Глава 2. В которой выясняется, что даже если ты выглядишь точь-в-точь как прекрасная принцесса, на самом деле это вовсе не означает, что ты она и есть.
Вечером был разбор полётов. Староста, естественно, воспользовался моментом и выпросил у отца не только меру гвоздей, но и новую косу. Хотя при чем тут коса? Где связь косы с его несчастным трухлявым забором? Не ведаю! Но, подозреваю, наказали нас и за гвозди, и за косу. Староста наш своего не упустит, хитрющий мужик. Мы, в общем, даже не особо расстроились. Не в первый и не в последний раз нам из-за него попало. Привыкли уже. Почему-то из всех крестьянских ребятишек именно нас глава деревни выделял особо и жаловаться к нашему отцу ходил с завидной регулярностью, прям как по расписанию.
Посадили в итоге нас под домашний арест на три дня. Эти три дня показались мне самыми долгими в моей жизни, так оно вроде и не так плохо дома сидеть, но не сейчас же! Когда столько интересного наверняка происходит где-то там, за дверью. Там, где нас нет. Опять же, хотелось ещё хоть одним глазком взглянуть на сказочную принцессу, а то уедет, поди, пока мы тут сидим, старые гвозди маслом от ржавчины чистим. Такое наказание нам отец выдумал. Мол, раз уж интересуетесь гвоздями по жизни, получите по полной. Притащил пол бочонка этих старых гвоздей из кузни и велел все по одному тряпочкой протереть, чтобы ржавчину убрать. Глядишь, сгодятся ещё в дело-то. Работа не сложная, но уж больно нудная. Впрочем, деваться нам некуда было. Слово — отца закон! Сказал, пока не вычистите всё, из дома ни ногой, значит, так тому и быть. Мы вовсе не ангелы какие, обычные дети. Хулиганим иногда, но отца ослушаться никому из нас четверых и в голову не пришло.
Оказалось, за чисткой гвоздей так удобно мечтать. Само по себе занятие тоскливейшее, конечно, эта чистка, но если представлять себя в голубом платье с кружевами, то ещё ничего, время побыстрей летит. Хотя в голубом платье чистить гвозди не пристало, в нём только и ходить туда-сюда, чтобы окружающие тобой любовались и делались от этого любования такими счастливыми и одухотворенными, что забывали напрочь про обычную жизнь, частью которой являлись и пресловутые гвозди. Наконец для нас наступил долгожданный час свободы. Мама раньше хотела отпустить, но отец строг. Сказано: три дня наказаны и точка! Ни минутой меньше! Потому мы не только гвозди вычистили, но и крупу перебрали. Всё равно дома сидим, взаперти, почему бы матери не помочь?
Первым делом, ощутив запах свободы, ну или не свободы, просто ветер со стороны коровника дул, мы рванули за околицу, где обычно собирались деревенские, узнать новости. Выяснилось, что городские гости ещё не покинули наше село. Однако барчуки с простыми сельскими детьми играть не желают. Зато они по вечерам степенно прогуливаются с родней по деревне туда-сюда. Этого мы понять не могли. Платье платьем, но играть же вместе веселей? Какой смысл туда-сюда по улице вышагивать, когда вокруг столько интересного? Ну, разок наряд миру предъявить, случайных прохожих осчастливить, но потом-то можно в нормальную одёжу переодеться и играть со всеми вместе, не? Что, и на рыбалку ни разу не сходили? И в лес за ягодами не бегали? Как так? Может не знают ягодных мест? Так мы покажем, нам не жалко! Или у этих городских всех и развлечений, что туда-сюда в платье походить? Скучно им, поди, живется, беднягам. Хотя платье всё равно красивое, охота такое же заиметь.
Вечером того же дня мы имели счастье лицезреть ту самую прогулку. Девочка, уже в нежно-розовом платье, вела за руку брата в тёмно-синей косоворотке, гордо и несколько свысока взирая на ватагу запылённых деревенских ребятишек, что пришли поглазеть на этот затейливый променад. За ней с не менее независимым видом шествовала нарядная старостина дочь под руку с городским мужем, а позади плёлся сам староста со всем семейством, откровенно не понимающий, чем они все в данный момент заняты? И какой толк в хождении туда-сюда, когда репа не полота? Даже бабку девяностолетнею с собой притащили. Та с лавки уже почти не поднималась, а тут вдруг ничего, встрепенулась, ползла по нашей единственной улице, замыкая торжественную процессию, бодрилась что есть сил. Вся эта процессия напоминала то ли минисвадьбу, то ли минипохороны. Такое впечатление было, что сами участники пока не определились, радостная это процессия или печальная, поэтому их одухотворенные лица меняли выражение безо всякой связи с реальностью. Староста то хмурился, то улыбался невпопад. Остальные тоже явно были не в своей тарелке, хотя по городским это было заметно меньше. Те делали вид, что всё в норме и окружающая обстановка соответствуют их ожиданиям. Хотя, даже очень расположенный к нашему селу гость не назвал бы прогулку по единственной улице, пересекавшей село с запада на восток, увлекательной и достойной повторения. Ну, эти ничего, держались. Каждый день, как по часам покидали старостин дом и маршировали на радость неизбалованным зрелищами местным жителям.
- Ишь, вышагивають! — сплюнула под ноги бабка Мызька, главная деревенская сплетница. — Энто они для моциону, — со знанием дела продолжила она просвещать своих товарок, других скучающих бабок, ну и нас, малолетних бездельников, заодно. — У энтих городских так принято: гулянья, значить, на свежем воздухе, для поднятия здоровья и настроения. Ходють туда и ходють сюда. От энтого кровь у них быстрее шевелится и румянец на лице выступает. Я-то знаю. Я ж у лекаря в городе помощницей, почитай, десяток с лишним лет отработала. А ежели ходить-то не будут, то могут и замертво рухнуть.
- Надо ж, какие ужасы. Нечто такие больные там все, в городах-то энтих? — удивлялись пожилые подруги Мызьки. Они верили в её авторитет свято, несмотря на то что отлично знали, что у лекаря их предводительница работала поломойкой. Насчёт помощницы — это было так называемое художественное преувеличение, простительное деревенской сплетнице. Как ни крути, в городе она какое-то время и впрямь жила, с лекарем знакома была. Чего ещё надо для того, чтобы стать экспертом в городской жизни и здоровье всех людей, в городах этих проживающих?
- А то! Там, в энтих городах, у лекарей работа не переводится, — продолжила повествование бабка Мызька, радуясь интересу к своей персоне со стороны окружающих, — не то, что у нашей травницы. Та сено свежее по летнему времени соберёт, настоек наварит. Для наших деревенских сойдёт. А у городских организма другая, нежная, она серьезного подхода требует. Следить за ними надобно, чтоб не померли раньше времени.
- Ох, ты ж тяжкая наша доля. Все там будем, и городские, и деревенские. Но нам-таки проще, нам хоть моционы эти не требуются для убегания крови. Сама бежит, ежели порезаться. Косой там аль серпом нечаянно руку распороть.
- Ну так городские они, известное дело, слабые. Зато денег у них до пуза. Вот виш, какие сандали-то носят! Небось кажный день грязь месить сандали-то поизносятся. Да им-то что! Новые куплять.
- Да уж, поди, есть средства-то, есть. Глянь, старостина-то девка в каких рюшах и воланах, вся разодетая. Мужик ейный тоже в стираном. Бусы опять же красные такие, он как горят.
Бусы и впрямь были знатные. Не у мужа старостиной дочки, конечно, а у неё самой. Не заметить такие бусы было невозможно: огромные красные шары, к тому же лежали они на внушительной женской груди, располагаясь потому практически параллельно земле. Хозяйка бижутерии пошла статью в мать. Ещё через несколько лет и мужу, чтобы обнять родную супругу, придётся на помощь трёх помощников звать. Или руки отрастить длиннее втрое чем нынешние.
- Эх, бабоньки, ничего то вы не разумеете, — присоединился к дискуссии дед Жмырь, с трудом оторвавшись от лицезрения бус, ну или того, на что они были положены — это ж они одёжу дорогущую выгуливають! Я слыхал такие шелка в колодезной воде щелоком тереть-то нельзя. Так они и проветривають его, чтоб не завонялось-то платье энто заморское.
- А староста-то наш чего выгуливает? Портки свои штопанные? Поди, их стирать-то можно? Не велика ценность, не сотрет в труху авось.
- А он не выгуливает, — тут же нашелся специалист по выгулу и стирке, — это его самого выгуливают. Жонка его выгуливает тоже чтоб не завонялся! – залился весёлым смехом первый деревенский балагур.
Приезжие на довольно громкое обсуждение ихнего здоровья и гардероба внимания старались не обращать. То ли презирали сельских неучей, то ли шествие «для моциону» требовало тишины и сосредоточенности на поставленной задаче. Староста же маялся всё сильнее, чувствуя себя неуютно под колкими взглядами и ехидными репликами односельчан. Зато супруга его была горда своей городской дочерью, зятем купцом и чистенькими красавцами внуками до такой степени, что прогулки эти воспринимала с воодушевлением. Даже, поговаривают, обещала мужу и, когда гости уедут, традицию эту не бросать. Я лично сильно сомневаюсь, что староста позволит жене таскать его по деревне без особой на то причины после отъезда гостей, а жаль. Стал бы местной достопримечательностью, всегда было бы на что поглазеть. Опять же, интересно, как оно по осени-то было бы? С прогулками? В грязищи? А зимой?! Среди сугробов? Такой моцион кого хочешь здоровым сделает. Не отвертишься.
Я представила себе старосту, пробирающегося сквозь сугробы и метель тёмными зимними вечерами, причём трезвым, исключительно «для моциону». Позади него тащатся сыновья и старуха-мать. Жена рядом ползёт по проторенной дорожке. Ярко так представила и захихикала. Не утерпела и поделилась возникшей фантазией с братьями, и мы начали уже все вместе смеяться, да так громко, что, естественно, были замечены прогуливающимися. Городские на нас если и обратили внимание, то заговаривать с малышней сочли ниже своего достоинства. Староста же изрядно на взводе в связи в общим идиотизмом ситуации, не имея возможности идти супротив собственной жены, прогуливающейся с изрядным удовольствием, решил хоть с нами поквитаться. Жена у нашего главы была весом в сотню мер и его щуплого, но шустрого мужичка, могла при желании ухайдокать одним ударом кулака. С такой не поспоришь. А мы всего лишь дети, на нас можно и душу отвести. Не слишком, отец наш в обиду нас просто так никому не даст, но поводы для расправы мы сами поставляли с завидной регулярностью.
- А ну цыц, мелкие пакостники. Вот скажу отцу, отхлестает вас хворостиной, — отвлекся от моциона и, нарушив торжественность момента, прикрикнул на нас обозлившийся глава деревни.
Мы продолжали хохотать, не в силах остановиться. Даже принцесса, заезжая, и та заинтересованно посмотрела на нашу компашку. Над чем, мол, смеетесь, убогие? Может, и со мной поделитесь?
Внезапно взгляд голубых глаз упал на меня, и я словно на мгновение утонула в этих синих озёрах, потеряв себя, одновременно так остро ощущая, что я сама тоже очень даже принцесса. И локоны у меня золотистые, и глаза самые, что ни на есть, голубые. И даже платье, платье присутствует. Розовое с кружевами.
- Ой, мамочки, люди добрые! Что ж это деется-то, что творится! — первой, совершенно по-деревенски, словно разом растеряла весь свой городской лоск, запричитала дочь старосты. Куда всё резко девалось? И гордость, и надменность, и непривычный учёный говор? Передо мной стояла и верещала, как недорезанный поросёнок, обычная сельская баба, даром что в нарядной одежде и с бусами.
Как бы то ни было, к ней вмиг присоединились и остальные. И ладно бы только торжественная процессия, состоявшая из членов старостиной семьи, так нет, наши деревенские тоже голосили и носились вокруг меня, как потревоженный пчелиный рой. Я и понять не могла, что же это вокруг происходит, почему все словно с ума посходили и кричат во весь голос: «Монстр! Что ж за напасть на нашу деревню?! Кузнецово отродье-то из проклятых!». Бабака Мызька, стоя на коленях, истово била поклоны не стесняясь тыкаться лбом прямо в придорожную пыль. Пыль после каждого удара лбом поднималась маленьким кучерявым облачком и оседала уже не только на дороге, но и на одежде самой бабки и окружающих её деревенских. Мызька шептала молитвы Богу Вездесущему, прося защиты от чего-то, что страшнее самой смерти, но что это такое страшное она не утоняла. Видать, потому бог и не спешил её от напасти избавлять, просто не понимал, что конкретно от него в текущий момент требуется. Остальные местные кумушки, слегка поразмыслив, присоединились к истовому долблению головой деревенской дороги, что привело к тому, что сквозь пыль уже мало что в принципе можно было разглядеть. Боюсь, если бог и поспешит к ним на выручку, он их в этом облаке и не найдет вовсе.
Дед Жмырь, человек практичный и опытный, на скорую помощь неторопливого бога надежд особых не питал, поэтому моментально сообразил, что спасение его драгоценной тушки — дело посильное лишь настоящему герою, то есть ему самому. Правда, в качестве убежища он почему-то выбрал ближайшую бочку без дна. Застряв в ней, он, тем не менее, довольно резво передвигался на манер черепахи, быстро перебирая конечностями. Не знаю, что за монстра они все испугались, но мне думается, что панцирь из бочки не особо надежная защита даже от самых простеньких чудищ. Хотя смотреть на всё это было забавно.
Странным образом вокруг меня образовалось пустое пространство. Я растерянно оглянулась, всё ещё не понимая, что творится, и мой взгляд упал на собственные руки. Это были не мои руки. Совсем не мои. Мои такие чистые и после бани не бывают. Я вгляделась: ноготки розовенькие, аккуратно подстриженные. Ни заусенец, ни царапин на пальцах. Даже ржавчина от сотни перечищенных мной самолично гвоздей куда-то подевалась. Кожа на руках такая белая и нежная, словно я принцесса из книжки. Принцесса?! Я схватилась за голову: вместо привычных растрепанных лохм с моей глупой башки свисали прекрасные золотистые локоны. Что это со мной? Я что, превратилась в златовласку? И глаза у меня тоже голубые? А почему все кричат: «Монстр»? Золотые волосы и голубые глаза это же вроде красиво?
Я испуганно оглянулась на сестрёнку. Она уставилась на меня, открыв рот от любопытства, таращилась, словно я именинный пирог.
- Шелль, ты в городскую превратилась! Точь-в-точь, как старостина внучка выглядишь. Не отличить! Очуметь! Я тоже так хочу!
Глупая, глупая сестрёнка. Тогда она не знала, что я такое. Впрочем, как и глупая я. Хотя именно в тот момент я впервые в своей жизни услышала презрительное, как короткий плевок, слово: «Метаморф». Не помню, кто первым его произнес. Это и был тот самый груз, что внезапно упал на мои плечи, и который мне предстояло нести на себе всю жизнь.
Метаморф. Я — метаморф.
Продолжение следует...
Автор: V_K
Источник: https://litclubbs.ru/articles/52584-mnogolikaja-2.html
Содержание:
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
