Пока фаланга в Фермопилах отражала накатывающиеся на нее волны персидских воинов, греческие моряки вели свою битву. Они совершили почти невозможное, провели несколько атак на превосходящие силы персидского флота, нанеся ему ощутимый урон.
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Битва при Фермопилах
Поражение на еще не начавшейся войне
Прелюдия к битве у Фермопил и сражению флотов у Артемисия
Мысли о персидской армии, накануне битвы за Фермопилы
Персидский и греческий флоты накануне сражения у Артемисия
Начало сражения у мыса Артемисий
Продержаться один день у Фермопил
Утром 17 сентября 480 г. до н.э. персидские войска начинают штурм Фермопил, который хотя и будет продолжаться весь день, но к успеху не приведет. (Подробнее ЗДЕСЬ: Продержаться один день у Фермопил). В середине дня, как и предписывалось планом, разработанным накануне, отряд лучших триер персидского флота отправился в путь вокруг Евбеи. «… Из всего флота они выделили 200 кораблей и отправили за остров Скиаф, чтобы враги не заметили кораблей, плывущих вокруг Евбеи мимо мыса Каферея и Гереста в Еврип. Задачей этих кораблей было захватить там эллинов и отрезать им путь к отступлению, в то время как главные силы должны были напасть на врага спереди. … Главные же силы не имели в виду в этот день нападать на эллинов в ожидании условного знака о прибытии огибавших остров кораблей. …» Геродот. Основные же силы персидского флота до поры оставались пассивными и продолжали ремонтировать поврежденные бурей корабли. Также командование персидского флота устроило смотр, потому что решило понять для себя: на какое количество кораблей они могут рассчитывать в завтрашней битве, а то шторм порядком сократил количество боеготовых триер. Следовало также напомнить разношерстному личному составу об их ответственности перед империей Ахеменидов.
Пока персы проводили смотр, дело весьма хлопотное, в гости к эллинам пожаловал перебежчик. Это был грек Скаллий, родом из Пелопоннесской области Сикиония («страна огурцов»). Он служил в персидском флоте ныряльщиком и после начала войны между Персией и Грецией решил перейти к «своим». Судя по рассказу Геродота, личность это была воистину легендарная, позднейшие источники утверждают, что расстояние в 14 километров от стоянки персидского флота до базы эллинов Скаллий преодолел «на одном дыхании» в прямом смысле этого слова, то есть под водой не всплывая. Сам «отец истории», правда, в подобные байки не верил и утверждал, что «Скиллий прибыл к Артемисию на какой-нибудь лодке». Как бы то ни было, бывший водолаз рассказал греческим стратегам о численности вражеского флота, о том сколько кораблей потеряли персы во время шторма и о хитром замысле стратегов Ксеркса. Если Вы думаете, что занимающий не слишком высокий пост человек не мог обладать подобной информацией, то Вы ошибаетесь, даже сейчас подобные сведения крайне проблематично утаить от личного состава, а во времена античности подобным и вовсе «не заморачивались». После получения сведений о планах персидского командования Еврибиад созвал военный совет, необходимо было придумать, как отреагировать на персидский обходной маневр.
Как обычно, эллины долго и горячо спорили, но, в конце концов, пришли к решению в ночь с 17 на 18 сентября выйти в море и войдя в Еврип приготовить ловушку для кораблей Ксеркса, отправившихся в обход острова Евбея. Численное превосходство флота греков над этим персидским отрядом было минимальным, но свою роль должны были сыграть неожиданность нападения и лучшее знание греческими кормчими здешних вод, что для боя в узком проливе было немаловажно. Существовала, конечно, опасность, что пока греки громят отряд в проливе, у них за спиной высадят десант в тылу у войска царя Леонида, но приходилось рисковать, другого шанса разбить флот Ксеркса по частям могло и не представиться. Но день тянулся и тянулся, а персидский флот не двигался с места, от слова «вообще», ведь согласно утвержденному царем царей плану, на позиции он должен был выйти только на следующий день к полудню. Постепенно среди греческих моряков установилась та странная психологическая атмосфера перед боем, когда люди уже «свое отбоялись» и «море по колено». Важно только успеть использовать это крайне неустойчивое состояние психики «для пользы дела», иначе народ «перегорит» и толку от него уже не будет. Опытный полководец такое чувствует, а Еврибиад, Фемистокл и прочие стратеги были людьми опытными и своих подчиненных понимать умели, наверное, так и родился новый, еще более рискованный план атаки персидского флота.
Новый план был дерзким, на грани сумасшествия: эллины решили, не размениваться на «жалкие» двести триер «обходного отряда», а войти в Пагасейский залив и атаковать не ожидающие их главные силы персидского флота. Вечером того же дня греческие триеры преодолели разделявшие их с флотом Ксеркса 80 стадий и начали перестраиваться для атаки. «… Когда экипаж и военачальники на кораблях Ксеркса увидели плывущие на них малочисленные вражеские корабли, они также снялись с якорей и вышли в открытое море. Персы считали эллинов совершенно безумными и надеялись без труда захватить их корабли. И их надежды были вполне обоснованы. Ведь персы видели, сколь мало кораблей у эллинов и во сколько раз их собственный флот больше и лучше на плаву. С таким-то чувством превосходства над противником персы стали окружать эллинов. …» Геродот.
Эскадры начали сближаться, линия греческих триер растянулась примерно на 4 километра, фронт строя персидских кораблей был еще длинней, его крылья нависали над флангами построения эллинов. По описанию Геродота: «… эллины по первому сигналу трубы повернули носы кораблей на врага, а кормами сдвинули их в середину друг против друга. По второму сигналу эллины начали атаку, хотя и были стеснены ограниченным пространством, так что могли плыть только прямо. …».
По сигналу с флагманской триеры греческие корабли на флангах строя сначала намеренно убавили скорость, а потом и вовсе начали табанить. В центре линии триеры эллинов напротив ускорили свое движение вперед. Постепенно строй кораблей Эллинского союза превратился в подобие неправильного полукруга или незамкнутой окружности. Персидский флот не спеша охватывал греков с флангов, постепенно образуя внешнюю незамкнутую окружность. Возможно, ахеменидские стратеги хотели полностью окружить флот Еврибиада, чтобы не дать никому из эллинов вырваться из смертельной ловушки. Но персы не успели сомкнуть фланги, полностью окружив своих противников, с триеры Еврибиада вновь подали сигнал, повторенный другими греческими кораблями, и эллины пошли в атаку. Триера, как корабль, имела множество недостатков, но обладала и несомненным достоинством – она была, как говорят автолюбители «приемистой», половину максимальной скорости удавалось достичь за 8 секунд, а максимальный ход набирался за 30 секунд (Данные по результатам испытаний «Олимпии»). Не ожидавшие от своих полуокруженных врагов подобной прыти, персы не сразу среагировали на этот маневр. А потом было уже поздно, дистанция начала античного морского боя - несколько сотен метров, греческие триеры буквально пролетели ее.
А дальше эллинский флот массово применил прием морского боя под названием «диэкплус», очень рискованный, но смертельно эффективный именно при фронтальном столкновении. Заключался он в том, что атакующий корабль на большой скорости врывался в промежуток линии противника и проходил на минимальном расстоянии вдоль вражеского борта, ломая весла и калеча гребцов их рукоятями. Как вариант, можно было войти в соприкосновение с бортом противника под минимальным углом и скользить по нему снимая тараном «стружку» с подводной части обшивки и, опять же ломая ему весла. Применение подобного приема требовало хорошо подготовленного экипажа, умения идеально управлять своим кораблем и немалого хладнокровия. Впрочем, любой вид тарана не для слабонервных. Пораженный подобным образом корабль лишался маневренности из-за потери весел, а прорвавшийся сквозь вражеский строй атакующий, максимально быстро разворачивался и снова нападал на противника теперь уже со стороны кормы. При выполнении этого маневра было крайне важно чтобы гребцы атакующего корабля успели убрать свои весла, иначе они также ломались, также важно было не потерять скорость при развороте. Согласно существующим преданиям, впервые диэкплус был применен финикийцами в битве при Алалии (произошла в период 540-535 г. до н.э.), где греки-фокийцы сражались с объединённым этрусско-карфагенским флотом. Позднее эллины его успешно переняли и применили во время сражения при Ладе. (Подробнее ЗДЕСЬ: Битва при Ладе) Теперь греческий флот вновь использовал диэкплус, благо сложившаяся обстановка этому благоприятствовала.
Схватка флотов продолжалась недолго, как и было задумано, затягивать сражение было не в интересах эллинов. В начавшейся при этом сутолоке, потерявших скорость кораблей наибольшее значение приобрел бы абордажный бой, и численное преимущество персов сыграло бы в нем решающую роль. Тем не менее, несмотря на относительную скоротечность боя и подступающие сумерки противники успели помахать мечами, причем успех сопутствовал Эллинскому союзу. «… При этом они захватили тридцать варварских кораблей и взяли в плен Филаона, сына Херсия, брата Горга, царя Саламина, человека влиятельного в персидском флоте. …» Геродот. Похоже моряки царя царей были слишком ошеломлены, чтобы оказывать серьезное сопротивление. Тем не менее о «чистой победе» греков над персами говорить не приходится, похоже, что имел место вполне равный бой с некоторым преимуществом одной из сторон. Кстати, современники были с этим вполне согласны: «… Наступившая ночь разъединила противников, и битва осталась нерешенной. Эллины отплыли назад к Артемисию, а варвары — к Афетам. …» Геродот. Не исключено, что обе стороны противостояния испытали по его итогам сильнейшее разочарование. Персы были недовольны тем, что не смогли разгромить явно слабейший греческий флот, а эллины разочаровались в своих соплеменниках, «честно» воюющих на стороне Ксеркса. «… В этой морской битве только один эллин из царского войска — Антидор из Лемноса — перешел на сторону эллинов. За это афиняне подарили ему участок земли на Саламине ...» Геродот.
В конце дня Еврибиад получил от царя Леонида письмо об успешном первом дне обороны Фермопил и отправил ответное послание с рассказом о собственных успехах, и о своих планах оставаться у мыса Артемисий и на следующий день. Но несмотря на бодрые донесения и душевный подъем греческих моряков, сражение 17 сентября не осталось без последствий и для флота Эллинского союза. Хотя Геродот ничего не пишет о потерях эллинов и о повреждениях или гибели их судов, но их не могло не быть, на войне потери неизбежно несут обе стороны конфликта. Следствием этих потерь, а также моральной и физической усталости экипажей союзного флота стало то, что греки так ничего и не предприняли против идущих вокруг Евбеи персидских кораблей. Впрочем, мы можем чего-то и не знать, например о появившихся к вечеру явных признаках надвигающегося шторма, древние подобные вещи чувствовать умели. Как бы то ни было, грекам очень повезло, что они не отправились ночью охотиться на персидские триеры, идущие вокруг Евбеи, а вытащили свои изрядно побитые корабли на удобный пляж у Артемисия, после чего занялись ремонтом и «снятием стресса» после боя.
Ночью с 17 на 18 сентября погода окончательно испортилась: «… С наступлением темноты разразился страшный ливень на всю ночь и с Пелиона гремели глухие раскаты грома. Мертвые же тела и обломки кораблей течением принесло к Афетам и прибило к носам персидских кораблей, и они запутались в лопастях корабельных весел. Люди на кораблях в Афетах, слышавшие шум, пришли в смятение, думая, что при всех несчастьях им теперь уже не миновать гибели. Ведь едва они успели прийти в себя после крушения и бури у Пелиона, как сразу началась ожесточенная битва, а после нее — страшный ливень: бурные потоки воды стремглав обрушились с вершины Пелиона в море и загремели глухие раскаты грома. Такую ужасную ночь пришлось пережить персам! А для кораблей, посланных вокруг Евбеи, эта самая ночь оказалась еще ужаснее, тем более что непогода застала варваров в открытом море и их ожидал печальный конец. Буря и ливень настигли варваров у евбейских утесов, когда они плыли мимо «Лощин»; гонимые по воле ветра неведомо куда, варварские корабли выбросило на прибрежные скалы. …» Геродот. Отряд из 200 персидских триер отправленный вокруг Евбеи погиб полностью. Чтобы полностью осознать, что эта потеря значила для флота Ксеркса, давайте подумаем, кого царь царей мог отправить выполнять миссию, способную решить ход войны, ведь с потерей греками флота, ее исход был бы предрешен. Наверняка, это были лучшие корабли, способные к дальним переходам, управляемые опытными моряками. Таковыми в персидском флоте были финикийцы, вспомните: «…Из этих кораблей лучше всех на плаву были финикийские, а из финикийских — сидонские. …» Диадор Сицилийский. Получается, что в эту бурную ночь Ксеркс лишился лучшей, и наиболее лояльной, части своего флота.
Утро 18 сентября выдалось для греков воистину добрым, союзники с Евбеи сообщили о ночном крушении персидского отряда. А вскоре прибыло подкрепление из 53 аттических триер, для того, чтобы укомплектовать их команды, Афинам пришлось использовать последние человеческие резервы. Этой греческой флотилии несказанно повезло, ведь о 200 персидских триерах ее командиры узнали только когда пережидали шторм в одной из гаваней Евбеи недалеко от Халкиды. Причем известие было уже о гибели всего персидского отряда, а случись нежданная встреча с ним в Еврипе, думаю, результат был бы самым плачевным для греков. Настроение греческих моряков было приподнятым, вчерашний бой показал, что персов вполне можно бить, Посейдон вместе с Бореем отправили на дно кучу вражеских кораблей, а прибывшее подкрепление компенсировало потери прошедшего сражения и даже усилило флот. Совсем другим было настроение в персидском флоте: «… Когда же, наконец, воссиял желанный день, флот варваров в Афетах хранил полное спокойствие: варвары были рады, что в теперешней беде их хоть оставили в покое. …» Геродот. Плохие новости очень быстро добрались до Афета, возможно постаралась вездесущая разведка, и к неприятным воспоминаниям о ночном шторме прибавилась скорбь по погибшим товарищам. Всем было ясно, что план окружения греческого флота провалился, во всяком случае, флот Ксеркса даже не пытался покинуть свою стоянку и занять место у Мыса Артемисий, предписанное ему диспозицией.
Еврибиад и его помощники-стратеги, видя высокий боевой дух моряков решились на еще одну вылазку. «… Эллины дождались того же часа дня, как и в предыдущий день, и затем напали на киликийские корабли. Уничтожив эти корабли, они с наступлением темноты возвратились назад к Артемисию. …» Геродот. Рассказывая о персидском флоте «отец истории» говорил, что киликийцы прислали Ксерксу 100 триер. Трудно поверить в уничтожение греками во время налета всех этих кораблей, но потрепали персидских «вассалов», почему-то оказавшихся в стороне от главных сил, изрядно. Ближе к ночи Еврибиад и царь Леонид, по установившейся уже традиции, обменялись посланиями. Новости с «сухопутного фронта» также успокаивали, персы в течении дня продолжали, сменяя друг друга, атаковать фалангу, но никаких успехов им это не принесло. Ни Еврибиад, ни Леонид не знали, что «меч судьбы уже занесен» и события следующего дня похоронят все их надежды.
При подготовке статьи использованы следующие материалы:
«История Греции» С.Я. Лурье
"История Древней Греции" Николас Хэммонд
Кембриджская история Древнего мира. т. 4 "Персия, Греция и Западное Средиземноморье"
«История» Геродот
Другие статьи из серии Греко-персидские войны. Битва при Фермопилах
Поражение на еще не начавшейся войне
Прелюдия к битве у Фермопил и сражению флотов у Артемисия
Мысли о персидской армии, накануне битвы за Фермопилы
Персидский и греческий флоты накануне сражения у Артемисия
Начало сражения у мыса Артемисий
Продержаться один день у Фермопил
