224,1 тыс подписчиков

Многоликая. Часть 6

14 февраля 202414 фев 2024

8 мин

Глава 6. В которой я обретаю новый дом.

Всю дорогу до ярмарки отец молчал. Я знала, что ему не просто, поэтому не пыталась его растормошить. Придёт время — сам скажет в чём дело.

Время пришло, когда мы распродали свои товары и засобирались домой. Видимо, за примерное поведение судьба решила подарить мне пару беззаботных деньков. Я выкинула из головы все мысли о своём будущем и просто наслаждалась первым в своей жизни праздником. Столько всего было на этой ярмарке! Со всех окрестных деревень и городов съезжался рабочий и крестьянский люд на это мероприятие. Чего только тут не продавали! Как говорится: от репы до кареты! Одежда на любой вкус и кошелёк, украшения, самые разные вкусности, такие, о которых я слыхом не слыхивала. Денег у меня, естественно, не было, но поглазеть и то здорово. Народу была уйма! Далеко от места нашей торговли я не заходила, боялась потеряться. Спали мы тут же на телеге, поэтому города, как такого я не увидела. Зато вокруг, на самой ярмарке, облазила всё вдоль и поперёк. Очень хотелось хоть одним глазком взглянуть на театральное представление, которое давала заезжая труппа, но пробраться без оплаты в большой полосатый шатер, расположенный чуть в стороне от мест буйной торговли, шансов не было. Эх, не знала я тогда, что некоторые тайные желания имеют свойство сбываться, и иногда так быстро, что и моргнуть не успеешь.

Наконец все наши товары были удачно проданы. Деньги уложены в небольшой кожаный мешочек, который отец запихнул себе за пазуху. Оно и правильно, за деньгами пригляд нужен. Ворья здесь, на ярмарке было не меньше чем честных покупателей.

- Пора нам поговорить, дочка, — тихо вздохнул он, — пора.

- Я не вернусь назад? — не видела смысла растягивать этот трудный для нас обоих разговор.

- Не вернешься. Пойми, если бы был другой выход... — отец снова тяжело вздохнул, так и не зная, как приступить к нелёгкой беседе. Потом, почесав в затылке, решился и, словно бы нырнув в холодную воду, вымолвил. — Молодой лорд тобой очень интересовался.

Моё сердце упало куда-то вниз, но я даже не наклонилась, чтобы подобрать его из дорожной пыли. Пусть себе валяется. Не нужно мне сердце, если меня этому гаду отдадут. Лучше умереть. Отец, словно бы не заметил ужаса отразившегося в моих глазах, и продолжил:

- Плохой он человек, Шелль. Очень плохой. Я такого позора своей дочери не желаю, но и открыто против аристократа пойти не могу. Я за остальную семью отвечаю. Потому я вот что придумал: отдам тебя в театральную труппу.

Сердце стремительно вернулось на место, даже не отряхнувшись от дорожной пыли. Какая разница? Главное поживем ещё! Театральная труппа так театральная труппа. Лишь бы не в руки к потному пьяному мерзавцу.

- Папа, это хорошо. Очень хорошо. Не волнуйся. Дома мне все равно жизни не будет. Я же понимаю.

- Понимаешь... Виноват я перед тобой, дочка. Мать твоя мне с того света никогда не простит. Но не вижу я другого выхода. Деньги за тебя возьму небольшие, не так, чтобы совсем мизер, подозрений вызвать не хочу, но и не громадную сумму. Может, сумеешь потом выкупиться, как двадцать один исполнится. Я с магом-то посоветовался. Он сказал, закон такой: требовать с тебя могут лишь первую сумму, что законный опекун получил, и деньги за содержание. Не больше. А в театре этом и зарплата тебе будет позже положена, как двадцать один-то исполнится. Так что шанс есть. Поганенький шанс, но он единственный, что я могу тебе дать. Уж прости своего старика. Если останешься, гад этот не отцепится. Он хотел тебя сразу выкупить, да старый лорд воспротивился. У того-то совесть есть, в отличие от сынка, не дал ребёнка из семьи забрать. Только бають люди, помрёт он скоро, старый лорд-то болеет сильно. Вот тогда нам точно деваться некуда будет. Мы же люди подневольные, что мы супротив аристократов? Не согласимся — и нас всех разом со свету сживет, и тебя всё равно получит. А не могу я тебя ему отдать. Не могу.

- Всё нормально, папа. Правда! Я даже рада.

- Ну, смотри, может и сложится у тебя жизнь. Везде люди живут. И театр этот всяко лучше, чем в игрушки к богатому извращенцу идти.

- Лучше, папа, точно лучше. Я справлюсь.

Отец получил за меня тридцать золотых монет. Я лично видела бумагу, по которой права на опекунство передавались владельцу и руководителю труппы театра «Лики». И впрямь мизер по сравнению с реальной стоимостью метаморфа, хотя и больше, чем просят за хорошую дойную корову. «Такова твоя цена, Шелль. Помни об этом!» — говорила я сама себе. Не злилась, не обвиняла отца и окружающую действительность. Просто мне нужно было это помнить. Документ был заверен местным магом, и я получила копию. Таков закон. Несмотря на то, что метаморфы были существенно ограниченны в правах по сравнению с обычными людьми, нам всё же давали шанс хоть как-то распоряжаться собственной жизнью. Теперь, по достижению совершеннолетия, я имела право вернуть заплаченные за меня деньги плюс содержание владельцу труппы и стать свободной. Но до этого было ещё далеко. Сейчас я в последний раз обняла отца и, не оглядываясь, отправилась в след за новым хозяином моей жизни.

Огромный полосатый шатер отворил для меня свои двери. Абсолютно бесплатно.

Театральные труппы в нашем королевстве существовали всегда. В основном это были бродячие артисты, чаще всего несколько человек, пара повозок и немудреный реквизит. Но встречались и труппы покрупнее, вроде той, куда попала я. Оно и понятно, позволить себе купить метаморфа, даже такого дешёвого, не каждый сможет. По-настоящему богатые коллективы в составе имели не одного метаморфа, а столичный театр, единственный стационарный в королевстве, и вовсе наполовину состоял из нашего брата. Театр «Лики» в который попала я, был так себе, серединка на половинку. Не слишком богатый, но и голод артистам не грозил. Мы имели свой шатер, незатейливый зверинец и десяток повозок для перевозки всего этого добра. В штате состояло около тридцати человек.

Название театра я сочла хорошим знаком.

Владельца, пожилого грузного мужчину, звали господин Дормирон, хотя все в основном обращались к нему дядюшка Дормирон или просто по имени. Нравы здесь царили простые и свободные. Всё же театральные люди — это совершенно особенная публика, хотя тогда я ещё об этом не подозревала. С опаской войдя в свой новый дом, я оглядывалась на окружающую суету, пытаясь представить, какой будет моя жизнь здесь. Суета была и впрямь знатная. Театр вчера дал последнее представление, и сейчас все были заняты сборами в дорогу. Отец, по-видимому, специально подгадал к этому моменту. Через пару часов мы уедем, и к тому времени, как он объявится дома без меня, а слухи об этом разлетятся по нашей местности и достигнут ушей молодого лорда, я буду уже далеко. И не просто далеко, а неизвестно где. Театр может отправиться в любую сторону. Ищи нас свищи. Я конечно сильно сомневаюсь, что господин Дормирон, заполучив по счастливой случайности метаморфа в труппу, легко с ним расстанется, тем более ,что на него местный аристократ влияния особого не имеет, но лучше поостеречься. К тому же даже кратковременная встреча с этим извращенцем, что хотел приобрести меня для осуществления своих мерзких фантазий, не доставит никакого удовольствия. Есть вещи, о которых я предпочитаю забыть.

На нас, вошедших в шатер, внимания никто особого не обратил, все были заняты делом. Позже я поняла, что, несмотря на кажущийся хаос, порядок в театре был и дисциплина тоже присутствовала. Просто владелец, как опытный и неглупый антрепренёр, прекрасно понимал, когда можно ослабить вожжи и позволить свободным духом артистам делать, что вздумается, а когда необходимо натянуть поводок и показать, кто в этом доме настоящий хозяин.

Сотрудники относились к нему с должным уважением, хотя и с некоторой долей иронии. Причиной иронии был главный недостаток дядюшки Дормирон: любовь к веселящим душу напиткам и азартным играм, что, надо отметить, было свойственно в той или иной степени практически всей артистической братии.

Позднее, чуть освоившись в этом бедламе под названием театр «Лики» я сообразила, что основным руководителем этого хаоса является вовсе не сам хозяин, а его давняя подруга жизни: тётушка Лизорри. Когда-то сама блиставшая на подмостках театра сейчас она забросила сцену и занялась вопросами управления, превратившись в заботливую матушку для всех членов этого пёстрого коллектива. Мудрая она была женщина, эта тётушка Лизорри. Женщины артистического склада трудно и болезненно переносят приближающуюся старость, особенно те, что в молодости были красавицами, а тётушка была необыкновенной красавицей. Я видела её портреты: тоненькая, словно тростинка, блондинка с миндалевидными глазами фиалкового цвета, она была чудо как хороша! Среди немалого количества всевозможных поклонников, окружавших красотку в те далёкие годы, в спутники жизни она почему-то выбрала владельца театра, не соблазнившись возможностью стать супругой какого-нибудь аристократа. Что, впрочем, так же свидетельствовало о её мудрости: проводить жизнь нужно рядом с равными тебе. В надлежащее время она разом, словно отрезала, прекратила свою карьеру артистки, не заинтересовавшись возрастными ролями и не пытаясь в качестве жены владельца театра выбить себе привилегию выходить на сцену в ролях молоденьких красоток, скрывая морщины под толстым слоем грима. Просто посчитала такой расклад унизительным. Поэтому мало-по-малу она взяла на себя большую часть административных дел, позволяя мужу жить в своё удовольствие, лишь изредка прибегая к его помощи при решении спорных вопросов. Под её руководством театр расцвел. Каждый занимался своим делом и знал свое место. Все были в той или иной степени счастливы и довольны. Так что можно было считать, что мне повезло с местом работы.

Когда меня, испуганную девчонку, привели в мой новый дом и поручили заботам тётушка Лизорри, я и не подозревала, что в некотором роде вытащила выигрышный билет. Постепенно она стала мне настоящи другом и наставницей. Мягко и ненавязчиво она вошла в мою жизнь, не пытаясь влезть в душу и с уважением относясь к личным секретам. А главное, тот факт, что я метаморф, волновал её лишь поскольку это сулило успех и неплохую прибыль для нежно любимого ей театра, которому она посвятила свою жизнь.

- Добро пожаловать домой, Шелль! Тебе здесь понравится! — ласково улыбнулась моя новая патронесса. И я, наконец, осознала, что прошлая жизнь закончилась. Она в прошлом. Окончательно и бесповоротно.

Продолжение следует...