примы, и вернулся к интересующей нас обоих теме:

- Вот зачем тебе деньги? Скажи мне, зачем?

- Мне нравится их хрустальный перезвон. Ну, то есть металлический лязг на самом деле, но всё равно нравится.

- Небось, выкупиться хочешь поскорее? — проявил проницательность мой опекун и руководитель. — Оно тебе надо? Зачем?

- Чувство собственного достоинства скребется где-то в левой половине моей не слишком пышной на ваш взгляд, груди. Предположительно, именно там и расположено сердце. Если верить учебнику анатомии, который недавно попался мне на глаза в городской библиотеке. Там я вычитала немало интересного. Вы знаете, что мозгом, оказывается, обладает каждый представитель человечества? Я была приятно удивлена, хотя все ещё имею некоторые сомнения на этот счёт. Возможно, автор сего фолианта выдавал желаемое за действительное. Как считаете? С высоты прожитых лет?

- Лучше бы ты романы любовные читала.

- Ну уж нет! Такая высокохудожественная литература не по мне, а ну как кинусь головой в любовь вслед за героями? И стану скучно-нормальной?

- Это тебе точно не грозит. Ладно, чего с тобой разговаривать. Все равно по-своему сделаешь. Упрямая, как бык.

- Вы, как никто другой, сумели проникнуть мне глубоко в душу! Как насчет повышения зарплаты? Наверняка, в недрах этой самой души вы отыскали присущую мне, как всякому обывателю, жажду обогащения?

Мы ещё немного поприпирались, но, в конце концов, я таки получила желанное повышение жалования, что и праздновала сейчас вместе с Мраком, пустившись в загул в виде целого дорогущего пирожного из самой популярной кондитерской столицы. А вдобавок директор выдал мне расчёт потраченного на меня за прошлый год, что я находилась под его опекунством. Как ни скупился мой дорогой руководитель насчет жалования, как ни пытался вписать в расчетный лист каждую потраченную и не потраченную на меня копейку, всё же, по моим подсчётам, за год работы по новым условиям я смогу накопить на выкуп. Так что живем! Год — это, прямо-таки скажем, ничто по сравнению с вечностью. А там... Там посмотрим. Всё чаще мои прогулки по городу приводили меня к воротам, ведущим во двор Королевской Школы Магии.

Продолжение следует...